Красные галстуки - как кровь

Внимательно прочитал в двух (с продолжением) номерах «В» статью «Туркмения» в огне». Хорошо, что газета вспомнила об этом трагическом событии, которое действительно врезалось на всю жизнь в память всем его участникам. К сожалению, в публикации почти не раскрыта роль спасателей, которые тоже принимали активное участие в этой операции.

Я тогда был молодым специалистом - годом раньше, в 1985-м, окончил владивостокскую мореходку МРХ СССР, что на улице Кирова, и работал третьим электромехаником на спасательном судне «Преданный» управления «Востокрыбхолодфлот». Помню, в начале ноября мы закончили буксировку одного из рыбацких судов на судоремонтный завод в Совгавань, после чего снялись домой, во Владивосток. Обычный, казалось бы, рейс. Вахту я стоял со старпомом - с четырех до восьми. Вот и в ту ночь встал, как всегда, на вахту, смотрю - мы буквально летим на максимальных ходах. Спрашиваю: что случилось? А мне отвечают: «пассажир» с детишками горит у Поворотного…

Подошли. Вместе с «Тайфуном» (портовый буксир-спасатель, который подошел чуть раньше нас) стали поливать горящую надстройку из пожарных стволов с лафетов. Потом взяли «Туркмению» на буксир (на ней все это время продолжала биться с огнем аварийная партия) и потихоньку потащили ее в Находку. Мы тащим, а «Тайфун» «забегает» слева-справа и продолжает поливать пламя из водяных пушек. Надо сказать, что спасавшимся с «Туркмении» пассажирам крупно повезло, что когда они оказались в шлюпках, на воде, на море стоял штиль. К утру погода разыгралась, поднялась волна - не штормовая, но все более ощутимая. Буксируемая и практически неуправляемая «Туркмения», принявшая внутрь корпуса сотни тонн воды, тяжело зарывалась в волны. Возникла реальная угроза опрокидывания судна.

Тогда наш капитан (а «Преданным» командовал опытный спасатель Эдуард Федин) принял решение швартоваться к левому борту горящей и зарывающейся в воду «Туркмении». Мы опустили на палубу кают третьего класса четыре погружных насоса и начали откачивать воду. Работали по пояс в ледяной воде, понимая, что в любую секунду - при очередном ударе волны или порыве ветра - судно может опрокинуться. Честно скажу, мы испытали настоящий шок: в полузатопленных каютах плавали вещи - женское белье, магнитофоны, какие-то тряпки…

На плечиках висели детские концертные костюмы (на «Туркмении» ведь были собраны лучшие кружковцы края), валялись авиамодели, пионерские галстуки плавали, как сгустки крови. Это все еще и сильно мешало нам в работе, потому что ткань постоянно забивала насосы и нужно было через каждые несколько минут нырять - чистить сетки, установленные на соплах рукавов. Качали мы около четырех часов, прежде чем добились относительной остойчивости «Туркмении». Потом снова взяли горемыку «под уздцы» и потащили в порт. Правда, я в это время уже лежал в лазарете, где наш доктор растирал меня спиртом и отпаивал горячим чаем.

…Помню еще, что когда швартовали продолжавшее дымиться судно в Находке, на причале стояли девчонки с «Туркмении» - официантки, бортпроводницы, дневальные - и плакали…

Автор: Андрей БУЛАХ, г. Владивосток