Звездой становиться не собираюсь!

Когда он остался в Москве, прекрасная половина театральной публики Владивостока просто рыдала. И коллеги-артисты, и главный режиссер театра имени Горького Ефим Звеняцкий, желая ему удачи, не скрывали огорчения: такой фактурный, такой талантливый, такой перспективный - какая потеря для приморской сцены!

Он остался в Москве, в театре Романа Виктюка - занят работой по уши, гастроли, антреприза… Но Владивосток помнит и любит Дмитрия Жойдика. И на поклон ему все так же несут букеты…

- Что вас связывает с Владивостоком сегодня, Дмитрий?

- Корни и вода. Есть такая теория, что человека всю жизнь тянет в те места, где он впервые попробовал воду. Владивосток - это как раз то место. Это воздух, которым я давно не дышал и глоток которого дорогого для меня стоит. Здесь мои друзья, альма-матер, театр, на сцену которого я вышел в первый раз…

- Ощущаете ли вы себя москвичом?

- Никогда не буду чувствовать себя москвичом, буду провинциалом, владивостокцем. Как правильно сказал один из моих земляков, когда мы сидели в одном из питейных заведений столицы: «Дим, нас здесь за то и любят, что мы владивостокцы - безбашенные, с ветром в голове, выросшие в городе-порте!».

- С профессиональной точки зрения приходилось ли вам в столице доказывать, что вы не провинциал?

- Вы уверены, что это будет интересно читателям? Ну ладно… Я никому не хотел ничего доказывать и в Москву уезжал совсем по другим причинам. А вообще, конечно, трудности были. Была легкая неуверенность в себе: Москва, здесь лучшие театры, знаменитые школы, мэтры… Хотя то, что я видел, убеждало: выпускники нашей академии столичным актерам не уступают ни в чем, а иногда, может быть, даже и превосходят.

- Вы говорили, что уехали в Москву, чтобы постичь себя…

- Да, и продолжаю это утверждать.

- Но процесс постижения себя бесконечен…

- Да. И неважно, где он происходит. Я именно в Москве понял: чтобы постичь себя, познакомиться с самим собой, не нужно куда-то бежать, ибо убегаешь ты от себя самого, пытаешься за внешними какими-то штучками, переменой мест создать иллюзию: ты бежишь, а значит - ты в движении. Но это самообман. Можно, сидя на Северном полюсе, понять, кто ты такой есть и зачем рожден на свет.

Ставил ли я перед собой цели «закрепиться в Москве»? Не помню. Вообще, вижу себя щепкой в большом жизненном потоке, которую просто несет вперед. Жизнь дарит мне встречи с хорошими людьми, удачу…

Пришел к убеждению: какие бы цели ты себе ни ставил, единственное, ради чего стоит жить, - это дети и родители. Мы обязаны обеспечить им достойное существование. Дети ждут, что мы им поможем, родители - что не оставим на старости лет. И это главное. А все остальное: достичь, прыгнуть выше головы, зацепиться - это все такая мишура! Семья. Дом. Больше ничего не имеет значения. Тем более в моей профессии.

- То есть?

- Понимаете… Может быть, через 150 лет кто-то, копаясь в Интернете, - или что там тогда будет? - найдет информацию о Микеланджело и скажет: «А дядька-то неплохо лепил!». И то сомнительно… А кто вспомнит великих сегодня Смоктуновского? Леонова? Что говорить о каком-то Жойдике, пыли с их ботинок? И зачем я буду прыгать из штанов - чтобы бог меня на секунду увидел и подмигнул?

Мне важнее, чтобы мой ребенок был сыт, здоров, одет, чтобы он рос и развивался, чтобы мои родители были спокойны, зная, что их старость будет обеспечена.

- Вы не снимаетесь в рекламе - это ваша принципиальная позиция?

- Да с удовольствием бы снялся, продался бы. Но если продаваться - то хотя бы профессионалам и так, чтобы было не стыдно перед самим собой и перед людьми. Уж если являться лицом какого-то продукта, то он должен соответствовать определенным нормам качества. Люди ведь будут потом этим пользоваться и, если что, мне же в лицо плевать…

- Какие роли в театре Виктюка вам дороги?

- Все роли - вводные. Не было времени почувствовать их своими. Но еще со времен студенчества я трепетно относился к спектаклю «Служанки» - это было и новаторски, и неординарно, и красочно, и странно… Такой винегрет из режиссерских и актерских находок просто завораживал. И интереснее всего мне работать в этом спектакле.

- Вам легко было - вводному артисту?

- Об этом не думал, все случилось стремительно. Была поставлена задача, я должен был это сделать. Артист должен уметь работать в разных манерах, разной стилистике, с разными режиссерами. При этом я все равно остался самим собой, актером Приморского академического театра, выполняющим мизансцены. И, возможно, этот контраст и приносит свои плоды. Мне кажется, я до сих пор не вошел в суть, понимаю, но не принимаю некоторых вещей, играю то, что заложено в пьесе, нахожу болевые точки, которые созвучны мне, за них держусь. А все остальное, стилистика - это просто форма, которую нужно наполнять содержанием.

