Одной любви лишь музыка подобна
Замысел оратории, посвященной наступлению 3-го тысячелетия, появился у Владимира Полионного в США. Симфонический оркестр, хор в 100 человек, торжественный звон колоколов, возвещающий приход новой эры... Все должно было быть поистине грандиозно.
Кстати, в Сиэтле уже нашелся и хор, готовый участвовать в проекте. Но случилась неувязка в одном, на первый взгляд, незначительном вопросе: на каком языке будет написан текст? Дело в том, что владивостокский композитор Полионный абсолютно русский человек. Значит, и хор должен петь по-русски, что автоматически делает ораторию неисполняемой в США. А как замечательно все могло бы сложиться! Год упорного труда в Америке, успех и признание тамошней публики, замечательный компакт-диск музыки Полионного, записанный американским камерным трио, возможность остаться и продолжать работу... Наверное, надо было остаться.
- Поймите, я гражданин во всех смыслах этого слова, я люблю свою Родину, своих соотечественников. Без этого мое творчество невозможно. Для кого-то Россия - голодная, неуютная, хамовитая территория. Для меня - это святое место, - признается Владимир Полионный.
- Вас не пытались подвергнуть обструкции?
- А за что? - удивляется он.
В свою очередь удивляются те, кто знает жизненную коллизию композитора. Он начал писать музыку еще в детстве. На традиционный вопрос, где учился, отвечает: “Нигде”. Вернее, учился в художественном училище, в политехническом университете на факультете архитектуры. Тонкие акварели кисти Полионного украшают стены кабинета: размытость талой воды, неброский букетик, зеленые кроны деревьев - комната будто окутана неярким светом. В контрасте с ним - четкие черно-белые строчки нот. Клавиры сочинений Бетховена, непреходящего кумира Полионного, забраны в черную пластиковую рамку, которая заняла часть стены над пианино. Этакий современный дизайн...
В институте он слыл не самым старательным студентом. И немудрено, ведь все его мысли занимала первая, главная, нетленная любовь - музыка, в которой он никому не признавался. До архитектуры ли, когда под каждой тетрадкой запрятан клочок бумаги - записать пришедшую вдруг мелодию? И где взять время, чтобы изучать полифонические формы, например, или сделать самостоятельно анализ всех фуг Баха? Теория музыки - это вам не крестиком вышивать.
И все же, получив диплом, Владимир Полионный несколько лет работал в проектном институте. До тех пор, пока это не стало мешать его основной страсти. И он ушел. В никуда. К своему родному пианино... Однажды музыка, потрясающе, дьявольски красивая, пришла во сне. Обычно забывающий к утру сны Владимир на сей раз отчетливо помнил все от первой до последней ноты. Записал и запрятал в папку с набросками. Суеверничает, слишком уж необычный путь выбрало вдохновение. Зато его 1-ю виолончельную сонату очень любят и музыканты, и слушатели. Впрочем, так же, как и Первую оркестровую сюиту. Как “Трио”, “Мелодию” - их с особым удовольствием исполняли в Сиэтле. Трогает, как ни крути, загадочная русская душа американцев!
В городе нашенском на фамилию Полионный реагируют по-разному. Есть такие, кто категорически не признает его творчества. Корочек-то нет! Андрей Дашунин, дирижер Тихоокеанского симфонического оркестра, напротив, внимательно отнесся к сочинениям Полионного. Когда ему говорят, что недипломированный композитор - это нонсенс, отвечает: “Оркестр играет Бетховена, Моцарта, Гайдна, Шуберта. Они тоже любители. А Шенберг? Он нигде не учился, но при этом создал додекафонную систему, которая перевернула музыку так же, как теория относительности Эйнштейна представление о мире...”
Сегодня камерный ансамбль симфонического оркестра “Ориент” репетирует пьесы Владимира Полионного. Состоится ли концерт, сказать пока сложно. Но главное - надежда. Слава богу, она есть. А иначе разве можно сочинить септет для гобоя, фагота и струнного квинтета, который недавно закончил Владимир Полионный? Продолжается работа над циклом, посвященным третьему тысячелетию. Уже написана увертюра, в эскизах непосредственно оратория и симфоническая ода. Владимир надеется:
- Хочу, чтобы цикл был обязательно исполнен в России, а может быть, во Владивостоке...
Но даже если этого не произойдет и в нашем городе не будут играть его симфонии, пьесы, фортепианные сочинения, Владимир Полионный уже знает вкус счастья. Как-то его музыка звучала в церкви в Сиэтле. Шла служба, а композитор наблюдал, как слушают прихожане. Вдруг заплакала женщина. Скрипка звучала так высоко, так пронзительно, словно пыталась найти уголок души, еще не омытый светлой мелодией...
