Война с ветряными мельницами

…Похоже, с годами в России мало что меняется. Традиции, в том числе и политические, настолько крепки, что никакая смена строя или режима им нипочем. Взять такую, с одной стороны, весьма забавную, а с другой – не менее грустную традицию. Сказал Сталин в 30-х, что если война и будет, то на чужой земле и малой кровью, –  а что было в 41-м, мы все знаем. Потребовал Хрущев сажать кукурузу от пустынь до тундры –  и вкуснейшие консервы махом исчезли со всех прилавков. Объявил Брежнев «Продовольственную программу» - и вскоре ввели талоны. Начал Горбачев бороться с пьянством – и кривая потребления алкоголя на душу населения стремительно полезла вверх. Нынче призывает власть изо всех сил бороться с коррупцией – и она расцвела таким пышным цветом, что во всех мировых рейтингах мы по этому «почетному» показателю занимаем едва ли не первое место.

То, что коррупция – зло, что она, как ржа, разъедает самые основные, базовые устои общества, понимают все.

Как реально с ней бороться – кроме призывов с высоких трибун и проведения социологических исследований, которые показывают ужасающую картину, – не знает, честно говоря, никто.

Сколько уже созывов Госдума РФ не может принять детально проработанный закон о борьбе с коррупцией? То-то и оно. Видать, есть дела поважнее. А это – святое, не трожь.

Вряд ли в Приморье, как, собственно, и во всей стране в целом, найдется с десяток (да хотя бы и пяток) предпринимателей, которые положа руку на сердце смогут поклясться, что никогда не сталкивались с фактами вымогательства, никогда никого не «подмазывали». Как же «ехать-то» иначе?..

Но говорить об этом вслух, с реальными примерами как-то не принято. А) опасно. Б) будешь выглядеть белой вороной. В) тут же нарвешься на судебный иск о клевете, моральном ущербе и подрыве репутации – доказать-то что-либо в отсутствие вышеуказанного закона чрезвычайно трудно.

Тем ценнее нам показались размышления уважаемого во Владивостоке предпринимателя, президента судоходной корпорации «РИМСКО» Фазила Алиева, который сам обратился к нам в редакцию с просьбой помочь поделиться наболевшим.

Вот его «непричесанный» монолог, который записали наши корреспонденты.

…Знаете, я хоть и живу во Владивостоке уже больше 25 лет, но сам родом с Кавказа, иногда, может быть, и горячусь чересчур, но точно знаю, что и отхожу быстро. И то, что хочу рассказать, это уже не «с пылу, с жару»; скорее это плод длительных и, к сожалению, все более горьких размышлений.

Что-то неладное творится у нас в стране. Вот, говорят: нет национальной идеи, дайте национальную идею. А может, сначала определимся: что мы вообще строим, чего мы хотим добиться? Поначалу это называлось – рыночное (если хотите, капиталистическое) общество с демократическими ценностями. Но, наверное, на какую-то не ту дорожку свернули на развилке, потому что получился чиновничий капитализм с чиновничьими же ценностями.

Еще лет десять назад во всем мире, да и у нас было модно рассуждать о диком, бандитском характере той перекошенной экономики, что возникала, формировалась на наших глазах. Ее обязательным главным героем был былинный персонаж в непременном малиновом пиджаке и с золотой «цепурой» на шее.

Времена, однако, стремительно изменились. И о том «быке» вспоминают нынче разве что в анекдотах. Ключевой игрок в сегодняшнем бизнесе, причем едва ли не любого уровня, – гладкий и сытый чиновник в добротном костюме стоимостью не в одну тысячу долларов, при всей их известной бедности.

…Ваша газета уже не раз рассказывала о длительной тяжбе, которую ведет наша компания с господином Здором – бывшим директором НИИ «Галс», а ныне весьма бойким предпринимателем, руководящим ООО «Допуск» и ООО «Фордевинд». Речь в этом хозяйственном споре идет о праве собственности на часть помещений в здании, расположенном фактически в центре Владивостока, на улице Пологой, 68. В конце 1996 года (10 лет назад!) мы стали добросовестными приобретателями этой части помещений, где одно время располагался наш головной офис. Вскоре, однако, на те же помещения стал претендовать и г-н Здор; возник повод для арбитражного разбирательства.

