Горький мед удэге

Я первый раз летел в самое северное село Приморья - в Агзу. Едва вертолет приземлился, как какая-то женщина из местных, увидев два десятка незнакомых ей пассажиров, воскликнула: “Ну вот, опять гости понаехали! Нечем вас кормить... Вы бы лучше муки привезли...”

Надо сказать, что кроме хорошо известного местным жителям строгого и подтянутого (в галстуке) главы администрации Тернейского района Владимира Усольцева, а также двух представителей комитета администрации края по делам национальностей - Галины Варенцовой и Алексея Узы с борта вертолета вывалились с мешками экзотичные защитники природы из Японии, Англии и США и группа ученых и журналистов из Владивостока. Было чего испугаться. Но предупрежденные Владимиром Усольцевым заранее, многие из гостей прихватили с собой хлеба и растительного масла. Иностранцы - мешок муки и дизель-генератор, а представитель Дальрыбвтуза Владимир Голованец - сушилку для заготавливаемых продуктов тайги.

Администрации края и района проводили здесь сельский сход, чтобы узнать нужды людей, в том числе аборигенов-удэгейцев, рассказать им о жизни района, о перспективах. Иностранцы и ученые прибыли себя показать и увидеть экономический потенциал села.

Справка “В”. Агзу образовано 65 лет назад в целях компактного проживания коренных малочисленных народностей. “Огзо” на языке удэ значит “черт”. Здесь 62 двора. Из техники - несколько снегоходов “Буран”, старых мотоциклов, грузовиков и тракторов. Иномарок - ни одной. Отключают свет разумно, экономя горючее и деньги, чтобы вовремя выплачивать детские пособия и пенсии. Есть фельдшерско-акушерский пункт, школа, детсад - все требует хорошего ремонта или скорого закрытия.

Из Владивостока в Агзу обычно добираются так: на автомобиле до Тернея - около 700 км и далее вертолетом еще около трех часов лета. Рейс вертолета “Владивостокавиа” стоит 40 тысяч рублей, но пассажиры платят по 621 рублю каждый. Разницу компании компенсируют администрации края и района. Продукты, товары, топливо чаще всего доставляются по морю, а оттуда уже по зимникам в село.

Половина стоимости товаров, завозимых сюда, приходится на транспортные расходы. Поэтому сахар последнего завоза стоил 20 рублей за килограмм, мука - 16. В последнее время цены на “большой земле” выросли, и трудно представить новые ценники, когда коммерсанты подвезут свежий продукт.

Прореха на референдуме

В декабре 1997 года с одобрения хабаровского губернатора Виктора Ишаева состоялся коммерческий конкурс на право аренды двух участков лесного фонда в Сукпайском лесхозе, граничащем с нашим Тернейским районом. По сведениям природоохранных общественных организаций, только на то, чтобы выиграть конкурс, известная в мире малайзийская корпорация “Римбунан Хиджау” выложила 500 тысяч долларов. Видимо, не отстала в затратах и другая корпорация “Старма-Холдинг”, получившая лицензию на второй подобный участок.

Но получить в аренду тайгу на 49 лет с правом ежегодной заготовки 550 тысяч кубов леса - полдела. Нужна дорога от Сукпая до причалов Нельмы, которая должна пройти вблизи Агзу. Строительство неизбежно затронет интересы местных жителей, и тогда хабаровско-малайзийские друзья вынужденно провели в селе референдум. Как ни трудно было сказать “да”, население согласилось, потому что в обмен получило обещание разных благ. А вскоре после референдума в кабинетах администрации Приморского края появились люди с документом, в котором черным по белому написано: коренное население Тернейского района согласно не только на дорогу, но и на... ведение заготовок леса в бассейне реки Самарги. Причем в объеме 1 млн. кубов в год.

Как так получилось? Местные жители говорят, что смотрели в рот говорящим, а не в бумаги...

Конечно, можно, ссылаясь на законы федеральные и приморские, на соответствующую международную конвенцию, защищать неопытных жителей глухого села - Сукпай, Самарга, Верхний Бикин вот-вот будут внесены в список всемирного природного наследия. Но кто это будет делать? Ведь еще в июле 1991 года тогдашний крайсовет зарегистрировал бассейн Самарги как территорию традиционного природопользования, но и до сих пор не разработан режим этой территории. Так что недобросовестному чиновнику легко обойти наши недоделанные законы с помощью липового “референдума” и хорошей взятки. И пустить в заповедные места “сибирского цирюльника” - в Хабаровском крае его уже пустили.

Если человек тонет...

