Морская душа - всегда молодая

В книгах, по которым изучают теорию рыбного промысла, напечатаны его труды. Более 10 изобретений, защищенных авторскими свидетельствами и патентами Японии и Норвегии, экспонировались на выставках в России и за рубежом. Золотая и бронзовая медали ВДНХ, грамоты хранятся в домашнем архиве Леонида Петровича Гостомыслова. Выпускник ленинградского военно-морского училища, заслуженный работник рыбного хозяйства, он связан с морем вот уже более 40 лет: 20 из них прошли на капитанском мостике, еще 20 - в кресле декана мореходного факультета Дальрыбвтуза

- Курсанты идут в море, чтобы от теории перейти к практике, у вас получилось наоборот: вы пришли на факультет, основательно побороздив моря. Как это произошло?

- Я ходил капитаном рыбацкого судна 20 лет. Когда случился перерыв в плавании, начал работу над диссертацией “Совершенствование тактики и техники кошелькового лова рыбы”. Моим научным руководителем стал ректор Дальрыбвтуза В. Олейник. Он и уговорил меня на преподавание. Дело в том, что капитан, который и ловит рыбу, и преподает - большая редкость. Обычно или то, или другое. А у меня как-то получилось совместить практику и теорию.

- Чем вы удивили норвежцев и японцев? Получить патент в странах, где рыбный промысел очень развит, наверное, не так просто?

- В Норвегии и Японии запатентовано мое устройство для определения положения кошелькового невода. Если коротко, то невод имеет длину 1200 метров. Чтобы точно выметать его, капитан должен знать, сколько ушло в воду, сколько осталось. Раньше определяли на глазок, и неопытный капитан мог обсчитаться. Выборка пустого невода - это 2-3 часа тяжелой физической работы. Естественно, безрезультатной. Представьте, если “пустых” заметов несколько. Я предложил устройство, которое позволяло без погрешностей определять положение невода. На выставке “Инрыбпром-85” в Ленинграде сам же представлял его.

- А как вы, кадровый морской офицер, оказались на рыболовном сейнере?

- После военного училища я по распределению попал на Дальний Восток. Служил на подводной лодке. Нас поставили в ремонт во Владивостоке и через некоторое время здесь же ознакомили с приказом Хрущева о сокращении вооруженных сил. Что делать дальше? Приятели мне предложили, перед тем как вернуться в родной Ленинград, посмотреть Дальний Восток - Камчатку, Сахалин... Некоторые едут сюда специально по туристической путевке, а мне такая возможность представилась. Ведь места здесь живописнейшие. Кто видел, даже из живущих во Владивостоке, как рыба в реку на нерест идет? Таким образом я оказался в рыбколхозе в поселке южнее Ольги, хотя о рыбе тогда вообще никакого понятия не имел. Там рыбной ловлей занимались еще до войны, сами строили деревянные сейнеры для прибрежного лова, судно так и называлось - ДС. Мастера знали, какой дуб хорош для форштевня, какой - для шпангоута. В войну ловили иваси, кормили бойцов.

Меня взяли вторым помощником. Разумеется, сразу поставили на вахту. Остальные - отмечать отход, как всегда, с размахом. Наконец приехал председатель колхоза, говорит: ”Мы в рейс уходим, ты людей считай...” Чтобы знать, сколько в море ушло. Выбрали якорь, вышли из бухты, я - на вахте, все спят. Так и начался первый рейс...

- Рыбалка затянула, рейс оказался длиной в 20 лет?

- Сначала собирался на год. Думал, посмотрю - и домой. А потом азарт появился. Кошельковым неводом работают не все - это более спортивный вид лова, требующий сноровки и опыта. У колхозников научился ловить, беречь орудие лова, они ведь ни одну ниточку не выбросят, ни кусочка дели. Потом уже невода шили по моим собственным чертежам.

- Вас приняли за своего? Ведь офицеров принято считать “белой костью”.

- Если бы я стоял в галстуке и рубашке на мостике, то, наверное, считали бы. Но я вместе с матросами и невод тянул, и работал. Конечно, образование здорово помогало. Во второй рейс я пошел уже капитаном.