По ходу этого разбирательства стали выясняться настолько удивительные вещи - «эпизоды» из биографии В. В. Здора, - что ими заинтересовались в милиции и в прокуратуре. И еще весной 2000 года было возбуждено соответствующее уголовное дело. Шло оно, прямо сказать, ни шатко ни валко, однако, несмотря ни на что, прокуратура Ленинского района Владивостока смогла довести его до обвинительного заключения и, естественно, до Ленинского же районного суда. Сейчас рассмотрение этого дела началось, сколько оно продлится – трудно даже предполагать, потому как суду предстоит выслушать массу свидетелей и рассмотреть множество документов. Не секрет между тем, что по результатам своего расследования прокуратура предъявила Здору целый букет обвинений: по части 1-й статьи 327 – подделка официального документа;  по части 1-й статьи 303 – фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем; и, наконец, по части 4-й статьи 159 – мошенничество, совершенное в особо крупном размере.

Понятно, что пока это только обвинения, а является ли в действительности Здор преступником, обворовавшим родное государство, – предстоит решать Ленинскому суду; он и только он вправе вынести окончательное решение.

Но здесь возникает одно по меньшей мере очень странное «совпадение». Практически в течение всего времени, пока продолжалось уголовное следствие по делу Здора, продолжались и наши с ним хозяйственные разбирательства в арбитражном суде Приморского края. За это время здесь было принято множество решений, рассмотрена целая куча кассаций, и все они – как вы уже, очевидно, догадались – выносились исключительно в пользу нашего оппонента.

При этом всякий раз в арбитраже с ходу отметались наши предложения не спешить ни с какими выводами ни в чью пользу, а дождаться рассмотрения уголовного дела по существу – тем более что оно имеет более чем прямое отношение к предмету хозяйственного спора.

Не «странно» ли это? Особенно на фоне того, что, как я уже говорил, одно из уголовных обвинений, предъявленных Здору, базируется именно на части 1-й статьи 303 – фальсификация доказательства по гражданскому делу. То есть арбитраж легко принимает на веру и рассматривает как истину в последней инстанции именно то, в чем прокуратура предъявляет обвинение?

Разве это не абсурд?

Есть у этой ситуации и еще один оттенок. Компания «РИМСКО» по своей структуре весьма многопрофильная, но главным направлением нашей деятельности был и остается судоходный бизнес. Всякий человек, который работает в этой области, знает, что бизнес этот весьма рисковый в том плане, что связан с многочисленными рисками, форс-мажорными обстоятельствами, операциями по страхованию и перестрахованию – флота, груза, ответственности и так далее. Как непременное следствие – многочисленные судебные разбирательства, с которыми сталкивается абсолютно всякий судовладелец в самых разных портах (и странах) мира. Через все это регулярно проходим и мы, отстаивая наши интересы в  различных судебных инстанциях Китая, Кореи, Соединенных Штатов –  везде, где работает наш флот, - вплоть до Королевского суда в Лондоне, который в морской практике является высшим органом. Бывает, проигрываем, чаще нам удается доказать свою правоту. Но каким бы ни было вынесенное судебное решение, в чью бы пользу оно ни было направлено, мы стараемся относиться к нему с пониманием, потому что в ходе самого разбирательства наблюдаем, как правило, непредвзятость, объективность, стремление докопаться до истины, вникнуть в детали, рассмотреть все аргументы участников спора.

А это, конечно, не может не вызывать уважения.

Чего, к сожалению, не могу сказать ни о решениях, выносимых нашим арбитражем, ни о своем отношении к этим решениям.

Ни мы, ни наши адвокаты (а мы, поверьте, привлекаем совсем не худших специалистов) довольно долго не могли понять: что вообще происходит? Почему? Как такое может быть?

И тогда мы пошли на довольно странный  для нашего общества, но вполне естественный для так называемого цивилизованного мира шаг: наняли частного детектива. Высокого профессионала, обладающего соответственной государственной лицензией установленного образца, которая дает ему право осуществлять свою деятельность в рамках законодательства.

