Трудная судьба исторического решения

19 октября 1956 г. произошло подписание совместной декларации СССР и Японии, с которой начинается отсчет нового этапа в развитии отношений между двумя странами в послевоенный период. Значение этого документа в послевоенной истории двух тихоокеанских держав трудно переоценить.

К моменту подписания совместной декларации прошло уже одиннадцать лет после окончания второй мировой войны, но Советский Союз и Япония продолжали оставаться в состоянии войны и не имели между собой дипломатических отношений. Совместная декларация СССР и Японии положила конец состоянию войны между двумя странами, объявила о нормализации отношений между ними и дала толчок развитию многосторонних отношений между двумя народами, которые долгое время развивались по восходящей линии. Этот документ можно назвать краеугольным камнем в фундаменте международных отношений  между Японией и СССР, а затем и правоприемницей СССР - Россией на протяжении последних 50 лет. До настоящего времени совместная декларация является единственным международно-правовым документом, регулирующим отношения между двумя странами, так как в свое время она была ратифицирована и японским парламентом, и Президиумом  Верховного Совета СССР. Отказ от нее означал бы возвращение к состоянию войны, которое сохранялось в отношениях между СССР и Японией до подписания этого судьбоносного документа.

Стоит заметить, что у совместной декларации была очень трудная и драматическая судьба. Это касается как периода до подписания, так и после подписания этого документа. После подписания акта о капитуляции 2 сентября 1945 г. Япония по согласованию между союзными державами была оккупирована американскими войсками. К сентябрю 1951 г. задачи, поставленные перед американской администрацией, руководившей оккупационными мероприятиями, были выполнены. И Соединенные Штаты Америки разработали мирный договор с Японией, который был вынесен на Сан-Францисскую мирную конференцию, начавшую свою работу 4 сентября 1951 г. Однако советская делегация, возглавляемая тогдашним заместителем министра иностранных дел А. А. Громыко, не подписала Сан-Францисский договор, который, кстати, был выгоден Советскому Союзу. Во 2-й статье Сан-Францисского мирного договора было сказано: «Япония отказывается от всех прав, правооснований и претензий на Курильские острова и на ту часть острова Сахалин и прилегающих к нему островов, суверенитет над которыми Япония приобрела по Портсмутскому договору от 5 сентября 1905 года».

Это очень важный момент в разработке международно-правовых основ отношений между СССР и Японией в послевоенный период. Отмеченная статья Сан-Францисского договора говорит о том, что из двух возможных источников урегулирования отношений между СССР и Японией – Ялтинского соглашения от 11 февраля 1945 г. и Постдамской декларации от 26 июля 1945 г. США при разработке договора выбрали Ялтинское соглашение. Именно в нем вполне определенно говорится о том, что Советскому Союзу будут возвращены Курильские острова. Что же касается Постдамской декларации, то она следовала духу и букве Каирской декларации, подписанной США, Англией и Китаем в ноябре 1943 г., где говорилось о том, что от Японии будут отторгнуты территории, захваченные алчностью и силой. Таким образом, эта формула не распространялась на южную часть Курильских островов (Итуруп, Кунашир, Шикотан) и гряду Хабомаи, которые входили в состав территории Японии со времени подписания Симодского договора 1855 г.

Почему же советское правительство не пошло на подписание Сан-Францисского договора? В день подписания договора - 8 сентября 1951 г. глава советской делегации А. А. Громыко, обосновывая отказ поставить свою подпись под ним, заявил, что СССР рассматривает его как сепаратную договоренность между правительствами США и Японии. Надуманность этого обоснования очевидна. Действительная причина отказа СССР от подписания в целом выгодного для страны договора заключалась в неправильной оценке И. В. Сталиным ситуации в мире. Вождь всех народов полагал, что в мире складывается революционная ситуация,  а грядущие революционные потрясения делали подобного рода договоры ненужными. Согласно условиям Сан-Францисского договора у СССР было еще три года, чтобы присоединиться к участникам договора. Однако озабоченное внутрипартийной борьбой, постсталинское руководство продолжало действовать по инерции и оставило первоначальное решение в силе.

Между тем развитие отношений между СССР и Японией к середине 50-х годов настоятельно требовало их нормализации. Накопилось много вопросов, требующих неотложного решения. На территории СССР продолжали находиться японские военнопленные, захваченные  советскими войсками в период вторжения в Маньчжурию, и необходимо было договориться об условиях их репатриации. Обострился рыболовный вопрос, особенно после того как СССР в одностороннем порядке ввел ограничения на вылов рыбы в северо-западной части Тихого океана. Замерли почти на нулевой отметке торговые отношения между двумя странами. Японии была необходима поддержка СССР для вступления в Организацию Объединенных Наций.

