Нетипичный бомж

Так называет себя бывшая журналистка, бывшая жительница Чили Светлана Яковлева, обитающая ныне на морском вокзале

О жизни каждого человека, которому исполнилось уже полвека, можно написать книгу. У одного это будет трагедия, у другого - комедия. У Светланы Сергеевны скорее всего драма.

Небо в алмазах и черная бездна

В далекие уже 60-е она работала в Донецком комитете по телевидению и радиовещанию. К очередной передаче “Студенческого интерклуба” готовилась тематическая программа, посвященная 50-й годовщине Октябрьской революции. Тогда она и познакомилась с Мануэлем. “Мне проще было бы о нашей первой встрече написать”, - говорит Светлана. Кружка крепкого чая, ручка - чувствуется, что столь привычная когда-то обстановка доставляет ей наслаждение. “Ослепительно синее небо, теплое осеннее солнце, щемяще нежное, как материнская ласка. У двери студии, в которой уже собрались обучающиеся в донецких вузах студенты из стран Азии, Африки, Латинской Америки, остановилась пораженная: умелые руки искусного музыканта взяли несколько аккордов на гитаре. Потом к звучанию гитарных струн присоединился бархатисто-низкий, поражающий полнотой звучания голос. Я открыла дверь, торопясь увидеть необыкновенного певца, и застыла, встретив взгляд неожиданно светлых на смуглом лице глаз. “Здравствуй, компаньерита! - просиял он улыбкой, как будто мы были давно знакомы. - Я есть эль-чулено”. Потом на секунду запнулся и, чему-то коротко засмеявшись, тряхнул непокорной иссиня-черной шевелюрой: “Мой имя есть Мануэль... Маноло”.

Любая женщина скажет, что, сколько бы ни прошло лет, первые свидания, первое сильное чувство не стираются в памяти. К тому же молодой чилиец ухаживал так красиво - роскошные букеты, изысканные комплименты... Свадьба хоть и была студенческой, но землячество латиноамериканцев, учившихся на Украине, сделало ее необычной. Смешались традиции ее родины и далекой страны, откуда приехал жених. Отец Мануэля прислал доброе красивое поздравление. О том, что он богат и известен, невеста даже не подозревала. Да и не было ей в то время никакого дела до благосостояния любимого человека - ни о чем, кроме всепоглощающей любви, Светлана не могла и думать.

У будущего врача и юной журналистки скоро родился сын. А потом подошло время возвращаться в Чили. Остаться на Украине? Об этом Мануэль не хотел и говорить. Молодая семья явилась пред родительские очи. Ничего страшного не произошло. Их только попросили обвенчаться. Чтобы было все как у людей. Масса гостей, церковь, утопающая в цветах, великолепный наряд... В общем, вторая свадьба оказалась пышной. Зажили молодые в своем доме по нашим меркам богато, по чилийским - средне. Мануэль работал в муниципальной больнице, да и Светлана без дела не сидела. Тогда только пришел к власти Альенде, налаживались добрые отношения с Союзом, и девушка, знающая русский, украинский и немного испанский языки, была нарасхват.

Подрастали сыновья Юра и Александр, по-испански - Хорхе и Алехандро. Молодые родители по-прежнему очень любили друг друга, но романтический флер чуть-чуть развеялся, Светлана стала более трезво смотреть на жизнь. Оказалось, что у Мануэля с отцом отношения довольно натянутые: старший видел в СССР империю зла, младший же был марксистом. За свои убеждения он в конце концов и поплатился. Теперь ей кажется, что трагедию она предчувствовала. Но 87-й год бросил ее в омут отчаяния - наемные убийцы расстреляли Мануэля.

Светлана посвятила себя детям, однако понимала, что мальчишки все больше и больше попадают под влияние деда, который решил ни в коем случае не допустить, чтобы внуки выросли по примеру отца марксистами. Одной трагедии было достаточно. Света отчаянно тосковала. Тем более что дома, на Украине, оставалась совершенно одинокая мать. В 90-м году она решает проведать ее.

Мама

Светину маму назвали в честь героини Фауста - Маргаритой. Ее прабабушка была немкой, дед прекрасно владел языком, внучку звал Гретхен и говорил с ней по-немецки. В 41-м году, когда наши отступающие войска проходили через Артемовск, 17-летняя Маргарита ушла с ними. Великолепное знание немецкого помогло ей устроиться в небезызвестный СМЕРШ. Там она и познакомилась со своим будущим мужем.

После войны на Западной Украине, как известно, активно действовали бандеровцы. На борьбу с ними и послали молодую семью. В то время их работа оценивалась как героическая. Но спустя десятилетия уже старой и больной матери Светланы эту самую борьбу с организацией украинских националистов припомнили - началась настоящая травля.

Светлана, будучи за границей, читала восторженные статьи о новой революции в России, о том, что через 70 лет коммунистического мрака страна возвращается к свободе. Письма матери свидетельствовали о другом. Света понимала, что истина, как обычно, где-то посередине. Она не была сторонницей прошлого уклада, но и результат перестройки - распад Союза - принять не могла.

Приехав проведать мать, уже понимала, что подспудно, еще неосознанно в ее душе зрело желание навсегда вернуться на родину. Новая жизнь на Украине поразила, вновь захотелось писать. Несколько ее очерков вскоре опубликовали. Она писала о том, какой увидела свою родину после долгих лет отсутствия. Ее восприятие новой Украины не могло прийтись по вкусу идеологическим работникам. И ей сказали: “С таким знанием украинского языка ты всегда желанный работник, но при одном условии - поменяй свои взгляды”. Не захотела. Лишь вспомнила бурные дискуссии, которые вела со старшим сыном, уверявшим: “Ты только формально остаешься советской”. Свекор же любил повторять: “Ты нетипичная представительница коммунистической России”. Они ошибались в главном - она была патриоткой всегда, даже на чужбине.