Факты и свидетельства, которые он собрал, довольно многое разъяснили. Так, он привел нам свидетельства весьма дружеских отношений Здора и заместителя председателя арбитражного суда Приморского края В. И. Куриленко. Более того,  как выяснилось, еще более давние и дружеские семейные отношения связывают г-на Здора с председателем Федерального арбитражного суда Дальневосточного федерального округа В. А. Елизаровым.  В частности, Здор имел отношение к подготовке и защите кандидатской диссертации сына Елизарова, сейчас помогает и самому Елизарову. Нам  предоставили свидетельства и того, что регулярные обсуждения перспектив тех или иных судебных дел являются для них обычной практикой.

Закон, прежде всего регулирующий вашу деятельность, то есть закон о СМИ, не позволяет мне привести здесь эти свидетельства в более подробном их виде, хотя редакции я готов представить полностью и в любую секунду.

Вместе с тем я абсолютно ясно отдаю себе отчет в том, о чем говорю. И, поверьте, готов отвечать за каждое свое слово со всей ответственностью – вплоть до уголовной.

Я понимаю, что вышеназванные мною работники арбитражных судов разных уровней наверняка подадут на меня в суд – за клевету и моральный ущерб. Что ж, и к этой ответственности я тоже готов.

Тут уж, знаете, как у Льва Толстого: не могу молчать. Потому что, когда сталкиваешься с откровенным беспределом, в первую очередь судейским; когда тебе ясно дают понять, что ты никто и звать тебя никак; когда понимаешь, что старая русская поговорка «закон, что дышло…» родилась явно не на пустом месте; когда, наконец, видишь свое полное бесправие и беззащитность перед произволом – все это, честно говоря, вызывает весьма  горькое чувство. Я ведь даже семью из Владивостока подальше отправил; поверьте, у меня есть для этого определенные основания…

Дело ведь доходит до абсурда – до сих пор продолжаются попытки вырвать собственность любой ценой, несмотря на то, что сегодня у г-на Здора фактически статус подсудимого. Более того – краевой арбитраж пытается взыскать с нашей компании в пользу Здора почти 6 миллионов рублей якобы неуплаченной арендной платы за прошедшие годы. Хочется буквально кричать: ребята, что ж вы творите? Ведь вы пытаетесь финансировать человека, проходящего по уголовному делу по обвинению в фальсификации и мошенничестве в особо крупном размере!

Другой не менее дикий пример. В рамках расследуемого уголовного дела Ленинским районным судом на оспариваемые помещения наложен арест (такие решения, как известно, вступают в силу немедленно); кассация Здора на это решение краевым судом отклонена, а решение «ленинцев» оставлено в силе. Что делает в этой ситуации арбитраж? Требует (именно так!) передать спорный объект на ответственное хранение Здору. Подсудимому! Как это так? Где логика? Где в конце концов юридическая грамотность, если хотите, ответственность?

Или, может быть, арбитраж живет по неким собственным законам, о которых не ведают суды общей юрисдикции? Ведь получается, что своими решениями арбитражные судьи ставят под сомнение профессионализм и компетентность краевого судейского корпуса…

При этом я отдаю себе отчет, что «РИМСКО» - это достаточно крупная и финансово независимая компания, которая может позволить себе в том числе и качественную юридическую поддержку. И я думаю: а каково ж тогда приходится тем, кто проходит по категории малого и среднего бизнеса? О котором сейчас так модно часто и заботливо говорить с высоких трибун? Кто этих людей защитит? Или они тоже – и даже тем более – обречены на полное бесправие?

…Я уже говорил выше о том, что судоходный бизнес связан с довольно активными перемещениями по всему миру. Недавно я был в командировке в США, разговаривал с вашими коллегами, американскими газетчиками. Рассказал им тоже о ситуации, в которую мы попали и которую наблюдаем. Они, по-моему, даже до конца не поверили, что такое сегодня в принципе возможно.

А я им говорил о том, с чего начал этот разговор. Что пора перестать думать о России как о стране, где бизнес ведется исключительно гангстерскими методами – с непременной стрельбой, бейсбольными битами и прочими атрибутами «дикого накопления», которые уже тысячу раз обыграны в многочисленных кинофильмах и телевизионных сериалах. Сегодня «разводка» идет в тишине кабинетов и залов судебных заседаний. Ведь не случайно в современной российской экономике едва ли не самым популярным и часто употребляемым термином стало «рейдерство» - не вполне законный, а чаще и попросту беззаконный захват чужой собственности, осуществляемый при этом отнюдь не «уркаганскими», а исключительно кабинетными методами. Лишний раз подтверждая известную мысль о том, что деньги любят тишину.