Все это привело к тому, что в июле 1955 года между Японией и СССР начались переговоры о нормализации отношений.  Немаловажным обстоятельством для начала этих переговоров были внутренние перемены, происшедшие в Японии. На смену проамериканскому правительству Есида Сигэру пришло правительство во главе с Хатояма Итиро, который стремился занять более самостоятельную позицию. Переговоры не случайно проходили в Лондоне, таким образом предполагалось исключить американский нажим на Японию. Однако они шли очень трудно. В качестве условия для заключения мирного договора японская сторона выдвинула возвращение южной части Курил, оккупированных Советским Союзом в ходе военных действий в 1945 г. Положение осложнялось тем, что глава японской делегации - посол в Англии Мацумото, известный своими антипатиями к СССР, занимал очень жесткую позицию.

Так в бесплодных переговорах прошло более года. Перелом в ходе переговоров наступил в октябре 1956 г., когда они были перенесены в Москву, куда прибыла делегация во главе с премьер-министром Хатояма, к тому времени пожилым и больным человеком. Однако мотором делегации был министр земледелия и лесоводства Коно Итиро, который фактически вел переговоры вместо больного Хатояма. Он очень хотел договориться с Москвой, в частности, для того чтобы облегчить жизнь своих подопечных – японских рыбаков. Советским партнерам он представлял себя как «маленького Хрущева» в Японии.

Но и в Москве переговоры шли далеко не гладко. За два дня до подписания совместной декларации все висело на волоске. И тогда Коно пустил в ход последний аргумент. В доверительном порядке он сказал министру иностранных дел Д. Шепилову: «Премьер-министр Хатояма  не сможет еще раз приехать в Москву. Если мы не договоримся теперь, то нормализация японо-советских отношений отложится на ряд лет. Я этого очень боюсь и прошу г-на Булганина и г-на Хрущева учесть создавшееся положение».

Минимальным условием, на котором японская делегация соглашалась подписать декларацию о восстановлении отношений, была передача Шикотана и Хабомаи. Такая уступка со стороны японской делегации выглядела импровизацией, созданной Коно Итиро. Однако в действительности за этим шагом стояли длительные поиски японским МИДом решений территориального вопроса. В 2002 г. российские исследователи М. Крупянко и Л. Арешидзе натолкнулись на публикацию австралийского МИДа, который обнародовал копии двух документов МИД Японии от ноября 1946 г., впоследствии уничтоженных японской стороной. Позиция японской стороны сводилась к тому, чтобы не включать в состав Курил Шикотан и Хабомаи.

На условиях передачи Японии этих территорий и была подписана совместная декларация СССР и Японии 19 октября 1956 г. В ней было, в частности, сказано: «Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Сикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения мирного договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией». Таким образом, был достигнут разумный компромисс, который открывал широкие возможности для развития отношений между двумя странами.

Однако недолго музыка играла… Уже в 1960 г. совместная декларация подверглась серьезному испытанию. Советское правительство очень жестко отреагировало на подписание Договора  о взаимном сотрудничестве и гарантии безопасности между США и Японией. 27 января 1960 г. советское правительство направило Японии памятную записку, в которой говорилось о том, что подписание этого договора привело к такому положению, «при котором невозможно осуществление обещания советского правительства о передаче Японии островов Хабомаи и Сикотан, ибо этим была бы расширена территория, используемая иностранными войсками». Еще более жесткая оценка ситуации содержалась в памятной записке советского правительства от 24 февраля 1960 г., где подчеркивалось, что территориальные требования Японии будут рассматриваться в СССР только «как проявление опасных тенденций к реваншизму».

Реакция японского правительства была сдержанной, но вполне определенной. В своей памятной записке правительству СССР от 5 февраля 1960 г. оно справедливо указывало: «Указанная совместная декларация представляет собой международное соглашение, регулирующее основы японо-советских отношений, она является официальным международным документом, ратифицированным высшими органами обеих стран. Следовательно, вряд ли есть необходимость говорить о том, что нельзя в одностороннем порядке менять содержание этого торжественного международного обязательства».

К настоящему времени ситуация сложилась таким образом, что по взаимному умолчанию совместная декларация подверглась  ревизии с обеих сторон в той части, которая относится к территориальной проблеме. О том, как далеко это может завести, показывает позиция, занятая по территориальной проблеме бывшим премьер-министром Коидзуми Дзюнъитиро. К так называемым северным территориям, на которые претендует Япония, он относил не только Южные Курилы, но и весь Курильский архипелаг, а также Сахалин.

Здравый смысл подсказывает, что усилия обоих правительств, как России, так и Японии, должны быть направлены на разъяснение подлинного смысла совместной декларации, а не на закрепление двусмысленной ситуации, при которой  действует только одна часть целостного и логически связанного международно-правового документа.

Автор: Виталий СОВАСТЕЕВ, доктор исторических наук, профессор, специально для «В»