Капитализм в отдельно взятом северном поселке Приморья имеет приятную внешность

Дом генерального директора АО “Тернейлес” Владимира Щербакова в Пластуне знают все. Добротный особняк с мансардами и гаражом демонстрирует богатство своего хозяина так же, как крепости “новых русских” в пригородах Владивостока или Москвы. Но у проходящих мимо людей почему-то не вызывает раздражения и “классовой ненависти”.

“Щербаков мог построить себе такой дом и в Канаде, - сказал мне один старожил Пластуна. - Только зачем он ему там нужен? Дом нужно строить там, где ты живешь, где тебя все знают и уважают. Щербаков слишком умный, чтобы этого не понимать. Поэтому Пластун для него лучше любой Канады или Гавайев”.

“Мерседес” в тайге

Пластун, маленький поселок на берегу моря, после мусора и дорожного хаоса Владивостока кажется каким-то чересчур ухоженным. Гладкий асфальт дорог, по которым бегают новые вылизанные джипы, и даже встретился один “Мерседес”, небольшой уютный аэропорт, новая гостиница в центре, приветливые люди... Даже не верится, что это - Приморский край, прославившийся на всю страну забастовками, голодовками, чрезвычайными ситуациями.

Секрет внешнего благополучия Пластуна прост, и никто его и не скрывает. Лес - основной и единственный источник и составная часть капитализма в отдельно взятом северном поселке. Пластун и был построен в свое время как база для перегрузки леса, экспортируемого в Японию. Советская страна зарабатывала валюту, и лесовозы, больше похожие на плавучие поленницы, один за одним шли из Пластуна. Тогда никто не желал вкладывать деньги в таежное захолустье и развивать деревообрабатывающую промышленность. Говорили: “Главное - привязать японцев к нашей сырьевой базе, и мы всегда будем с валютой”. Оказалось, не всегда... Необработанная древесина стала пользоваться все меньшим и меньшим спросом, практически за бесценок стали брать за кордоном технологическую щепу, хищническая рубка кедра и других ценных пород дерева фактически свела на нет и эту статью доходов. Лесная промышленность Приморья могла спастись только одним способом - выпускать готовую продукцию. И это было сделано. Трудно, медленно, на постоянном голодном пайке инвестиций, но в Пластуне начали появляться первые цеха деревообработки.

Брус от STS Technowood

19 июня этого года в пластунском “деревянном” бизнесе произошла революция: российско-японское предприятие глубокой деревообработки STS Technowood начало поставлять на экспорт в Японию готовую продукцию - клееный брус, который используется в малоэтажном домостроении.

Справка “В”. Учредителями STS являются японская корпорация “Сумитомо” (46 проц. уставного капитала), японская фирма “Севен индастриз” (8 проц.) и российская акционерная компания “Тернейлес” (46 проц.). После того как 19 июня с конвейера сошел первый упакованный блок бруса, можно считать, что в ориентации лесной промышленности севера Приморья появились тенденции не сырьевого, а товарного производства.

Содиректор ЗАО STS Technowood с японской стороны Шибута Есинори сказал корреспонденту “В”, что общая сумма японских капиталовложений в этот проект составила 500 млн. японских иен. В ближайшее время предполагается увеличить уставный капитал. Шибута считает, что рынок клееного бруса в Японии достаточно широк - только в прошлом году в Японии было построено 1 млн. 640 тыс. малоэтажных частных домов, и тенденция к снижению рынка не наблюдается. Клееный брус недорог, в отличие от высококачественных пород древесины, но столь же долговечен. Пластунский брус к тому же имеет невысокую себестоимость, высокое качество благодаря хорошей сортировке слоев бруса. Шибута надеется, что уже через год завод в Пластуне начнет приносить прибыль.

