Баловень судьбы

Не имея возможности оценить театральные работы Олега Янковского, мы чаще видели его в картинах прошлых лет да в трансляциях с “Кинотавра” в роли “фестивального генерала”, как о нем язвительно поговаривают кинокритики, сокрушающиеся по “убитому таланту”. А в народе между тем живы искренние чувства симпатии и признательности к яркому актеру современности, ставшему олицетворением героя 70-х, 80-х... Сам Олег Иванович мягко иронизирует по поводу своего кинопростоя. Он вообще очень ироничен, словоохотлив на публике, но весьма сдержан на откровения в приватной беседе

- Много лет назад мне повезло видеть вас в спектакле Саратовского театра “Баловень судьбы”. “Щит и меч” уже вышел на экраны, и зритель шел в театр “на Генриха Шварцкопфа”... Роль баловня стала для вас пророческой?

- Я действительно избалован - прекрасной драматургией, талантливыми режиссерами, блестящими партнерами. Сюда же можно отнести и счастливое попадание в Ленком. Возможно, это спорно, но наш театр интересен зрителю. Мне, должно быть, слишком везет, но невнятных, неинтересных ролей мне и не предлагали. Другое дело: все ли удалось сыграть, дотянуть... Но компромиссов при согласии на роль не было.

- Сколько лет вы в театре Марка Захарова?

- С 73-го года, четверть века. Я абсолютно убежден, что режиссера, подобного Марку, просто нет. За всю страну ручаться не могу, но в Москве - он такой единственный.

- Кто же из кинорежиссеров может посоперничать с Марком Захаровым?

- А с ним не надо соперничать. Сниматься в его фильмах не менее интересно, чем работать на сценических подмостках. Михаил Швейцер, Илья Авербах, Роман Балаян, Андрей Тарковский - каждый личность в истории отечественного кино. Почитаю за великую удачу, что был им интересен, что посчастливилось работать с ними. Просто с этими людьми судьба сводила однажды, а Марк это... (тут Олег Иванович многозначительным жестом дал мне понять, что Захаров - это “ого-го”).

- Вы были дружны с Андреем Тарковским?

- Мы не были близкими друзьями, но я всегда высоко ценил возможность соприкоснуться с его миром, его окружением. Наверное, я не сумел до конца открыть этого человека для себя. С ним не было легко. Да это и невозможно рядом с человеком такого душевного напряжения.

- Олег Иванович, играя в картине Тарковского “Ностальгия”, вы сумели разгадать тайну этого состояния души, которое, как утверждают, присуще только русским людям?

- Я вам расскажу один эпизод, который произошел в Италии. Мы с Андреем сидели в небольшом кафе под открытым небом (у нас такие сейчас на каждом углу). Все докапывались до истины: в чем же она, ностальгия, выражается, отчего зарождается в душе человека? Березки, отчий дом, родная речь - что?! Именно к нам вдруг подходят два мальчика: у одного в руках аккордеон, у другого кепка - мелочь собирать. И тут начинающий аккордеонист заиграл - знаете что? - “Амурские волны”. С ума сойти. Как иллюстрация к нашему разговору. Андрей говорит, что, мол, никому об этом не рассказывай, не поверят. Я же рассказываю не первый раз... А ностальгию, я думаю, каждый человек ощущает по шкале своих ценностей и потерь - это очень индивидуально.

- На встрече со зрителями вы сказали, что из 100 фильмов, в которых вы снялись, за 15 вам не стыдно смотреть в глаза современникам. “Ностальгия” входит в это число?

- Безусловно. И “Ностальгия”, и “Зеркало”. Очень люблю “Крейцерову сонату”, “Служили два товарища”, “Полеты во сне и наяву”.

- В “Полетах” вы играли вместе с женой?

- Да. Мою жену играла моя жена - актриса Нина Зорина. Она, конечно, человек театра. Кино - лишь эпизод в ее творческой жизни.

- Как же вы, называющий себя “отъявленным кинонаркоманом”, переживаете свою “кинопаузу”?

- Было время, когда я одновременно снимался в шести-семи фильмах. Но и сегодня простой весьма относительный. Сейчас вышел на экраны (или в видеопрокате) фильм “Китайский сервиз”, где я играю карточного шулера по прозвищу Барон. Вот уже четыре года не можем с Сергеем Соловьевым завершить его проект - фильм “Тургенев - метафизика любви”. Смотрю на себя в гриме и просто диву даюсь: как я похож на Ивана Сергеевича!

- Кто же играет Полину Виардо?

