Ищи огня в поле...

Чтобы навредить природе, можно обойтись и без атомных электростанций, ядовитого ракетного топлива, даже без бензопилы. Вполне сгодится простой и верный способ - пал, поджог сухой травы. С незапамятных времен весной и осенью в Приморье горят поля, а за ними и леса... Владивостокцы привыкли к огненным полосам, гуляющим по сопкам на другой стороне залива. Но в этом году случилось то, чего не помнят бывалые лесники. 7 мая по обвинению в пале, уничтожившем 1500 кедровых сеянцев, был арестован конкретный человек. Завели уголовное дело. При содействии местного подразделения Всемирного фонда дикой природы (WWF) группа журналистов, в том числе корреспондент «В», направилась на место событий.

Весной прошлого года инспектор заказника «Полтавский» (в Октябрьском районе) Евгений Кретинин предложил школьникам из села Струговка посадить кедры на сопке Любви, в дубовой роще, где обычно отдыхают селяне. Ученики и руководство школы были рады помочь, и в мае 2006-го на сопке поселились 1500 маленьких (сантиметров в 15) кедрушек. Но прожили они недолго.

Год спустя перед майскими праздниками шедшие на рыбалку мальчишки увидели на сопке огонь. Один из них тут же бросился домой и позвонил Кретинину. Через несколько минут инспектор, сам житель Струговки, был уже на месте. У края горящей травы он встретил рабочего из КНР, собиравшегося поджечь ее еще с одного угла. Инспектор смог задержать гастарбайтера, отвести в Покровку и сдать в районное отделение милиции. Тем временем пал уже прошел на сильном ветру всю рощу, уткнулся в распаханные поля и погас.

Журналистов погорелая сопка встречала уже под свежей зеленью, только черные основания стволов да еще высохший лишайник на живых деревьях говорили о прошедшем огне. Среди травы торчали и обгорелые сухие кедрушки, из полутора тысяч выжило около 20.

- Жалко труд, - говорит Кретинин, - жалко детей. Мы ведь учим их беречь природу, ребенок, посадивший кедр, не бросит потом спичку, чтоб пустить новый пал.

Казалось бы, не ахти какое событие, пожары - лесные и полевые - случаются у нас чуть ли не каждый день, порой гибнут и взрослый кедр, и прочие ценные охраняемые богатства природы.

Но в том то и дело, что ни Евгений, ни лесники, с которыми он говорил, не помнят случая, чтобы человек оказался в милиции по обвинению в поджоге леса. То же самое мы услышали позднее в Октябрьском ОВД. Проще говоря, гори там хоть десятки гектаров дорогой древесины, почти ни разу по этому поводу не было начато следствие. Что же случилось в этот раз? Неужто правосудие стало вдруг заботиться о природе или причина только в том, что обвиняемый - китайский батрак, у которого нет влиятельных друзей?

Как нам сообщил подполковник юстиции Валерий Золотарев, начальник следственного отдела Октябрьского ОВД, 7 мая их отделение возбудило уголовное дело по статье 261 часть 2 УК РФ («Уничтожение или повреждение лесов, а равно насаждений, не входящих в лесной фонд, в результате неосторожного обращения с огнем или иными источниками повышенной опасности»). Обвиняемый - Ли Фуго, гражданин Китайской Народной Республики из провинции Хэйлуцзян, работающий в ООО «Деметра». Сейчас по делу работает следователь. Золотарев подтвердил, что за все время его практики впервые под следствием оказался предполагаемый «пальщик».

Почему такие дела не возбуждались раньше, наш собеседник ответить не смог. По этой статье китайскому крестьянину грозят штраф до 200 тысяч рублей, исправительные работы или заключение на срок до двух лет.

До последнего дело дойдет вряд ли: за браконьерство (статьи 258 и 262 УК РФ), по обвинению в котором у нас судят значительно чаще, дело практически никогда не доходило до лишения свободы, обычно люди отделываются условными сроками и штрафами.

У безнаказанности организаторов палов есть вполне естественная причина: не пойман за руку - не поджигатель. Через 10 минут после того, как пошел огонь, его виновник будет уже далеко.

В нашем случае причина поджога довольно загадочна - поля кругом были распаханы и без единой травинки, трава в роще никому не мешала. «Зачем он это сделал? - удивлялся Евгений Кретинин, - никакого толка от такого пала нет. Я ему говорю: там же посадки! Он отвечает: я не знал...».

«Мы хотели украсить не только свое село, но и свой край», - сказал Саша Бондарев, когда мы встретились со струговскими школьниками.