Диплом офицера-штурмана подводного плавания был не просто бумажкой. Например, колхозники не умели пользоваться радиопеленгатором. Других приборов на судне просто не было. Поэтому в тумане плавали очень осторожно и всегда малым ходом. Был случай. К нам на борт сел представитель - механик флота, чтобы идти в Северо-Курильск. Идем полным ходом неделю при нулевой видимости. Надеваю наушники и прокладываю курс. Проверяющий потом признался, что весь рейс боялся - судно сядет на камни. До последнего момента не верил, что мы вообще куда-нибудь попадем. Когда я скомандовал “Приготовиться палубной команде к швартовке” и через несколько минут судно подошло к причалу, он был вне себя от изумления. И всю оставшуюся жизнь считал, что лучше меня штурмана нет...

- Леонид Петрович, как вы относитесь к понятию “романтика морской профессии”?

- Романтика моря - это литературное выражение. В действительности человек, который увлечен морем, не осознает этого, он просто считает, что это его работа и другой ему не надо. На судах очень много людей, которым надо заработать и уйти. Это те, кому не море нужно, а деньги. Если год-два с рыбой плохо - в отделе кадров тихо. А вот те, кто все же идет в рейс, это и есть романтики. Хотя если вы назовете их так, они просто не поймут. Бывает, переплавает человек - несколько лет без отпуска. Устанет, разругается со всеми, спишется с парохода. Ну думаешь, долго отдыхать будет. Через полгода глядишь - снова в рейс.

- Леонид Петрович, зимой посидеть на льду с удочкой любите?

- Да что вы! С удочкой я в принципе не могу, азарта нет. Я привык кошельком тонны ловить. На Сахалине как-то отдыхал у приятеля, он рыбалку организовал - костерок, удочки, как полагается. Я две рыбины вытянул, и скучно стало... А вот уху есть люблю.

- А если бы предложили в рейс, пошли бы?

- Я и так выхожу в море с курсантами. Но главная забота на сегодня - дописать монографию “Кошельковый лов рыбы”. Этого за меня никто не сделает. Да и курсантов учить надо. А то получится, как в Америке: флот есть, а ловить сами не умеют и не хотят. У них на весь экипаж два американца, остальные - иностранцы. Думаю, это неправильно.

- Сегодня флот сокращается, “сесть” на “хороший пароход” сложно. Идут на морфак по-прежнему?

- Идут. У нас до сих пор в основном образование бесплатное. Мы набираем 140 человек на первый курс мореходного факультета. Это плановый набор. Сверх того мы принимаем желающих на платное обучение, в прошлом году таких набралось 19. Государственное обеспечение тоже осталось. Хотя далеко не полное. Госкомитет по рыболовству выделяет деньги на питание, а на обмундирование уже изыскивает университет сам. Мы выдаем форму только один раз первокурсникам. Конечно, на пять лет обучения ее не хватает. А вот зимним обмундированием уже не обеспечиваем. В общежитии в отличие от прошлого проживают только иногородние, их и кормим... Но сегодня важно и то, что нам удалось сохранить. Многие не имеют возможности питаться дома даже так, как готовит наша столовая. А иногда курсанты едут через полгорода поужинать.

Конечно, престиж профессии не тот, и все же на мореходный факультет поступают. Не забывайте, где мы живем: есть даже тост “Да не высохнет Тихий океан, да не останемся мы без работы!”. Россия обязательно встанет на ноги, и грамотные, умелые кадры будут очень нужны.

- Но ведь сегодня на флоте происходят сокращения, остаются без работы даже люди с опытом, как же устраиваются выпускники?

- Это правда, найти работу сегодня непросто, система распределения умерла - вместе с дипломом получаешь полную свободу. Но серьезные компании и в нынешних условиях мыслят на перспективу. Вакансий там нет, ребята идут на рыбообработку, имея рабочий диплом и все документы, чтобы занять командную должность. И при первой же возможности занимают ее. Но для этого надо, разумеется, зарекомендовать себя. В целом наши выпускники трудоустраиваются все.