Хроника одного заседания

В Первореченском районном суде Владивостока нынче народу как никогда много. Идут слушания по делу, которое вряд ли дано забыть. Сюда приходят потерпевшие и свидетели пожара в отделении Сбербанка 16 января 2006 года.

На столе судьи - толстые папки с материалами. В них – боль и горечь, страх и недоумение: кто виноват в том, что случилось, почему людей не сумели спасти? Прошел почти год. Но с рассказом каждого выходившего к трибуне в зале суда 18 декабря перед присутствующими снова и снова во всех «красках» разворачивались события того страшного дня. Сотрудники злополучного отделения Сбербанка и офисов в ПромстройНИИпроекте, пожарные, проектировщики здания… Все пытаются упорядочить слухи и мнения, которые с сочувствием к одним и ненавистью к другим почти год обсуждает весь город.

16 января Аркадий Арбатский, эксперт-криминалист Первомайского РУВД, потерял жену Антонину. На висках статного мужчины средних лет седина.

- Где-то в 12 часов она позвонила мне и сказала: у нас пожар, нас оставили, и мы не знаем, что делать. Я тут же поехал туда. Когда с кольца «3-й Рабочей» увидел дым, ни о чем уже не мог думать. Телефон жены не отвечал. Когда подъехал к зданию, первым делом обежал все «скорые». Поднялся на козырек. Узнал, что упавших отнесли в салон красоты. Там я ее увидел сразу же… Об исковых требованиях я пока подумаю.

Пожалуй, больше всего вопросов у защиты вызвал свидетель Иван Соболев, электрик отделения Сбербанка. Не проводка ли виновата? Сам Иван Николаевич пережил пожар на крыше, не сумев покинуть здание по лестнице из-за густого дыма.

- Электрохозяйство находилось в исправном состоянии. Проводка была под штукатуркой или в пластмассовых кабель-каналах. Замеры сопротивления изоляции по правилам проводятся раз в три года. И они были проведены в соответствии со сроками. На правой лестнице, где я никогда не бывал, розеток вообще не было. О запахе горелой проводки в начале пожара ничего не слышал. Слышал про запах горелой бумаги.

Свидетель Геннадий Котик в 1993 году в качестве директора подрядной организации «Жилстрой-1» построил и сдал злосчастное здание в эксплуатацию. Правда, с тех пор оно сильно изменилось.

- Здание для ПромстройНИИпроекта строилось по всем техническим нормам того времени и прошло все стадии приемки. Оно не должно было принести людям столько горя. Пожарные тоже принимали его по полной схеме. Насколько мне известно, была задействована не просто районная, а краевая пожарная инспекция. Никаких перегородок не было предусмотрено, в СНиПе этого нет. И пожарные лестницы были открыты. Горючих материалов, этого современного пластика, внутри тоже не было. Были штукатурка и линолеумный пол. На каждом этаже имелись пожарные краны и табло «Выход». Последний раз я заходил в это здание в начале 2005 года. И был поражен, насколько там все уничтожено. И еще, подъехать к зданию раньше можно было беспрепятственно. Со двора и с левой стороны. Это потом все перекроили, ни с кем не считаясь.

К свидетелям из числа сотрудников Сбербанка прислушивались с особой тщательностью. Светлана Ичкутова с 2005 года работала секретарем управляющей отделением Сбербанка Людмилы Феофановой. И во время трагедии была рядом с теперь уже одной из подсудимых.

- В первом часу я почувствовала дым и сообщила об этом в кредитный комитет, где в тот момент находилась Людмила Александровна. Примерно тогда же мне позвонила начальник административно-хозяйственного управления и сказала: если Людмила Александровна будет спрашивать, что горит, - это со второго этажа. Эту информацию я тоже передала в кредитный комитет. После этого Феофанова вернулась в свой кабинет. А потом начался хаос. У меня разрывался телефон, все бегали, никто ничего не знал. Указаний Феофановой я не слышала. Сама она с кем-то разговаривала по мобильному телефону. Многие зашли в кабинет руководителя. Все только и говорили: где же пожарные машины? Мы с Людмилой Александровной попытались выйти в коридор, но вернулись в кабинет, потому что там дышать было нечем. Потом нас сняли через окно… Правила поведения при пожаре мне зачитали при приеме на работу. Помню, что расписывалась… 

Первым пожарным, выступившим в качестве свидетеля, стал помощник начальника караула первой пожарной части Сергей Минеев, непосредственно тушивший пламя.

- Сообщение о возгорании на проспекте «Красного знамени» мы получили, когда ехали с другого пожара на Корабельной набережной. Сначала мы заехали на улицу Береговую для дозаправки водой. Подъехать к зданию ПромстройНИИпроекта машина не смогла и остановилась на проезжей части. Обычно тушением пожара руководит тот, кто прибывает раньше. Но никто не давал мне команду заехать с обратной стороны здания. Наверх я поднялся по правой лестнице. На седьмом, восьмом и девятом этажах заметил картонные коробки, бумагу, деревянные стеллажи. Если б там этого не было, ничего бы не загорелось. Что касается тентов и батутов, этого у нас не предусмотрено. Лестница на пожарном ЗИЛе достигает только третьего этажа. Знаю, что пытались использовать штурмовую лестницу – из окна в окно, но не смогли разбить многослойные стеклопакеты. В открытое окно ее тоже нельзя было закинуть, так как она соскользнула бы с пластикового подоконника…

Показания некоторых свидетелей разнились с их же словами, записанными следователями сразу после трагедии. Естественно, процесс это не ускорит. А погибших не вернешь. 

- По моему мнению, ответственность несут все-таки руководитель, Феофанова, и пожарные с их непрофессионализмом на месте происшествия, - поделился с корреспондентом «В» потерпевший Аркадий Арбатский. - Подавать лестницу там, где ничто не выгорело, и не помочь людям, которые держались из последних сил… Исковые требования никогда не поздно будет выдвинуть. Только материальные, какие же еще? Потому что ребенок у меня остался 10-летний. Мы, конечно, не бедствуем, но, возможно, это как-то компенсирует утрату. Сейчас буду регулярно сюда ходить…

P. S. Судебные заседания продолжаются, «В» планирует их регулярное освещение.

Автор: Вера КОНЮХОВА, «Владивосток»