Мальчишки расстроены гибелью сеянцев, негодуют на китайцев и (ах, детская наивность!) говорят, что русский человек, может, и понял бы, что этого делать нельзя.

- Мы шли на рыбалку, - рассказывал девятиклассник Паша Просенюк, - видим: китаец стоит у сопки, а следом пошел пал. Я побежал домой, позвонил Евгению Сергеевичу... Жалко, мы столько трудились…

Все-таки школьники не сдаются и говорят, что готовы еще сажать деревья, тем более что кедра вокруг села почти совсем нет. В планах у школы - создание дружины по охране природы.

Как известно, от пала чуть не погибли когда-то Дерсу с Арсеньевым. И уже тогда травяные пожары были отнюдь не новостью. Выжигание травы и леса считается, между прочим, чуть ли не древнейшим видом «агротехнических работ». В Приморье же ежегодные палы - что-то вроде дурной традиции.

Они возникают от непотушенных костров, но чаще их пускают нарочно: чтоб избавиться от травы на полях или грядках, при поиске папоротника, а то и просто так, что называется, сдуру.

При быстром ветре остановить разошедшийся огонь почти невозможно, да и кто, кстати сказать, будет этим заниматься? Тех же инспекторов слишком мало, никакой техники у них нет.

Вред, который наносит пал насекомым, животным, птицам, не говоря о растениях, очень велик. Зато польза, о которой говорят в таких случаях, весьма сомнительна.

Но что там природа, когда сообщения в прессе говорят сами за себя: в Благовещенске от пала погорели трансформаторы, в Читинской области из-за огня рухнула ЛЭП, в селе Каховка (Амурская обл.) от пала начался настоящий пожар, разрушено 10 домов, пострадали 6 человек и т. д и т. д.

По данным Росстата и Россельхоза, около одной шестой всех серьезных лесных пожаров началось «по причине сельскохозяйственного пала». У такого огня последствия бывают посильнее - случалось, горели целые поселки, оказывалось под угрозой полотно Транссиба...

В поездке нас сопровождал Анатолий Олимпиев, начальник отдела особо охраняемых природных территорий (ООПТ) администрации края. Это ведомство контролирует приморские заказники, т. е. охраняемые земли не федерального (как заповедники), а краевого значения.

Всего в этой службе работают 22 инспектора - на весь край; на два соседних заказника работают пятеро из них.

При этом инспектора, работа которых состоит главным образом в обходе охраняемых территорий и поиске браконьеров, имеют очень мало полномочий: они не могут остановить машину, задержать пойманного человека, не говоря уж о применении оружия (даже для подачи сигналов и отпугивания зверей).

Поэтому на рейды инспектора выезжают не в одиночку, а вместе с теми, кто все это делать может, - представителями Россельхознадзора, сотрудниками милиции, автоинспекции, в отдельных случаях даже с бойцами ОМОНа.

Но разве пять человек при всем желании смогут бороться с нарушениями, а тем более с пожарами в двух заказниках (чтобы представить их размеры, скажем, что на территории некоторых больше десятка сел и деревень)?

Тем не менее кто еще будет этим заниматься, не очень понятно. Местные жители? Однако мы бы поостереглись призывать народ броситься тушить палы - отнюдь не все на это способны, а случаи, когда при тушении погибали люди, к сожалению, известны.

Но есть рычаги, которые могут сработать, административные меры. В том числе и введение наказаний за порчу природы. Мы совсем не требуем расправы над китайским батраком, вряд ли вообще понимавшим, что пускать пал запрещено. Но и реальная охрана природы без наказаний, когда минимальных, а когда и жестких, вряд ли возможна.

Страх кары редко останавливает преступника, но нужно показать, что экологическое вредительство - именно преступление, а не баловство и не обычное дело.

В свете реформы природопользования непроницаемый мрак скрывает судьбу авиалесоохраны, т. е. людей, чьей работой было тушить с воздуха горящую тайгу. С 1 января 2007 года единую сработанную систему воздушных пожарных разделили и передали в собственность субъектов федерации. С ходу возникла масса проблем - вплоть до того, что само существование воздушной охраны теперь под вопросом, а ведь специалиста-авиапожарного надо готовить года три.

И лесхозы сокращены втрое...

Вот так. И, похоже, ничего не остается, кроме как еще раз крикнуть: «Братцы! Не палите! Тушить некому! Разойдется огонь - сгорим все, помните, как дачи трещали под Владивостоком пару лет назад?!»

Автор: Александр Великанов