Магадан - 60: Маска Скорби и Маска Забвения

Магадан не заметил этого человека. Увлеченные приготовлениями к юбилею города власти забыли пригласить его на официальные торжества, а пресса лишь мельком упомянула в вечернем выпуске новостей, что знаменитый китайский диссидент Гарри Ву принял участие в научной конференции по истории ГУЛАГа. На его докладе присутствовали 10 человек.

Его книги о Лаогае - китайском ГУЛАГе, где он провел 19 лет, стали бестселлерами во всем мире. Его возвращения в Китай и тайные съемки до сих пор существующей системы лагерей стали легендой - он умудрился снять операцию по трансплантации органов от китайских заключенных богатым пациентам. В 1995 году китайские власти посадили его в тюрьму на 15 лет, и только благодаря американскому гражданству, полученному в 1985 году, он вырвался из страны. Можно представить, что было бы с человеком, который во времена Сталина снимал бы фильмы о ГУЛАГе.

Шестидесятилетний Гарри, одетый в добротные американские вещи и блестяще говорящий по-английски, отличается от своих теперешних сограждан только тем, что никогда не улыбается и, гуляя по улице, держит руки за спиной, как заключенный.

В 1957 году он был беззаботным студентом в Шанхае, жил в обеспеченной семье китайского католика-банкира, который дал ему американское имя. В этот год коммунистическая партия Китая организовала акцию под романтическим названием “Сто цветов”. После того как советские войска ввели свои танки в Венгрию, каждому предоставлялось право высказать свое мнение по этому поводу. Когда спросили Гарри, он с юношеской наивностью начал размышлять: “С одной стороны, мы все социалистические страны, поэтому мы должны помогать друг другу. Но с другой стороны, когда одна страна вводит свои танки в другую страну без ее согласия, это нарушение международного права, не так ли?”

Ответом на этот вопрос стало для Гарри клеймо врага правительства, его семья была вынуждена отречься от него, его самого, как и миллион других таких же наивных китайцев, посадили в тюрьму. Не было никакого суда, только начальник тюрьмы сказал Гарри в первый день, что тот будет сидеть пожизненно. Там не разрешалось произносить фразу “я не виновен”, там было принято только благодарить партию за “возможность исправиться”.

“Человек всегда видит свет в конце тоннеля, даже если его нет. Я потерял тогда все - семью, любимую девушку, все сокурсники отвернулись от меня. Я был осужден на пожизненное заключение без всякой надежды на помилование. Но я представлял, как я запускаю воздушного змея на берегу моря в солнечный день, и это помогло мне”, - говорит Гарри.

В начале шестидесятых в стране разразился страшный голод. Заключенные умирали на его глазах, и сам он был на грани голодной смерти. Однажды его товарищ, лежавший рядом, не поднялся, чтобы получить чашку теплой воды с размешанной в ней кукурузной мукой, и его унесли в мертвецкую. Позже он вернулся, шатаясь от слабости, и лег на место. Гарри позвал офицера и сказал, что его друг пропустил завтрак - он просто потерял сознание. Другу в виде исключения принесли две ароматные булочки из кукурузной муки. Он съел их и тут же умер, потому что его организм не смог их переварить. Гарри был потрясен, он обнял мертвого друга и сказал: “Несите меня вместе с ним - я хочу посмотреть, где его похоронят”. В грузовике вместе с восемью трупами он проехал на место захоронения и увидел огромное футбольное поле, заваленное мертвыми телами.

Спасло его только то, что и среди персонала тюрьмы оказались нормальные люди. Заместитель начальника тюрьмы как-то пришел в барак и сказал, что нужно перепахать огород богатому человеку. Урожай весь уже собран, но то, что найдете, будет ваше. “Но мы не можем ходить”, - сказал Гарри. “Ничего, ничего, вставайте и по стеночке, потихоньку, и вперед”. С трудом удерживая лопату, Гарри начал копать. В первый день он нашел две маленькие морковки и съел их. На следующий день нашел еще. Постепенно он и другие выжившие окрепли и начали охоту на крыс - крысы и спасли их от гибели. “Важно не поймать крысу, важно найти ее нору, - говорит Гарри. - копаешь до тех пор, пока не найдешь ее склад. Крысы аккуратно запасают и рис, и зерно, и орехи, а потом можно убить и съесть саму крысу”.

