Рай начинается на кухне...и заканчивается в винном погребе
“Тип идеального жилища,- философствовал как-то в своей книге Мишель Рагон,- это маленькая вилла, в маленьком саду, в маленьком пригороде... Соблазнительно, но вряд ли осуществимо”.
Мне посчастливилось увидеть такое жилище и даже пожить в нем некоторое время. Это стало возможным благодаря творческой командировке от газеты “Владивосток”.
Дом друзей
Дом Лариссы Андерсен - одноэтажный, с тремя комнатами, просторной гостиной, верандой под скатной черепичной крышей - по-крестьянски крепок и добротен. Его строил Морис, муж Лариссы, который родился в этих землях, в долине Луары, пропитанных ароматами старой доброй Франции. Вопреки своей знатной родословной и определенному достатку Морис всегда и во всем стремился к простоте - и дом построил по своему вкусу, без всяких архитектурных излишеств. Чего не скажешь о его внутреннем убранстве, отличающемся азиатской экзотичностью.
Дом стоит в окружении густых зарослей слив, расцвеченных красными гроздьями рябин и белоствольным частоколом березок. У крыльца - гигантский куст бузины по соседству с рождественской елкой, а веранду цепко взяли в сладкие объятия кусты нежно-лиловых роз. Это уже владения хозяйки. Здесь все навеяно ее фантазией: почтовый ящик в виде птичьего домика (несколько лет подряд в нем селилась какая-то малая птаха и даже птенцов выводила), “лебединое озеро” на просторной зеленой полянке (сейчас, правда, совсем высохшее), лавровая аллея у парадного въезда.
Жилище это расположено в пригороде маленького уютного городка Иссанжо, что в переводе с французского означает “пять петухов”. Эта домашняя птица попала даже в городской герб. Рассказывают, когда-то в незапамятные времена поселился в этих местах фермер, у которого было пять сыновей... С него все и началось.
Район, прилегающий к Иссанжо, занимает территорию, равную по площади Парижу. Но в отличие от блистательно-головокружительной жизни столицы, которая мчит, как французский скоростной поезд, здесь все дышит патриархальным спокойствием и неспешностью. Это так созвучно ленивому течению Луары, в долине которой и разместился этот живописный городок.
“Натурель” - предмет особой гордости этих мест. Здесь запрещено применять химические удобрения, поэтому хрустящая спаржа, молодой картофель, краснощекие томаты, напоенная солнцем слива мирабель, поступающие на парижский рынок, - в особой цене. То же можно сказать о бесчисленных сортах сыра, нежнейшем лососе, сырокопченых окороках. К слову, во Франции свежесть продуктов исчисляется не днями - часами. Их, как правило, не закупают впрок в супермаркете, а тщательно выбирают на одну-две ближайшие трапезы. Вот почему здесь такой популярностью пользуются рынки.
Среди главных достопримечательностей самого Иссанжо, который можно не спеша обойти за час, - старинное здание мэрии на главной площади, увенчанное часами и национальным флагом, статуя Марианны - девушки, олицетворяющей революцию. Но прежде всего - это знаменитая на всю страну кондитерская фабрика, которая разместилась в стенах бывшего замка. Десятки сортов нежнейших конфет и чудо какие вкусные пирожные оригинального вида и названий (“Кукурузный початок”, “Чертополох”, “Персиковый рай”) выпускают здесь ограниченным “тиражом”. Они считаются самым изысканным и дорогим (в буквальном смысле слова) подарком. Их можно купить в маленьких, будто из мультика, кондитерских с колокольчиком у входа, которые встречаются в городке буквально на каждом шагу, как, впрочем, и кафе, и парикмахерские.
При этом, когда гуляешь по здешним улочкам, нужно внимательно смотреть под ноги, чтобы не вляпаться в то, что французы с улыбкой называют le chocolat. Несмотря на такие “сюрпризы”, собак здесь любят. Четвероногий друг, сидящий за столиком в кафе или прохаживающийся с хозяином по магазину, - вполне привычное зрелище.
Чем еще идеально жилище Ларисы - так это фигурой самой хозяйки: гостеприимной, непоседливой, временами задумчивой и молчаливой. А еще ее друзьями. Этот дом никогда не бывает пуст. Когда я приехала сюда - Ларисса только что распрощалась со своими украинскими племянницами и уже успела встретить Надежду Пасикову, русскую балерину, родившуюся в Шанхае. Позвонив ей по приезде из Владивостока, узнала: у нее в гостях уже Татьяна Янковская.