- Вы работали с Ириной Апексимовой…

- И учился у нее и Владимира Зайцева в спектакле «Наш Декамерон». Школу, которую дали они, трудно переоценить. Энергетическое общение с залом, тот профессионализм, с которым человек существует на сцене, готовый к любым неожиданностям, то состояние струны, в котором ты должен находиться, - этому я научился у Ирины Викторовны и Владимира Ивановича. До этого работал с прекрасными артистами, но это были настолько иного формата люди - не хуже или лучше, просто другого. Как если бы раньше ты писал акварелью, а потом стал маслом, другая техника, понимаете?

- В глазах многих вы везунчик…

- Все зависит от того, в какой области человек, считающий меня везунчиком, хочет чего-то добиться. Да, наверное, мне бог дал рост, не совсем отвратительную внешность, голос, грустные депрессивные глаза - внешность голубого героя. И с института с первых курсов мне давали главные роли. Меня пригласил режиссер из Москвы, то, се, пятое, десятое… И да, кажется, что везунчик. Но так считают люди, которые хотели бы именно этого. А я хочу сидеть в загородном доме в кресле-качалке с чашкой кофе или медитировать на поляне. И всего ранее перечисленного мне не нужно, но так получается, что бог меня ведет именно в эту сторону, как только я пытаюсь уйти, возвращает.

Я сидел на чемоданах в Москве, не знал, как дальше жить, мосты были сожжены, собирался возвращаться во Владивосток. И в этот момент мне позвонил Роман Григорьевич и сказал: «Дмитрий, а не хотите ли вы поработать в спектакле «Служанки»?». И так происходит постоянно. Я пять лет в Москве. Сколько бы ни пытался вырваться, звонят либо с какого-то вонючего сериала, еще откуда-то, цепляют… И я понимаю, что нельзя отказываться, потому что потом мне придется проходить этот круг заново, терять несколько лет.

А что до везунчика - я согласен с теми, кто так считает. Если они хотят того, что происходит со мной, и мне это так легко дается, то им я говорю - да, везунчик. С точки зрения же того, как я себя чувствую и чего хочу, это не так.

- Вы не ставили себе пределов?

- Была такая глупость. Сказал: если за три года в Москве ничего не случится, я вернусь. Прошло три года. Я не мог уехать, так складывались обстоятельства. Говорил: до 25 побалагурю, а уж потом семья, стану серьезным. И что? И ребенок у меня уже в школу ходит, и семья много раньше появилась. И никуда из головы ни дурь, ни мальчишество не делись… Всему свое время, и если ты чувствуешь себя молодым дураком с ветром в голове, ты радуйся этому! Может мудрость прийти с годами, могут годы прийти одни, но живи так, как получается!

- Во Владивостоке к вам очень пристальное внимание…

- Понимаю. И так же отношусь к ребятам, которые приезжают в Москву: ну как ты там? Единственное - не надо ждать от меня, что начну хватать звезды с неба. Потому что я этого не хочу! «Ну когда ты станешь звездой?». Да почему я должен становиться звездой?! Я просто хочу другого - ходить с ребенком по парку, читать книги! Почему должен присутствовать в тусовке, изображать что-то? «А чего ты добился?». У меня есть дом и ребенок, осталось посадить дерево! Ребята, в принципе, я в этой жизни что-то сделал! И готов к савану!

- Ваша семья…

- Сейчас живет под Калугой, в бывшем имении Натальи Гончаровой. 200 километров от Москвы, недалеко. В последнее время я почти всегда в разъездах, поэтому и семье времени уделяю мало. Но прилетаю в Москву, сразу еду в Калугу, к своим, на два-три дня, а оттуда - в Москву, и опять лететь…

- Ваш ребенок станет актером?

- Нет. Когда-то я возмущался, слыша мнение: «Артист - не мужская работа», с годами стал с ним полностью согласен. Если сейчас судьба мне подбросит шанс (и я прикладываю усилия) поменять профессию - я ее поменяю. Мужчина должен быть охотником (смеется).

- Владивосток остается для вас городом, в который «если что - вернусь»?

- Знаете, был, пока здесь жили мои родители, ребенок. Сейчас для меня дом и тылы - это под Калугой. Но здесь, во Владивостоке, у меня есть дома, куда я приду в любое время, и меня накормят, уложат спать, помогут, могу рассчитывать на этих людей. Здесь друзья. С годами я понял, что приобретаются настоящие друзья только до определенного возраста. И они у меня все здесь.

- Вы счастливый человек?

- (улыбаясь) Думаю, да. Не хочется гневить бога, он мне столько дал. Самое главное для человека - понять, что для него счастье. Не витать в облаках, встать поплотнее на землю, отбросить всю мишуру - театр, афиши, да все - и подумать: а чего ты на самом деле-то хочешь, что у тебя есть? И честно себе ответить: парень, да ты счастливый человек! У тебя есть руки, ноги, голова, ты здоров, у тебя семья, ребенок, что тебе еще надо? Зачем ты бежишь, чего еще хочешь? От тех миллиардов, которые ты бы мог заработать, счастливее бы ты не стал. И исполнение желаний, что иногда тебя терзают, - оно тебе и не нужно.

Да, я счастлив!

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