К Николаю Матвееву - в Кобе, с цветами и «Столичной»

Недавно мне довелось побывать на одном из кладбищ в городе Кобе, где сохранились сотни могил наших соотечественников. А началось все с профессора Центра славяноведения Теруюки Хара, который пригласил в Саппоро на конференцию под интригующим названием “Россия в Азии - Азия в России”. Как позднее оказалось, известный ученый, много лет плодотворно занимающийся историей русского Дальнего Востока, этой научной встречей подводил итог своей деятельности в центре, уходя в отставку по возрасту. Здесь мы и познакомились с Мичико Икута, профессором Осакского института иностранных языков, она  один из ведущих специалистов по русско-японским отношениям, знаток русской эмиграции в Китае и Японии. Именно Мичико Икута помогла осуществить мою давнюю мечту - поклониться праху Николая Матвеева, который похоронен в Кобе, недалеко от Осаки. Дело в том, что во время этой поездки мне предложили выступить с докладом и в этом городе. 

Как мы стали «родственниками»

Управившись точно в срок со всеми делами в Осаке и рассчитавшись с гостиницей, я  увидел Мичико Икута, которая, запыхавшись, но в точно назначенное время, забежала в холл гостиницы, чтобы вместе со мной отправиться на поезд.

- Я должна позвонить на кладбище, - сказала она на ходу. - Оно закрыто для посетителей, и следует заранее договориться о нашем приезде.

Вернувшись, она сообщила:

- Все в порядке, правда, мне пришлось представить нас родственниками тех, кто нашел здесь свой последний приют, - иначе могли не пустить. Впрочем, ведь на этом кладбище похоронен и мой учитель русского языка Орест Викторович Плетнер, выпускник Санкт-Петербургского университета. Получается, мы и правда родственники?!

В разговорах время в дороге пролетело незаметно. Выходя на платформу в Кобе, Мичико сказала:

- Японцы, приходя на могилу, поливают голову саке. А что делают в России?

Выслушав мои объяснения, энергичная женщина быстро направилась в ближайший продовольственный магазин. Увидев, что я приглядел небольшую бутылку водки “Абсолют”, столь примелькавшейся на российских прилавках, японка сказала:

- Это не русская водка, - и решительно взяла большую бутылку “Столичной”, так как меньшей в продаже просто не оказалось. По пути мы купили несколько букетов. Останавливая такси, Мичико Икута заметила:

- Молча садимся в машину, а уже  потом говорим, что едем на Иностранное кладбище. Японские таксисты не любят этот отдаленный район и могут отказаться нас туда везти…

Дорога действительно была длинной, она петляла среди небольших пологих сопочек, словно сошедших с гравюр Хакусая. Калитка на кладбище была закрыта, но открывалась легко. Войдя, мы направились к сторожке, куда чуть позже подошел и смотритель-японец. Выслушав объяснения моей спутницы, он подал нам большую амбарную книгу. По разным источникам, на этом кладбище нашли последнее успокоение почти полтысячи выходцев из России. Раскрыв книгу, я сразу же нашел в ней своих “родственников” - Николая Петровича Матвеева и Павла Георгиевича Васкевича.

О знаменитом владивостокском журналисте Матвееве написано много. Напомню только, что он работал в газетах “Владивосток”, “Далекая окраина”, “Восточный вестник”, являлся многолетним депутатом Думы г. Владивостока, одно время заведовал библиотекой имени Гоголя, которая сейчас носит имя Горького. Николай Петрович эмигрировал  в Японию в 1921 году, где занимался литературной и издательской деятельностью, а также продажей книг. “Покойный, - отмечалось в некрологе, опубликованном в феврале 1941 года, - был редкой души человек, который смело мог служить примером для других. Больше полвека он провел в общественной и литературной работе, сотрудничал почти во всех газетах и журналах Дальнего Востока и за границей. Своей скромностью, трудолюбием, честностью и готовностью оказать каждому помощь и услугу он привлекал сердца знающих его, что и было оценено его многочисленными друзьями-ниппонцами, сделавшими для него то, что мы, русские, не могли сделать, и нельзя не отдать должного уважения и глубокой благодарности таким друзьям”.

Другой мой “родственник”, Павел Георгиевич Васкевич, блестяще окончил в 1903 г. японо-китайское отделение Восточного института во Владивостоке. Затем много лет служил в министерстве иностранных дел, работал в Китае и Японии. Многие отмечали выдающиеся способности П. Г.  Васкевича, его отзывчивость к нуждам соотечественников. Он скончался в Кобе в 1959 году. В свое время автор этих строк потратил немало сил, чтобы разобраться в его непростой биографии, везде  разыскивая его публикации, добрался даже до личного дела П. Г. Васкевича в архиве МИДа России.