- Ну естественно, Татьяна Друбич. Есть интересное предложение от английского режиссера. Фильм под названием “Человек, который плакал”. Совершенно непредсказуемый сюжет - о еврейских погромах в Минске. Моими партнерами будут популярные актеры Джонни Дэпп и Кристина Ричи. Вот пристаю к Марку Рудинштейну, чтобы обучил ивриту.

- И как успехи?

- Какие уж тут успехи. Он, по-моему, сам иврит от идиша не отличает. К тому же я уже смирился с мыслью, что буду вынужден, не вдаваясь в грамматические тонкости, просто зазубрить роль.

- Ваш парижский дебют на французском языке впечатляет.

***

На встрече со зрителями Олег Янковский рассказал весьма авантюрную историю о том, как он, совершенно не зная французского языка, дал согласие играть на языке Бомарше в интернациональной постановке на парижских подмостках. Янковский твердо убежден в том, что актер играет не текст, а состояние, т. е. для него неважно, что произносит персонаж, главное - что он чувствует. Французский текст роли, записанный русскими буквами, он просто вызубрил. И вот когда он уже перестал за час до спектакля нервно теребить тетрадку с текстом, пришли и уверенность, и легкость, французская роль напрочь вылетела из головы, причем за три секунды до выхода на сцену. Жуткая внутренняя паника, ощущение неминуемого провала. Но прозвучала реплика партнера, перед глазами возник изрядно помятый первый лист роли, и Янковский вышел на сцену с безукоризненным прононсом, правда, на ватных ногах. Полгода актеры колесили по Франции. В активе Олега Ивановича поднакопилось слов 10-15. Их он вспоминает теперь с трудом. А вот текст роли - хоть среди ночи разбуди, мягко грассируя, так затараторит, что от гасконца не отличить.

***

- Уж коли мы заговорили о театре, что интересного ждет вас на сцене родного Ленкома?

- Драматург Григорий Горин написал пьесу “Шут Балакирев”. Во время царствования Петра I при его канцелярии был шутовской отдел. Петр хорошо понимал, что шут - носитель сатиры, и дело это не пускал на самотек. Вообще был он человеком болезненным, оттого жестоким. Ну, вы поняли, что в этой пьесе мне уготована роль Петра. Там есть что играть, отступив от привычного облика, созданного в кинематографе Николаем Симоновым, которого в общем-то играли все последующие актеры.

- Неугомонный вы, Олег Иванович: то Ленина играете без грима, то своей трактовкой Гамлета ставите с ног на голову хрестоматийное представление о шекспировском герое. Теперь вот Петра I перекроите.

(Ловлю на себе недоуменно-лукавый взгляд. Тут же оправдываюсь: “Я про это в журнале “Театр” читала”. “Сильно ругали?” - спрашивает с утрированной тревогой в голосе. “Камня на камне не оставили”, - включаюсь в игру. Обоим стало смешно. Янковский закурил.)

- Я заметила, странный вы курильщик: то трубку потягиваете, то за сигареты принимаетесь...

- Хм?! Этому нет какого-то серьезного объяснения. Просто трубка больше соответствует вальяжному состоянию души, сигарета - нервно-возбужденному. Вот вы можете себе представить человека, нервно пыхающего трубкой. Он будет смешон, правда?

- Курение считается одним из пороков человечества... Кстати, играете карточного шулера, а сами-то азартный человек?

- Вот Марк Захаров - азартный, Абдулов туда же. Я не игрок.

- Возможно, мы тут заблуждаемся, предполагая, что актеры Ленкома завзятые друзья-товарищи. И все же, часто ли вы бываете в ресторанчике Александра Збруева? И вкусно ли он потчует?

- Когда Саша задумывал этот ресторанчик, зазывал и нас с Абдуловым принять участие. Мы не поддержали его идею. Хотя что в том плохого: посетители с улицы заходят вечер скоротать, а там артисты перекусывают, так сказать, общение в неформальной обстановке. Мы по-дружески забегаем туда, но завсегдатаями не стали.

- Ваш сын Филипп сейчас снимается у Александра Абдулова в киноверсии “Бременских музыкантов”, а вообще он больше кино- или театральный актер?

- У Филиппа свой продюсерский центр, свои планы на видеоклипы и прочее, а кино - это больше для души.

- Он уже подарил вам потомство?

- Еще какое! У меня внук Ванечка и внучка Лизонька. Я ими очарован.

- Вы счастливый дед. Между тем около вас так и вьются молодые особы. Вам это не досаждает?

- Вьются, говорите? Это хорошо! Это приятно, черт возьми...