«Северные территории» как яблоко раздора

В эти августовские дни исполняется очередная годовщина вступления Советского Союза в войну против Японии. И – как во все последние годы – эта дата становится очередным поводом поразмышлять на тему о непростых отношениях, складывающихся между нашими государствами, в первую очередь – из-за проблемы так называемых северных территорий.

Сегодня мы попросили высказать свою точку зрения известного дальневосточного япониста, доктора наук, профессора ДВГУ, автора более чем 70 научных работ по новейшей истории и  политической жизни Японии Виталия Совастеева.

Будем реалистами. В настоящее время ситуация с территориальным спором между Японией и Россией сложилась таким образом, что на вопрос: «Когда же будет положен конец территориальному спору между Японией и Россией?» -  можно дать и такой ответ: «Никогда».

Дело в том, что с приходом к власти правительства во главе с Коидзуми Дзюнъитиро позиция японского правительства по территориальной проблеме резко ужесточилась. На сессии японского парламента по случаю 150-летия первого японо-российского дипломатического соглашения – Симодского трактата 1855 г. была принята резолюция с требованием решения «проблемы принадлежности Хабомаи, Шикотана, Кунашира, Итурупа и других северных территорий». Никогда ранее японцы не заявляли о претензиях на «другие северные территории». Это значит, что японское правительство и японские законодатели требуют возвращения и южного Сахалина.

Позиция же президента России В. В. Путина и его команды сводится к тому, чтобы вернуться к условиям  Совместной советско-японской декларации от 19 октября 1956 г., в которой было сказано: «Союз Советских Социалистических Республик и Япония согласились на продолжение  после восстановления нормальных дипломатических отношений между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией переговоров о заключении мирного договора.

При этом Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения мирного договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией».

Таким образом, сложилась тупиковая ситуация: стороны не понимают друг друга.

Не случайно, что на последней встрече в верхах в ноябре 2005 г. ни Путин, ни Коидзуми вопрос о «северных территориях» не поднимали, ограничившись переговорами о развитии экономического сотрудничества между двумя странами. Японское правительство тем самым вернулось к формуле «отделения политики от экономики» в международных делах. На пресс-конференции после окончания саммита, когда В. Путина спросили, каким образом нужно решать территориальную проблему, он, процитировав сам себя, ответил, что территориальную проблему можно решить при наличии доброй воли с двух сторон. И Путин совершенно прав: проблема «северных территорий» давно уже вышла за рамки международного права. Если бы Россия и Япония хотели решить эту проблему в рамках международного права, то они должны были вернуться к совместной советско-японской декларации 1956 г., которая предлагала вернуть Японии Шикотан  и Хабомаи и на этом поставить точку.

Однако произошло другое. Вначале от выполнения условий декларации 1956 г. отказалось советское правительство. В 1960 г. после подписания между Японией и США Договора о взаимном сотрудничестве  и гарантиях безопасности тогдашний глава советского правительства Н. С. Хрущев заявил, что после подписания этого договора Япония подпала под сильную зависимость от США, и поставил условием для соблюдения совместной декларации расторжение Договора о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности между США и Японией и вывод американских баз с японской территории.

Н. С. Хрущев был не прав, когда говорил о том, что после подписания Договора о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности усилилась зависимость Японии от Соединенных Штатов Америки. Дело обстояло с точностью до наоборот. Подписав договор 1960 г., Япония добилась пересмотра условий Договора безопасности 1951 г., в котором содержалась статья 3, которая предоставляла США право применять свои вооруженные силы в случае беспорядков, которые могли возникнуть в Японии. Кроме того, в договор 1960 г. была включена статья, согласно которой для применения вооруженных сил США, размещенных в Японии, вводился механизм консультаций с участием США и Японии. Но Н. С. Хрущев и его советники не хотели замечать этого обстоятельства. После прихода к власти Л. И. Брежнева советское руководство вообще отказывалось признавать наличие территориальной проблемы.  Так произошла ревизия совместной декларации 1956 г. Со своей стороны, японское правительство вначале неявно, а потом явно также осуществило ревизию совместной  декларации.

Сложилось парадоксальное положение вещей. Ни СССР, ни Япония не заявили о денонсации совместной декларации 1956 г. Понятно, почему это произошло. В ст. 1 совместная декларация 1956 г. заявила о прекращении состояния войны между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией. Отказ от декларации 1956 года означал бы возвращение к состоянию войны между обеими странами. Поэтому ревизия декларации 1956 года с обеих сторон  была лишь частичной, она касалась только территориальной проблемы.

В рамках декларации 1956 года, которая является единственным международно-правовым документом, признанным в свое время как Японией, так и  СССР и ратифицированным японским парламентом и Верховным Советом СССР, в

2001 г. попытался решить территориальную проблему президент России В. В. Путин. И он почти добился своей цели, пригласив тогдашнего премьер-министра Мори в Иркутск, где находится могила его отца, который был здесь в качестве военнопленного. Мори  был растроган приемом и согласился на решение территориальной проблемы по принципу 2+2, то есть Кунашир и Итуруп оставались в составе  России, а Хабомаи и Шикотан возвращались Японии. Но  Мори не суждено было довести начатое дело до конца. Он наступил на те же грабли, о которые привыкли спотыкаться многие премьеры японских правительств. Мори сделал вызывающее заявление по поводу участия Японии в агрессии против Китая. Он сказал, что никакой агрессии не было, и вынужден был уйти в отставку после ожесточенной критики со стороны Китая и японской оппозиции.

На посту премьер-министра Мори сменил нынешний глава японского правительства Коидзуми Дзюнъитиро. Коидзуми является поклонником и последователем основоположника японского национализма Есида Сеин, который еще в 50-е годы ХIХ века предлагал программу обширной территориальной экспансии. В сферу этой экспансии попадали Курилы и Сахалин. Коидзуми весьма последователен в осуществлении своих убеждений. Он разогнал группировку специалистов в японском МИДе, которую считал пророссийской, а главу этой группировки Судзуки Мунэо отправил на скамью подсудимых, обвинив в хищении государственных средств.

Что же дальше? Каковы перспективы решения территориальной проблемы? Некоторые надежды связаны с истечением полномочий Коидзуми в сентябре нынешнего года. На смену ему может прийти более мягкий политик. Приход к власти оппозиционной демократической партии в ближайшее время маловероятен. Поэтому,  видимо, останется в силе формула « отделения политики от экономики», которая позволяет крупному японскому бизнесу наращивать торгово-экономическое сотрудничество между Японией и Россией.

Однако есть еще один щекотливый момент. В игру в любой момент могут вмешаться США как главный участник разработки и подписания Сан-Францисского договора 1951 г., который Япония обязана соблюдать. А одна из статей этого договора запрещает Японии (как и другим участникам этого договора) вносить какие-либо изменения в условия договора. Согласно этому договору Япония отказалась от прав, правооснований и притязаний на Курильские острова. Что подразумевалось под Курильскими островами и в чью пользу Япония отказалась от прав, правооснований и притязаний на Курилы, Сан-Францисский договор умалчивает.

Автор: Виталий СОВАСТЕЕВ, доктор исторических наук, профессор, специально для «В»