Вдохновителем и организатором запуска этого предприятия был Щербаков. Экономист по образованию, он уже в 27 лет стал руководителем одного из предприятий тогдашнего таежного монополиста “Приморсклеспрома”. Сейчас ему 41 год, и его энергия, современное мышление, умение считать деньги оказались для Пластуна просто кладом. Мастер лесопильного цеха Галина Хрипунова говорит, что Щербаков не заигрывает с людьми, и он достаточно жесткий руководитель, но он сам работает на полной самоотдаче, и такую же самоотдачу требует от других.

Компьютерные игры с бревнами

Технологическая линия, которая привезена в Пластун из Японии, - новейшее достижение инженерной мысли, хотя цех в поселке и называют по старинке “лесопилкой”. Но это совсем не та привычная для России лесопилка с визжащими мотопилами, минимальной техникой безопасности и горами гниющих опилок. На предприятии три цеха - лесопильный, сушильный и цех склеивания. Упакованные в полиэтилен и картон блоки бруса маркированы адресами получателей - сплошь японские названия: Аомори, Яцусиро...

Бревно отправляется в путь своего превращения в брус с лазерного измерителя, который выдает на монитор информацию о толщине, длине, плотности. Оператор, сидящий у компьютера, больше похож на человека, играющего в воздушный бой. Вот на экране появляется “цель” - графическое изображение среза бревна, вот “цель” попадает в “перекрестье прицела” - компьютерную схему распила бревна, нажата кнопка - и бревно превращается в аккуратный брусок, который пройдет еще не один захват, распил, сортировку, сушку, упаковку... И не одни человеческие руки.

На STS Technowood работают 164 человека. Вакансий нет. Задержек зарплаты тоже нет. Средняя зарплата около 2,5 млн. рублей. Средний возраст работающих - около 35 лет. Приморский губернатор Евгений Наздратенко, когда побывал на этом предприятии, оставил автограф на сошедшем с конвейера бруске: “Все это фантастика на земле Приморья. С уважением Наздратенко”.

А что мы с этого имеем?

Приморского губернатора можно понять. Именно такие предприятия, которые не сидят в долгах, которые дают работу людям и функционируют абсолютно легально, и являются основой для нищих бюджетов. В 1996 году АО “Тернейлес” перечислило в бюджеты всех уровней налогов на общую сумму 62 млрд. рублей, налоговые отчисления 1997 года уже составили 46 миллиардов.

Лесопромышленные предприятия Тернейского района держат на себе и социальную сферу. По словам Наздратенко, из всех районов края именно Тернейский имеет наименьшую задолженность по зарплате учителям и врачам. Хотя и здесь, конечно, не без проблем.

Но вот случилась беда в пластунской больнице - плоская крыша окончательно развалилась, и верхний этаж постоянно заливает, на потолках и стенах грибок. К кому за помощью? Местная администрация бедна как церковная мышь, до краевой тоже не достучишься. Пошли к Щербакову, и он нашел возможность дать 1,5 млрд. рублей на новую крышу. Не за красивые глазки, конечно, - у Щербакова каждая копейка на счету: в счет налоговых взаимозачетов. Но крыша будет.

И еще одна навязшая на зубах беда Приморского края - энергоснабжение. Спрашиваю Щербакова, а как будет работать вся эта электроника, если свет отключат. Улыбается: “А мы “Дальэнерго” платим все до копейки, нас и не отключают”.

Дом, в котором хочется жить

Пеленки на балконах - верная примета, что у города или поселка есть будущее. В двух школах Пластуна учатся 1300 школьников - достаточно высокая цифра для маленького поселка на “окраине империи”.

Квартира в Пластуне стоит гораздо дороже, чем в “центральном” Тернее или Дальнегорске, - от 40 до 60 миллионов рублей. И хотя жизнь здесь дороже, чем во Владивостоке или Находке, - сказываются тарифы на доставку товаров, люди едут в Пластун, и население этого поселка в последние годы растет.

“Просто это дом, в котором хочется жить”, - сказал пластунский старожил у щербаковского особняка. Он имел в виду свой маленький поселок в лесу.

Автор: Владимир Ощенко, “Владивосток”, Сергей Леонов (фото), специально для “В”