Смотритель объяснил нам, что русские могилы находятся в нескольких местах. Уже на ближайшем участке мы наткнулись на небольшой памятник Павлу Васкевичу, а чуть дальше лежали надгробия семьи Морозовых,  в том числе основателя этой династии, удачливого предпринимателя Федора Дмитриевича Морозова, русского “шоколадного короля” в Японии. Тут же оказалась могила Веры Евгеньевны Малининой, дочери бывшего российского консула в Кобе, с которой в течение нескольких лет мы переписывались.

Картинные пригорки, поросшие небольшими тщательно подстриженными деревьями, напоминающими лучшие экземпляры бонсай, откосы, защищенные от оползней металлическими сетками, дорожки с аккуратными деревянными ступеньками - все говорило о том, что кладбище содержится в идеальном порядке.

Побродив по кладбищенским тропинкам среди могил, мы возвратились к могиле Матвеева, открыли бутылку водки и трижды выпили за упокой души Николая Петровича и всех соотечественников, которые нашли последний приют на этом кладбище, время от времени повторяя: “Мир праху вашему, и пусть японская земля будет вам пухом!”.

Вернулись в город быстро. “Живя в Кобе, - писал тот же Матвеев в 30-е годы, - я,  естественно, лучше знаком с жизнью русских во втором районе Кобе, Осаке и Киото. Здесь русских граждан около 400 человек. Главнейшие занятия эмигрантов в Японии - торговля из магазинов и вразнос, ремесла, комиссионная деятельность, служба в иностранных и японских предприятиях. 

А вот что сообщал в 1939 г. знаменитый харбинский журнал “Рубеж”: “Вообще от самой последней моды наши не отстают ни на шаг, в чем нетрудно убедиться, приняв во внимание хотя бы следующие факты… Кто одевает по самой последней моде бомонд Кобе? “Парадайз” А. А. Ивановой! Или “Модерн” Саховской! Кто кормит самыми изысканными сладостями ту же публику? “Космополитен” Морозова! Словом, все последнее - и танец, и платье, и конфетка - все наше, русское”.

История русского шоколадного короля

Побывав в нескольких местах, связанных с пребыванием русских в Кобе, Мичико Икута сказала:

- Я хочу показать вам еще одну достопримечательность.

Немного попетляв по узким улочкам, мы подошли к огромному комплексу магазинов на улице Тор. На одном из них виднелась вывеска “MOROZOFF”.

- Я новых владельцев не люблю, - шепнула мой гид. - Они в свое время отобрали через суд эту фирму у Морозовых.

Основатель шоколадной династии Федор Дмитриевич Морозов приехал в Кобе  летом 1925 года.  Первое время он с успехом занимался торговлей вразнос. Затем, устав от поездок, решился  открыть собственное шоколадное дело. Конечно, на этом пути у него было множество проблем, но закаленный невзгодами характер преодолел все трудности. Опять же благодаря усилиям Морозовых в Кобе построили Свято-Успенскую церковь, что на Ямато-дори.

Войдя в торговый центр “Санномия”, мы увидели Cosmopolitan. Это и был тот самый настоящий морозовский магазин.  В центре небольшого зальчика ловко управлялась с посетителями  миловидная женщина с европейскими чертами, которая прекрасного говорила по-японски.

- Нам повезло. Это Катя - жена Морозова, - шепнула Мичико.

Она откликнулась на нашу просьбу - уделить немного времени для разговора, как только освободилась. Тем временем мы, разместившись в небольшом зальчике с накрытыми столами, который примыкал к кондитерской,  успели отведать вкусного борща.

Екатерина Морозова рассказала нам о фирме и пожалела, что не может познакомить с мужем - Валентином Валентиновичем, внуком Федора Морозова, - тот был занят на фабрике. Валентин (Вал) родился в Кобе в 1947 году. Японский язык стал для него таким же родным, как и русский. Окончив здесь школу братьев Маристов, он поступил в Калифорнийский университет, где и встретил свою будущую жену.

Катя угостила нас шоколадными конфетами собственного производства. Они напоминали русские, правда, присутствовал едва уловимый японский вкус.

…Самолет покидал Японию поздно ночью. Я сразу провалился в глубокий сон. Всю долгую дорогу мне снились японские “родственники”, которые просили передать привет далекой Родине…

Автор: Амир Хисамутдинов, историк, специально для «В»