В этом доме хватает места всем, и в первую очередь братьям нашим меньшим. Кисок здесь сейчас семеро, а недавно добавилась новая “жиличка” - старенькая колли Сириска. Ее привез сюда один местный писатель в надежде, что собаку, ставшую для него обузой, тут примут и приласкают как родную. Так оно и вышло...
Праздник супа на Горячей горе
Спустя два дня после моего приезда в Иссанжо проходил традиционный праздник супа. Накануне Ларисса получила приглашение с просьбой указать количество гостей с ее стороны. Вообще веселиться здесь умеют, и не только в День взятия Бастилии. Франция по-прежнему вызывает бурную зависть всего мира своим joil de vivre - радостью жизни.
На огромной поляне, расцвеченной иллюминацией (дело происходило вечером), я насчитала больше полусотни длинных, грубо сколоченных столов со скамьями. На веранде, затянутой полосатым тентом, наигрывал легкую мелодию оркестрик, особенно хорошо было соло аккордеона. Рядом виднелась стойка с пивом и прохладительными напитками. Чуть поодаль - импровизированная раздача.
Но прежде чем попасть на эту, впрочем, никак не огороженную территорию, нужно было миновать “кассу”. “Комплексный ужин” - тарелка супа, свиная колбаска и мясо, два куска сыра (мы выбрали голубой с плесенью), груша и ломоть черного хлеба грубого помола, приготовленного по старинному рецепту, - стоил 45 франков (один доллар сегодня равен почти шести франкам. - Прим. авт.).
Надо сказать, что люди в сельской местности, как и ландшафт, кажутся сделанными из другого теста. Они радушны, забористы, где-то сентиментальны. В жизни предпочитают простые вещи: обязательный послеобеденный сон (все магазины и конторы закрываются на двухчасовой перерыв), обильную еду, хорошее вино. Вообще, многие фермеры искренне считают, что рай начинается на кухне.
Вечер выдался на редкость прохладным. Наша компания пришла одной из первых, и, честно говоря, мне с трудом верилось, что все приготовленные места заполнятся. Но не успели мы выпить по стаканчику легкого деревенского вина и распробовать как следует знаменитый суп, в котором все так же вкусно, как и просто (капуста да картофель - вот и все компоненты), как народ стал все прибывать и прибывать. Поляна гудела словно потревоженный улей. Дети от мала до велика резвились шумно и неистово. Но взрослые не обращали на них никакого внимания. Они громко разговаривали, смеялись, то и дело наполняя пластмассовые стаканчики красным вином.
Этот традиционный праздник отмечают на Горячей горе из века в век. На фоне живописных зеленых холмов и гигантских конусов потухших вулканов - оверни, которые, как считают ученые, могут еще проснуться, он выглядит особенно колоритным.
Как мы позже узнали из газетной статьи, в празднике приняли участие около тысячи человек. Все вырученные от веселья деньги пойдут на местные нужды.
Фермеры вышли на тропу войны
- Французскому фермеру живется сегодня нелегко, - откровенно сетовала Роза Лодра. - Взять, к примеру, моего мужа, когда он заработал пенсию, а она совсем не велика - около трех тысяч франков, ему не выплачивали ее до тех пор, пока не ушла с работы я. Таков закон. Впрочем, пенсия может быть несколько выше, если сделать взнос в специальную кассу, но это тоже немалые деньги...
Нынешним летом в Париже и других крупных городах страны фермеры начали настоящий крестовый поход против “гастрономического империализма”, после того как Вашингтон увеличил на сто процентов налог на французский товар: рокфор, горчицу, трюфели, гусиную печенку - любимое лакомство гурманов. Иссанжовских фермеров это тоже сильно ударило по карману, но они пока лишь с жаром обсуждают эту проблему и не спешат примкнуть к самым активным - тем, кто громит “Макдональдсы”. Глубинка... Она во всех странах и во все времена остается патриархальной. Взять тот же женский вопрос. Многие из представительниц прекрасного пола, проживающие в селе, до сих пор не имеют собственного счета в банке и не могут устроиться на работу, если муж не даст согласия. И это несмотря на то, что уже больше 30 лет назад мужей официально вывели из статуса “главы семьи”, а затем де-юре уравняли супругов в их родительских правах.
Черноглазой смуглянке Жермен, соседке Лариссы, с которой мы успели подружиться, муж в свое время тоже не разрешил работать и даже водить автомобиль. Она вырастила двух дочерей, отдала их замуж и все же отвоевала свою “попранную” свободу - начала писать книгу. В центре ее повествования - история маленькой девочки, родившейся и выросшей в годы войны в маленьком селе, затерянном среди гор центральной Франции. Здесь подробно, с любовью, описывается старый уклад немудреной деревенской жизни.
