Базар-вокзал

Владивостокский автовокзал словно маленькое сердце в могучем организме края - десятками артерий расходятся в разные концы от него автодороги. Казалось бы, люди здесь постоянно меняются и не может быть у вокзала собственного лица: оно изменчиво, как приморская погода, и каждый новый пассажир норовит дополнить и без того чудовищно разнопестрый макияж...

Мы по обыкновению редко задерживаемся здесь, купив билет на ближайший рейс, проглотив суррогатный кофе и гамбургер, мчимся дальше - всяк по своим делам. В вокзале же жизнь идет своим чередом, напоминая нескончаемый спектакль, поставленный немного сумасшедшим, но дерзновенным режиссером. В спектакле этом пассажиры - массовка, в постоянном же составе труппы каждый “актер” имеет свою, лишь ему предназначенную роль. И театр этот начинается не с вешалки, с порога...

- Женщина, можно вас на минутку! Мужчина! Возьмите карту! Не нужно никаких денег платить, только возьмите... - обращается к каждому, кто входит в вокзал, девица, в руках у которой пачка карточек, напоминающих лото. И эта дежурная фраза будет повторена в день сотни раз, пока не попадется на кусочек бесплатного сыра какая-нибудь доверчивая “мышка”. Чтобы понять суть “игры”, нужно сосредоточиться, что изначально невозможно в вокзальной суете. Юные мошенники делают ставку на сиюминутный эффект и элементарную любовь живущих к денежкам. Ведь как только кто-то из подставных участников игры “выигрывает”, как только несколько до неузнаваемости замусоленных червонцев с мастерством иллюзионистов вновь передадут из рук в руки, все начинается сначала, на импровизированные подмостки вступают новые “актеры”, которые вдохновенно играют, спорят и “выигрывают”, расставляя сети для легковерных. Как тут не вспомнишь великого баснописца - “Уж сколько раз твердили миру...” Сколько писали об этих опасных играх, изустно передавали о нешуточных трагедиях с потерей крупных сумм и золотых безделушек, все тщетно - нет-нет да и “клюнет” какая-нибудь доверчивая провинциальная тетенька...

Внешность у “актеров” вполне заслуживающая доверия. Особенно хороша пышнотелая девица в кожаной шапочке. На моих глазах за каких-то полтора часа она съела несколько огромных пирожков и выкурила с полпачки сигарет. “Хошь пирожок?” - пытала она плачущего маленького чумазого цыганенка, которого только что буквально пинала ногами цыганка. И совершенно неожиданно это крохотное создание с ликом годами немытого Купидона, захлебываясь слезами, отослало девицу на три буквы... Цыганка, покачивая крутыми бедрами, на которых покоилось множество разноцветных юбок, пыталась снять порчу и предсказать судьбу любому, кто задержал на ней хоть толику своего внимания. Периодически она пинала ногами маленького цыганенка, тот отчаянно вопил, и всегда находились добрые, готовые купить пирожок, но цыганка брала наличными... Признаться, и я облегчила свой карман на червонец, уж очень было жаль несчастного цыганенка...

Быстро меняются “актеры” в импровизированном автовокзальном театре, неизменными остаются декорации - киоски со стандартным набором условно-съедобной пищи, газетно-журнальные лотки... К мусорному баку наклоняется и вовсе импозантная личность: огромная голова, вся, кроме глаз, покрытая рыжей щетиной, покоится не на плечах, а на драном лисьем, также рыжем, хвосте, притороченном к видавшей виды телогрейке. Из мерзкого нутра мусорки уже извлечен недоеденный кем-то пирожок, а недопитый стакан так называемого кофе на столике здесь и вовсе не проблема... Становится не по себе: в средние века лисьи хвосты нашивали на одежду прокаженных, впрочем, вряд ли это общеизвестно. Такой страшной меты здесь запросто может быть удостоен любой, кто выпал из массовки, перестал быть пассажиром в этой огромной стремительной машине, имя которой жизнь...

Дети - брошенные и бесправные. Птенцы, выброшенные из родительских гнезд. Здесь, в автовокзальном театре, у них свои, трагические роли. Мой юный знакомец Сашка не старше 14 лет, симпатяга, в черном драповом пальто, явно с чужого плеча. К нему жмется девчонка поменьше возрастом в нелепом салопчике с тяжелым, недетским взглядом. Веселый черноглазый, очень красивый мальчишка, видя мой неподдельный интерес ко всему происходящему, подогревает его пикантными подробностями. Вот там сидит бывший зек, недели две, как от хозяина, а те девицы зарабатывают на жизнь телом... “Все они - одна мафия, - шепчет мне Сашка, - цыганке не верьте, она специально бьет своего цыганенка, чтоб людей разжалобить. Смотрите, как она того морячка морочит, сейчас он без бабок враз останется, лох потный!” В дверях появляется юноша с печальным бледным лицом Арлекина в черной кожаной курточке и стоптанных сапогах... Мой собеседник поник, словно спрятал свою обворожительную улыбку в карман: “Щас с меня “чирку” сдернут!” Оказывается, за место в этом грязном, продуваемом “амфитеатре” нужно платить 10 руб., не то враз окажешься под забором. По словам Сашки, разборки здесь бывают достаточно жестокими...

Собирается и мгновенно тает небольшая очередь у билетных касс. Исчезают пассажиры, едва прикоснувшись к действительности вокзального действа.

Приглашают на посадку. “Спектакль” останется мною недосмотренным, но выстраданным и понятым...