Глава районной администрации говорит с людьми жестко. Но при этом вдруг подпустит шуточку, усмехнется, и не поймешь, всерьез он или только пугает: “Если человек тонет и не хочет спасать себя сам, я ему руки не подам. Пусть тонет”. И тут же наотмашь старосте села Николаю Дорофееву и директору школы Ольге Суляндзиге: “Течет у вас крыша - и пусть течет. Не ты ли, Николай Алексеевич, своими руками так плохо жесть положил, что подтекает? Ума не хватило или экономил? Вот теперь и переделывай за свой счет...” Дорофеев оправдывается - не я крышу крыл, директор паникует - как в зиму с такой школой-развалюхой входить, а Усольцев поворачивается к ним спиной.

“А как иначе? - говорит он. - Совсем безрукие мужики стали. Надо им дома ремонтировать, пусть пилораму ставят, доски пилят, бревна. Вы послушайте, что представитель краевой администрации говорит”. Послушал: в прошлом году Госкомсевер в рамках федеральной программы развития национальных сел выделил на пять районов Приморья на строительство 2 млн. 310 тысяч рублей и на прочие нужды - 660 тысяч. Но, по словам Галины Варенцовой, не реальные деньги дал, а только лимиты выделил. Реально же - 30 тысяч рублей на весь край, позор! Нынче построить дом в 100 “квадратов” на две семьи обойдется в 380 тысяч! Так что те 30 тысяч пошли на обучение студентов.

Усольцев между двух огней. Вот, например, уже два года как закрыли государственную систему северного завоза продуктов в Пожарский и Тернейский районы. Сбросили эту проблему на плечи местной администрации. А у нее нет средств, чтобы разом все завезти, пока есть дорога. А гонять вертолеты с мукой из райцентра - в копеечку выходит. Нынче, кажется, одумались. Дадут кредиты под северный завоз - наладится снабжение. И еще раз жестко напоминает Усольцев: “Закрома родины - это ваши погреба. Здесь все может расти в огороде - занимайтесь”.

Глава администрации не сомневается, что его команда работает верно. В прошлом году, например, доходы в районе возросли в 3,5 раза. Физические объемы производства выросли на 50 процентов. Отличные показатели у “Тернейлеса”, который за последние годы увеличил производственные показатели в 2-3 раза, построил два современных завода по переработке древесины. Разворачивается старательская артель “Алданзолото”, а взамен полученных льгот помогает снабжать удаленные села топливом. Намечено строительство порта в Адими, причала в Усть-Соболевке. 20 мелких хозяйств заняты прибрежным ловом. Становится на ноги потребкооперация, особенно в Амгу. Очень рассчитывает Владимир Алексеевич на экономический подъем Кавалеровского и Дальнегорского районов - приметы этого есть. Ведь они в одной ассоциации “Север Приморья”, которая объединяет 60 процентов территории Приморья. А вместе у них прекрасные перспективы для развития туризма.

Малышка Рада: у нас все есть!

Потерпите люди, призывает глава района, ну хотя бы еще с полгода - наладится все! Но хозяйкам мука и масло нужны уже сейчас - охотники в лес собираются. Местным жителям аргументы про северный завоз и про то, что гуманитарная помощь от Ассоциации коренных малочисленных народностей уже прибыла на двух баржах - до лампочки, в советские времена у них всегда было изобилие...

Недавно в Тернее был праздник закладки камня в основание памятника первооткрывателям здешних мест. Пригласили на него и малышку Раду Камандигу из Агзу, чтобы спела она своим необычно звонким голоском. Она спела, а потом и говорит тернейцам: “Нас не надо жалеть, это вы плохо живете. А у нас все есть: и мясо, и рыба”. И это сказала девчушка, которая замечталась о мороженом настолько, что попросила его у нас, приезжих, будто бы мы с холодильником ездим.

Потом взрослые выговаривали ей за похвальбу перед высоким начальством. А тут, может быть, как раз и заметнее всего разница в психологии стариков и молодежи. Сколько поколений удэгейцев выросло на иждивении государства! Одно слово - малочисленные, обеспечить было нетрудно. Взять нынешнюю Аляску, американцы дают по 5 тысяч долларов в год на семью, да еще обязывают крупные местные корпорации выделять аборигенам от прибылей около 1,5 тысячи. Однако вырождается там местное население не хуже нашего. Так что реплика об утопающих не от хорошей жизни, но оправданна. Рада уже не раз была с отцом на охоте и даже сочувствует приезжим, что нам это не дано. “И не жалко тебе, что с отцом сохатого убили?” - спрашиваем малышку. “А что его жалеть? - делает она удивленные глаза. - Это мое мясо”. В ее ответе вековая жажда крови и естественное чувство собственника - “мое”!