Мы побывали в маленькой горной деревушке, на родине Жермен. И своими глазами увидели старую церковь и кладбище, где похоронены ее родители-крестьяне. Когда-то здесь проживало около полутора тысяч человек - сейчас осталось около трехсот. Но молодежь начала возвращаться под отчую крышу. Вот и старшая дочь Жермен купила здесь домик, несмотря на то, что ей приходится ездить на работу (она дизайнер), в Сен-Тетьен за 50 километров.
И все же жизнь французской глубинки не сравнить с нашей. Об этом я подумала, когда увидела надпись “Telephone publigue” на стене одного из домов, что означало: хозяин официально обязан позволить всем желающим пользоваться своим телефоном. Умеют здесь позаботиться о человеке, даже на Монблане не потеряешься...
“Королевское мясо, мсье!”
Таким возгласом приветствовали начало дворцового ужина во времена Людовика XIV, короля-солнце. Еду для него готовили 500 поваров, а слуг в окружении насчитывалось около четырех тысяч. Эта маленькая историческая подробность невольно вспомнилась мне, когда нас пригласили на воскресный обед в замок Эльморд Монд.
Конечно, он не такой роскошный и знаменитый, как, скажем, Блуа, известный своими непревзойденными дворцовыми интригами, или белоснежный Юсе, вдохновивший Шарля Перро написать “Спящую красавицу”. В долине Луары насчитывается около 300 замков. Когда-то здесь жил королевский двор, сейчас это излюбленный маршрут туристов.
И тем не менее наш замок был самым что ни на есть настоящим: с башнями, высокими каменными стенами и роскошным парком вокруг. Первое упоминание о нем относится к 1344 году. Сейчас замок принадлежит семье Бардоне, они стоматологи. Их трудно назвать прямыми наследниками Жака де Руэля, первого владельца. Замок часто переходил из рук в руки и некоторое время даже стоял заброшенным. Пока наконец крестная мама невесты не преподнесла ей его в качестве свадебного подарка.
Сейчас в замке сделан евроремонт. Здесь есть бассейн, отопление, газ, современная ванная комната. Но все это устроено так деликатно, что ничуть не диссонирует со старинными интерьерами и мебелью в стиле Людовика XIV.
С самими супругами Бардоне нам встретиться так и не удалось: август - месяц отпусков. Нас пригласила в гости их родственница, мадам Вали, которая арендует часть замковских апартаментов.
- Никаких привидений здесь нет, не бойтесь, - пошутила она и пригласила всех к столу, прекрасно сервированному в желто-синей гамме.
На закуску была подана дыня и копченая колбаса. Непривычно, но, как оказалось, очень даже вкусно.
Затем последовали мясо, жареный картофель с зеленью, сыры (надо заметить, что сыр, как и хлеб, французы никогда не нарезают, чтобы не сохли. Они подают их целиком на специальной деревянной доске, где предусмотрено также место для ножа, и каждый отрезает себе столько, сколько пожелает). Были еще фрукты и кофе с шоколадным тортом. А сопровождал этот праздничный обед бокал благородного шардонне.
О вине французы могут говорить бесконечно. Это часть их жизни, источник изысканного удовольствия. А значит, это тема для отдельного разговора. Поэтому буду предельно краткой: в первой тройке благородных вин сегодня остаются: каберне совиньон, пино-нуар и шардонне. Белое вино подают перед красным, а лучшее - последним, к сыру. И еще, как рассказали, определить качество вина довольно просто. Бутылку нужно подержать открытой минут десять, чтобы вино “задышало”, букет должен быть чистым, ароматным. Затем следует плеснуть вино на дно бокала и слегка его взболтать. Если на стенках появятся “ножки” - стекающие попарно струи, значит, оно отличного качества. Никакого осадка, разумеется, в нем быть не должно.
“Человек, который пьет только воду, это человек, которому есть что скрывать”, - сказал как-то Шарль Бодлер. Судя по всему, французы очень открытая нация. Ведь если верить статистике, на каждого из них приходится в год свыше 80 литров вина.
Свою страсть к вину, впрочем, вполне цивилизованную, французы считают одним из аристократических удовольствий, доставшихся им в наследство от предков. В этом плане им можно только позавидовать.
Владивосток - Иссанжо - Владивосток