Впрочем, суть дела от этого не меняется.

…Пару лет назад, выступая на очередном всероссийском съезде судей, российский президент Владимир Путин, конечно же вполне отдавая себе отчет в том, перед какой аудиторией он находится, подчеркнул – я цитирую: «Справедливость судебных решений – это критерий, по которому общество оценивает качество правосудия, а уважение к суду - это в первую очередь  уважение к государственной власти. И нужно иметь в виду, что факты взяточничества, судебного бюрократизма или грубых судебных ошибок подрывают не только доверие к суду, но и к государству в целом».

Золотые слова! Хорошо бы их высекать на фронтонах зданий, в которых располагаются наши суды – в том числе и арбитражные!

Хуже другое – при всем своем «золоте» это только слова. Точно так же, как и бесконечные слова о необходимости бороться с коррупцией, которые просто потоком льются с самых разных трибун. Посмотрите: за последние два-три года фактически не было ни одного более или менее крупного общественно-политического мероприятия, на котором не звучали бы такие ставшие уже ритуальными заклинания. Будь то ежегодные послания президента Федеральному собранию, выступления депутатов или иных публичных политиков перед широкой аудиторией, различные партконференции и съезды, теледебаты и т.д. и т.п. На эту же тему проводятся бесчисленные симпозиумы, устраиваются социологические замеры, СМИ публикуют бесчисленные письма читателей. Как говорится, в глазах рябь, в ушах звон.

Но сможет ли кто-нибудь привести хотя бы три-четыре реальных примера реальных судебных процессов с реальным наказанием виновников? Боюсь, что вряд ли…

Напоминает КПД паровоза, или, как еще говорят в таких случаях: весь пар ушел в свисток.

Тут еще – может быть, не совсем к месту – есть такая мысль. Как любой нормальный человек, живущий в цивилизованной стране, в начале XXI века, я, конечно, выступаю против смертной казни, полагая, что вместе со всем миром мы должны двигаться к гуманизации нашего чересчур озлобленного общества. Но иногда прочитаешь в газетах или увидишь по телевизору очередное сообщение о том,  как – прямо на стадионах, на глазах многочисленной публики – поступают со своими коррупционерами китайцы, и подумаешь: а может, так и надо, может, действительно иным способом эту заразу не выжечь?

…Потому что, по большому счету, мне кажется, что из этой ситуации есть два выхода. Первый путь – оптимистический: государство, в первую очередь законодатели и силовые структуры, реально, а не на словах поворачивается лицом к этой проблеме; формируется адекватная уровню угрозы законодательная база (предусматривающая, кроме всего прочего, обязательную отчетность чиновников о собственном благосостоянии и благосостоянии своих родственников), решения управленческих органов различных уровней становятся все более прозрачными, а значит, подверженными широкому общественному контролю. Да, собственно, рецептов здесь уйма, главное, не мешкая, шаг за шагом начинать лечение – иначе болезнь может принять необратимый характер.

Другой путь куда более пессимистичен. И подходит, боюсь, далеко не всем. Нам, работающим в судоходном бизнесе, конечно, несколько проще, потому что главные наши активы – это, естественно, не береговая составляющая или инфраструктура, а флот: танкерный, рефрижераторный, вспомогательный и т. д. Его довольно несложно перевести в оффшор, под чужой флаг, чтобы иметь дело с более ясным и вразумительным законодательством.

Но, видит бог, этого очень бы не хотелось делать.

…Я вот вначале вам говорил о национальной идее. Наверное, это не совсем  правильно. Сейчас у всех на слуху немного другой термин: национальный проект. Причем к четырем инициированным президентом многие пытаются добавить какие-то еще. В русле этих «добавок» я бы тоже внес предложение: национальный проект «Чистые руки». Глядишь, тогда и остальные проекты начнут двигаться веселее…

Автор: Служба оперативной информации «В»