Ложка дегтя

Судя по словам одного из руководителей Ассоциации коренных малочисленных народностей Приморья Алексея Узы, в его родном селе Красный Яр и в Агзу русские живут лучше. Никакой дискриминации при этом нет. Просто абориген никогда не был предприимчивым. Он, как говорят здесь, “убьет мясо” и не пойдет больше в лес, пока оно не кончится. Шкурки соболя - другое дело. Их надо продать, чтобы купить патроны, “Буран”, бензин и прочее необходимое. “Ну вот же у тебя река под боком, - говорит Алексей своему соплеменнику, - налови рыбы, приготовь, продай. Власть ведь не сильно прижимает”. “А мне и пенсии хватает”, - в ответ. И это при том, что дом надо ремонтировать, телевизор купить получше (скоро здесь восемь программ будут принимать), а может, и джип сыну - скоро ведь хорошая дорога рядом пройдет...

Как привить предприимчивость? Четыре японца, два англичанина, один американец и пятеро русских, представлявших общественную организацию “Друзья земли” из Японии, хабаровскую Ассоциацию недревесных продуктов леса и Владивостокское бюро региональных общественных компаний, а также ТИНРО и Дальрыбвтуз, приехали в Агзу на неделю. Их волнует строительство дороги Сукпай - Нельма. Они объясняют аборигенам: вот Хабаровский край в 10 раз увеличил поставки в Японию папоротника, а США готовы покупать 100 тонн сепарированного меда каждый месяц! Японцам сима нужна позарез, у них там холодное течение подогрелось, и рыба ушла... Много техники для переработки дикоросов может предложить Дальрыбвтуз. Этот университет уже готовит для села двух технологов и экономиста, обещает обучить механика. Говорили о прикладной биотехнологии, фармацевтике, экстрактах.

Представитель “Друзей земли” Окамото-сан так увлекся, что минут десять удэгейцы вежливо слушали его английский монолог без перевода, ничего не понимая. Говорят, он много лет просвещал аборигенов Аляски, и там они его понимали... Вот в этом и загвоздка - как найти общий язык. Мне показалось, что разговоры про 100 тонн меда и завод по разведению симы не по адресу, не для этих трех десятков занятых своими мыслями мужиков. Тут проблема для мужей государственных. Категоричный Владимир Усольцев по поводу моего сомнения бросил: “Важна не война, а маневры”. И уж совсем не дипломатично, обращаясь к гостям, подвел черту Алексей Уза: “Вы работаете с международными фондами, пока есть деньги. Кончились - беретесь за новый. А где результат? Нет его” .

Уза хотел говорить еще, но прилетел вертолет. Чиновники улетали, ученые оставались еще на неделю. И переводчик с досадой объяснял пожилому японцу неожиданный финал: “Это по-русски называется - ложка дегтя в бочке меда”.

Родовой бюджет

Конечно, не по-русски встречать гостей упреками. Но жизнь нынче такова, что сначала надо наладить снабжение этих мест мукой, а мед... у них свой есть. Уже по дороге во Владивосток Алексей Уза как бы продолжил свой нелицеприятный разговор с гостями села: “Ну что сейчас охотникам больше всего надо? Патроны и бензин, чтобы отправиться на охоту. Но ни один зарубежный фонд денег на это не даст. Им просвещение важно, а мы от него уже устали. Разве это честно - вокруг удэге вовсю рубят тайгу, а им предлагают собирать шиповник и папоротник? Дорога Сукпай - Нельма опасна не потому, что зверь ее не перебежит. Перебежит. Но сколько по той дороге браконьеров в тайгу нагрянет? Нам законов строгих не хватает и исполнителей”.

Ученые еще неделю после нашего отъезда обсуждали в Агзу проблемы щадящего природопользования. А ведь удэге и так не убивает в тайге ничего лишнего, он не привык зарабатывать деньги впрок. Он поклоняется чистой тайге, хорошему вездеходу, отличному ружью, возможно, солнечной батарее на крыше своего крепкого дома... Он не откажется от этих вещей. Но как к ним подступиться? Чтобы накопить деньги на строительство рыборазводных заводов, мини-электростанций, плантаций морской капусты (а она хороша только в северных, холодных водах), выручки от соболиных шкурок и шиповника не хватит.

Тут нужны крепкий краевой бюджет, который бы предусматривал полнокровное финансирование “северов”, разумная экономическая политика. Тогда и придут сюда предприимчивые люди наладить дело. Но ставить его надо по-честному, а мы не можем пока назвать ни одной родовой общины на всем Дальнем Востоке, которая бы вошла на равных правах акционером в предприятия, разрабатывающие богатства тайги. У нас не только недоделан закон о территориях традиционного природопользования. Вот нынче 30 апреля президент подписал федеральный закон о гарантиях прав коренных малочисленных народностей России. Но это так называемый рамочный закон, который надо еще наполнять другими конкретными законами и постановлениями. Для нас же слова “гарантия”, “гарант” уже давно - повод для шуток. Вот он деготь, от него горько.