Год Дракона на суше и на море

У него красноватое от морских ветров лицо, бакенбарды, серьга в ухе. Присматриваешься и сразу определяешь: “Вот он - настоящий морской волк!” Наступающий год для 59-летнего боцмана теплохода “Горноалтайск” Дальневосточного морского пароходства Василия Приходько будет как ни для кого другого эпохальным. Ведь это будет год Дракона - “Драконами” на судах торгового флота моряки издавна называют матерых здоровяков-боцманов. Приходько к тому же боцман не простой, а заслуженный. Награжден орденом Трудовой Славы, медалью “300 лет Российскому флоту”, грамотами и дипломами.

- Василий Иванович, а вас не обижает несколько зловещее “Дракон”?

- Нет, почему же? Боцман на судне - лицо административное, глава всей палубной команды. Швартовка, шлюпки, такелаж, трюмы. Все должно быть выкрашено, вычищено, завинчено. На эту должность раньше назначали старых, крепких, здоровых моряков, которые знали море как свои пять пальцев и могли держать всю команду в ежовых рукавицах. Ведь нужно выдержать работу в любую погоду и в любое время суток. Отсюда и “Дракон”. В наше время, чтобы работать боцманом, достаточно окончить курсы повышения квалификации.

Я стал боцманом еще совсем молодым - в 1962-м. Как-то мы на “пассажире” “Приморье” зашли в одну из северных приморских деревень. Стою, значит, на баке. На берегу появляются парень с девушкой. По виду - здешние, деревенские. Подходят ко мне: “Слушай, а ты скажи, где дракона живого увидеть?” - “Кого, кого?” - “Дракона!” - “А зачем вам? - интересуюсь. - Вот я - перед вами”. Они: “Да ну...” Короче, не поверили. Подошли к матросу, спросили и его, как на дракона можно взглянуть. - “Да вот он же стоит!” Тут ребята наконец поверили. Думали, что боцман будет старым грозным морским волком, а тут вон какой молодой.

- Боцман не теряет своей ключевой роли на пассажирских судах?

- 17 лет я проработал на “пассажирах” - “Феликсе Дзержинском”, “Федоре Шаляпине”, “Туркмении”. Это были очень хорошие годы, так как мне приходилось не только “руководить” палубами, но и быть, как, впрочем, и всем членам экипажа, в некотором роде дипломатом, представителем своей страны перед иностранными туристами. Наше судно долгие годы было зафрахтовано немецкой фирмой для перевозок иностранцев в Юго-Восточной Азии и Океании.

Немцы - вот народ! Как они умеют отдыхать! Но прежде чем нормально себя чувствовать на борту, учитывая подоплеку второй мировой, они присматривались к нам, русским морякам. Помню, смотрели на нас несколько дней, как на врагов народа. Но через неделю обычно начинали чуть ли не обниматься и целоваться, вспоминая войну: “Эх, как получается, а ведь я был комендантом Харькова - ходил по мостовой, как по этой палубе!”

- До крутых разборок дело не доходило?

- Никогда. Как-то мы следовали из Манилы в Гонконг и попали в жестокий шторм. В трех пассажирских каютах иллюминаторы не выдержали, немцев, оравших: “Дзержинский” - капут!”, стали эвакуировать в другие отсеки. В одной из этих кают жил германский доктор, в войну он был военнопленным - строил улицы в разрушенном Сталинграде. Я взял с собой плотника, и мы стали быстро заделывать пробоину. Показалось, что все обошлось. Немец достает 10 марок, вручает плотнику со словами: “Возьмите, вы меня спасли, накатите водки после работы!” Уходим. Тут раздается дикий крик, из той самой каюты хлынул поток неимоверно холодной воды вместе с нашим немцем. Плотник моментально возвращает деньги. Турист продолжает дико орать: “Нет, я не сошел с ума, я просто поразился, что русский моряк, поняв, что сделал работу плохо, спокойно отдает вознаграждение обратно!”

- Василий Иванович, но ведь это наверняка была не единственная экстремальная ситуация в вашей долгой морской биографии?

- Да, и воды соленой попробовал, и пороху понюхал изрядно. На пароходе “Кузбасс” в начале 1961-го дело дошло до сигнала SOS - это когда мы шли через Курилы в Петропавловск-Камчатский. Январь. Мощный ураган. Как мы дошли до порта - не знаю. Вырубился свет, судно накренилось, сваи положило на один борт. Мы спасали судно, привязавшись веревками. Четыре автобуса, что стояли на борту, ушли в море. Но перед этим старпома выкинуло за борт, а следующей волной - на крышу автобуса. У него началась горячка - 1,5 суток приходил в себя. На четвертые сутки пришли в Питер - город весь засыпан снегом, встать на рейде некуда. Пришлось приткнуться разбитым носом к другому пароходу. И только с берега мы увидели, во что превратился “Кузбасс”. Поняли, как нам повезло. Я еще был молодым, о смерти в море даже и не думал, а вот капитан с помощниками уже было прощались с жизнью.

Другая авария произошла, когда в министерстве морского флота нам была дана команда перевезти чугун. А загрузили нам его в Новороссийске без учета норм безопасности. В итоге в Красном море, в этом теплом “озере”, нас положило на один борт. А теперь представьте себе следующую картину. На палубах дежурят только капитан, стармех и повариха, а все остальные 40 человек экипажа несколько суток безвылазно находятся в трюме, разгребают чугун, “выравнивая” судно. Кэп, проникнувшись, отдал нам весь свой капитанский запас - вино и водку нам спускал прямо в трюм все эти дни.

Еще нас как-то бомбили во Вьетнаме. А уж о несчастном “Тикси” я даже не вспоминаю. Работал на нем за несколько лет до катастрофы. Считаю, что этот теплоход был просто обречен...

- Счастливым ли был для вас прошлый год Дракона - 1988-й?

- Не сказал бы. Так получилось, что я находился на берегу...

- А в наступающем году Дракона вам исполнится 60...

- Да - пенсионный возраст. Хотя хочется поплавать еще годика два. Но правильно говорят старые моряки - нужен ты морю только здоровым и сильным.

- Насколько крепкие ругательства можно услышать от вас на судне?

- Я здесь не особый “специалист”. Знавал я одного боцмана - на четыре мата у него было одно нормальное слово. А обычно как это бывает? По работе что-то не получается - как загнешь! Особенно раньше, когда оборудование на судах было немеханическим, когда приходилось все делать своими руками. В те годы все работали на износ. И матерились, следовательно, лихо.

- Василий Иванович, а как в море отмечается Новый год?

- У нас он как домашний праздник. Ведь море - второй дом, если не первый. На пассажирских судах все проходило цивильно. Экипаж обычно находился в музыкальном салоне. Капитан зачитывал поздравительные телеграммы, вручал подарки. А на грузовых судах празднование Нового года целиком и полностью зависит от капитана. Если он строгий - моряки после работы выпьют вина. Не больше. Если же нет - в дело и водка пойдет. Мне больше первые нравятся. На пароходе должна быть дисциплина. За которую и Драконы тоже отвечают.

В Новом, 2000 году я хотел бы пожелать счастья, здоровья, семейного благополучия капитанам Снытко, Филипцову, Мышову, Лебедеву, всем морякам, и, конечно, всем Драконам!

Как говорится, да не высохнет Тихий океан, да не исчезнет Японское море, да не останутся моряки без работы!