Естественно, она приехала с деньгами и первое время не бедствовала. Несмотря на то, что уже взрослые сыновья просили вернуться, осталась и, чтобы не стеснять мать, купила себе квартиру по соседству. Но у денег, как известно, есть странное свойство - они почему-то быстро заканчиваются. Нужно было искать работу. Вернуться в журналистику не могла из-за своих убеждений, преподаватели русского языка на Украине были не нужны. Вот тогда она и наткнулась на объявление, приглашавшее учителя русского языка и литературы в приморскую глубинку. Обещали благоустроенное жилье.

Закон - тайга

На посланный запрос ответ пришел быстро - обеспечим работой, благоустроенным жильем, будете получать “северные”, а по истечении срока договора оплатим проезд в любой район России. Светлана свою недавно приобретенную квартиру продала, материнскую - сдали. И поехали две женщины за тысячи километров, надеясь на доброе к себе отношение и свободу.

В таежном поселке им предоставили жилье. Хоть и в старом доме, но действительно с удобствами. Чувствовалось, что жили здесь раньше зажиточно, поселок процветал. Поэтому таежная специфика поначалу не испугала. Но постперестроечный распад очень быстро сказался и на глубинке - стремительно стали чахнуть предприятия, закрылся аэропорт. Самое страшное - люди начали выживать за счет конопли. Вокруг поселка ее было много. Светлана, работавшая к тому времени не только учителем русского языка и литературы, но и социальным педагогом, организовала родителей и написала письмо в районную газету - надо спасать детей. Группа из отдела по борьбе с наркотиками прибыла быстро, несколько “шестерок” арестовали и увезли. Узел проблем, естественно, разрублен не был, а она оказалась крайней. “Лучше уезжай на свою историческую родину, гражданка Украины, - сказали ей. - Не забывай, у нас закон - тайга, а прокурор - медведь”. Не сильно-то и испугалась, но трехлетний контракт подходил к концу, мама умерла... Она написала заявление об увольнении и, наивная, стала ждать положенных на переезд денег, чтобы перебраться в другое место. После долгой нервотрепки попала в больницу в райцентре, заодно и в местной администрации побывала. Там думали недолго, решили депортировать смутьянку на Украину. Доставили под конвоем на станцию и посадили в поезд Владивосток - Харьков. Она вышла на первой же остановке и отправилась во Владивосток. “Может быть, я не права, - говорит сейчас Светлана. - Но к кому и куда меня отправляли? На Украине жилья у меня уже не было, ведь мамина квартира пропала как неприватизированная. Денег тоже не было. К тому же со своими убеждениями я там стала бы белой вороной”. В общем, история долгая. Походы по инстанциям успехом не увенчались - гражданка Украины, странно отказавшаяся от сытой жизни за рубежом, никому не была нужна. Случайное знакомство с учительницей-пенсионеркой привело ее в Партизанский район. Появилась возможность вновь заняться любимым делом, но жить в холодной комнате бывшего детского сада, который потихоньку местные жители растаскивали для ремонта своих домов, оказалось невмоготу. Она опять поехала во Владивосток, пытаясь решить свои проблемы.

Сыновья знать не должны

“Светлана Сергеевна, - спрашиваю, - ваши взрослые дети живут в другой стране, работают. Неужели не могут помочь?” “Это-то всех и смущает, - отвечает она. - Можете мне верить или нет, но есть принципы, через которые нельзя переступить. Пока я не выберусь из этой трясины, они не должны ничего узнать. Они меня примут, но обязательно скажут - вот она, твоя родина. Кто был прав в наших спорах?”

Сейчас она живет на морском вокзале и торгует газетами в электричках. Утром приезжает в “Дальпресс”, покупает по отпускной цене на свой “оборотный капитал” “Владивосток”, “МК”, “Комсомольскую правду”. Крутится целый день по вагонам. На обед тратит минимум: как правило, покупает дешевый гарнир, два стакана чая. На вечер - буханку хлеба. Помыться и постирать проблема: в платном туалете не каждая дежурная разрешает, в море же вода не слишком подходящая.

“Многие ошибаются, считая, что в бомжи попадают только алкоголики и бездельники, - говорит моя собеседница. - Среди нас есть инженер-строитель, водитель троллейбуса... Конечно, кого-то сломало чрезмерное увлечение спиртным, кого-то - неурядицы в личной жизни, но есть и те, кто просто не смог сориентироваться в новых жизненных условиях”. И все же какая-то недосказанность чудится мне в ее словах: “Может быть, у вас конфликтный характер и вы просто не можете нигде и ни с кем ужиться?” Она не обижается: “Иногда конфликтую. Например, если вижу, что до обкурившихся коноплей детей никому нет дела”. А пристрастие к алкоголю? “Никогда не тянуло. Да и денег нет”. “Зря сомневаетесь, - сказал дежурный милиционер. - Среди нынешних бомжей и покруче судьбы есть, ведь у многих высшее образование, за плечами интересная работа”.

“Книгу нет желания написать?” - на прощание интересуюсь у Светланы Сергеевны. “Если честно - хочется, - слегка улыбается она и тонкими пальцами поправляет седые волосы. - Мне бы только вновь встать на ноги”.