После смерти Мао Цзэдуна Гарри Ву выпустили на свободу и реабилитировали. Но лагеря для политзаключенных в Китае остались, и до сих пор там, по данным Гарри Ву, содержится около шести миллионов китайцев. Построенная по примеру ГУЛАГа советскими специалистами китайская система Ляогай оказалась еще более изощренной в своей антигуманности, ибо после жесточайшего промывания мозгов заключенные действительно оказываются благодарными партии за пытки и годы изнурительного труда. “Инквизиция тут отдыхает”, - сказал Мирон Маркович Этлис, бывший узник ГУЛАГа, председатель магаданского общества “Мемориал”, прослушав доклад Гарри Ву на конференции.

Гарри, посвятивший свою карьеру ученого-историка этой проблеме, осуждает политику американского правительства по вливанию денег в Китай в надежде, что коммунистический строй постепенно переродится в капитализм. “Нельзя тигра убедить стать вегетарианцем”, - говорит он. Политические репрессии не прекратятся, уже создана система по использованию дешевой рабочей силы в лагерях, и ее нельзя сломать без изменения государственного строя.

Объехав приграничные приморские города, побывав на Уссурийском рынке, Гарри убедился в том, что большинство китайских товаров, попадающих на территорию России, сделаны руками заключенных. Каждая зона кроме номера имеет еще и название компании, под которой выпускает продукцию. Например, часто можно увидеть небольшие хозяйственные инструменты компании “Диамант” - это и есть продукт труда китайских политзаключенных.

В ХХ веке было много катастроф, но ничто не сравнится по своим ужасам с коммунизмом, считает Гарри. Он завидует России, несмотря на все сложности переходного периода. “Вы говорите, мафия - это плохо. А я говорю, что мафия - это хорошо, потому что власть разделяется, потому что есть выбор, и не все принадлежит одной партии”. С горечью Гарри говорит, что нет в Китае оппозиции, нет целенаправленной борьбы, в китайском языке нет даже таких слов - “права человека”, ибо исторически одна династия сменяла другую, и в национальном сознании нет альтернативы.

В России еще сохраняется вероятность возвращения к тоталитарному режиму, и чтобы этого не произошло, нужно постоянно напоминать людям о ГУЛАГе, нужно строить памятники и из тюрем делать музеи, считает Гарри. Он был очень удивлен тем, что в Магадане таких музеев нет.

Памятник жертвам ГУЛАГа “Маска Скорби” Эрнста Неизвестного стоит на сопке, и ее можно увидеть со всех сторон, есть экспозиция в областном музее и в библиотеке, но чрезвычайно трудно найти место, где содержались заключенные. Сопровождавшая Гарри в поездке американка Дори Беатрис, которая активно помогает беженцам из оккупированного Китаем Тибета, сказала, что в экспозиции музея совсем не отражены ужасы ГУЛАГа. “Такое впечатление, что здесь просто собрались знаменитые люди, играли спектакли и хорошо проводили время”, - удивилась она.

Все лагеря вокруг Магадана и внутри него разрушены, местные жители растащили их по кирпичику на свои дачи, кое-где распахали их территорию под картошку. Единственное историческое место, которое Ву нашел в Магадане, оказалось полуразрушенной внутрилагерной тюрьмой, где не было отопления, и зимой люди, умирая, примерзали к стенам.

“Вот идеальное место для музея”, - размышлял Гарри, рассматривая каждый угол полузатопленного подвала.

Но на создание “Маски Скорби” потрачено два миллиона долларов, и теперь никто уже и не думает о создании музея. Магадан, празднуя свое 60-летие, смотрит в будущее, связывая надежды с новой экономической зоной и золотодобывающей промышленностью.

А между тем в старых квартирах доживают реабилитированные узники ГУЛАГа, давно простившие несправедливый строй и людей, погубивших их. Ветераны войны до сих пор возмущаются, видя их в очереди: “Мы не хотим стоять рядом с врагами народа”. Многие из них так и не получают обещанных льгот и с трудом существуют на мизерную пенсию. Никто не пригласил их на праздник, два дня гремевший оркестрами и советскими песнями в городском парке.

Проезжая мимо памятников Ленину и первому начальнику Магаданской системы лагерей Эдуарду Берзину в центре Магадана, Гарри Ву сказал: “Здесь должны стоять памятники жертвам ГУЛАГа”.

Они должны стоять по всей стране. И во Владивостоке тоже.