Муравьевой не хочется запачкаться

Общаться с народной артисткой России Ириной Муравьевой непросто. Она весьма требовательна к себе и другим. По характеру Ирина Вадимовна совсем не похожа на своих киногероинь, зато внешне Муравьеву легко узнать даже без грима.

- Ирина Вадимовна, почему вы привезли к нам водевиль? Кажется, этот жанр непопулярен сегодня.

- Нет, почему. В вахтанговском театре идет водевиль... Раньше в театрах его играли во втором отделении после большого драматического спектакля - отсюда и такое отношение к “несерьезному” жанру. Думаю, теперь водевиль будет снова на волне.

- Что отличает этот жанр от других?

- Простодушие. Я люблю водевиль.

- Скажите, кто сейчас выбирает репертуар - режиссер, актер или зритель, который “покупает” тот или иной спектакль?

- Конечно, мнение зрителя имеет большое значение. Это мнение влияет не на выбор пьесы, а на то, кто будет в ней играть.

- Зачастую нам, провинции, достаются спектакли, рассчитанные на нетребовательного зрителя...

- Это болезнь всех современных пьес, их невозможно прочесть. Сколько мне предлагали, все откладывала - они так похожи друг на друга. Такие скудные фантазии авторов.

В кино тоже положение ужасающее! Кажется, лучше не терять время на съемки, запачкаться не хочется. Азарта и желания сыграть как можно больше у меня уже нет. Это с возрастом проходит. В Малом академическом театре, где я работаю последние годы, играю только классику - Раневскую в “Вишневом саде”, Аркадину в “Чайке”, Гурмыжскую в “Лесе”. Я очень счастлива сегодня.

- Судя по репертуару, вам действительно везет.

- Актер - это вторичная профессия. Не мы заказываем пир - лишь участвуем в нем. Повезет тебе - получишь хорошую роль. Но если постоянно повторять “я не буду”, вообще вылетишь из игры.

У меня есть несколько ролей, за которые мне стыдно. Тяжелое материальное положение заставило сниматься. Никогда себе подобного не позволяла, но в начале 90-х была просто катастрофа: ни денег, ни работы в театре. Снялась в фильмах, потому что была уверена - они никогда не выйдут на экран, ан нет, вышли...

- Это вы вспоминаете время, когда работали в театре Моссовета, где вам 15 лет практически не давали ролей?

- Роли были, просто не так много и не те, которые мне бы хотелось получить. Тогда все казалось таким бесперспективным...

- Но вы не отчаялись? Не хотелось все бросить и уйти, как ушли сегодня из театра Филозов, Полещук?

- Отчаяние.. Ой, это ужасное чувство. Самое страшное, что может произойти с человеком. Ни в коем случае нельзя этого допускать.

А актеры, которых вы назвали, действительно ушли из театра, но работают в антрепризе. Я вот один антрепризный спектакль играю, а Филозов несколько...

Я их уход понимаю. Мы жили в период, когда был театральный бум, помню такие фамилии режиссеров, имена актеров! Попасть в театр в Москве было практически невозможно, сейчас - пожалуйста. И отношение к профессии изменилось.

- Вы представляете поколение актеров, которых мы все знаем, а вот с молодыми артистами - проблема. Вы сами можете кого-то выделить?

- Театр развивается, каждые 15 лет чередуются подъемы и спады. Мы сейчас на спаде, может быть, чуть-чуть начинаем подниматься. Должно произойти какое-то чудо, чтобы появились хорошие артисты. Молодые, наверное, есть, знаю какие-то фамилии. Хотя, подождите, ведь они тоже уже немолодые...

- Ирина Вадимовна, а вы не пробовали преподавать?

- Мне неинтересно со студентами. Они всегда смотрят в глаза большим артистам, как щенки. Невозможно работать, когда заискивают. Критерии смазываются. Что ты им ни покажешь, все, ах, как нравится.

- А разве вы в молодости не вели себя так же?

- У меня был очень жесткий педагог, которого все боялись. Знаете, если начать посвящать себя кому-то, то мне кажется, чего-то лишишься сам. Неумейство заразно. Как говорят, всегда нужно играть с хорошими партнерами, тогда ты сам будешь играть хорошо, а с плохими - все хуже и хуже. Вот подсказать, помочь в работе могу любому - талант щедр (смеется).

- Если бы вам самой пришлось набирать труппу, вы бы каких актеров взяли?

- Я всех артистов люблю. Не буду перебирать.

- А из режиссеров кто вам близок?

- Современных не знаю.

- В каком городе вам уютно как актрисе?

- Кроме Москвы, в которой я родилась? Где нас хорошо принимают, тот город мы и любим - и по-человечески, и как актеры. Мы путешествуем очень много, приезжаем на день-два. Провезут нас по улицам, что-то покажут, но главное, ориентируемся на аплодисменты зрителей. Владивосток в этом смысле нам по душе.

- На ваш взгляд, зрители не изменились?

- Зритель всегда был одинаково хорош. Когда зал молчит в недоумении, значит, ты плохо играешь, вот и все. Никого винить не надо. Зритель - это зеркало твоей игры. Правда, иногда бывает, слишком снисходительно относятся. Играют артисты какую-то ерунду, а им все прощают. Вот в этом зрители не правы.

- “Москва слезам не верит” - один из моих любимых фильмов. С удивлением и легкой грустью прочла в одном интервью, что вы не любите этот фильм, считая свою роль не слишком серьезной...

- Нет, фильм мне очень нравится. Просто в тот момент, когда я его увидела впервые, мне показалось, что это ужасно. Я играла противную, отвратительную женщину, ну как она может нравиться? А потом мне сказали, что эта роль хороша, вот я и поверила!

- Тогда повторю вопрос, которым задавалась ваша героиня Людмила: где познакомиться с приличным мужчиной?

- Где взять мужчин? Не надо их брать, они сами придут. Нет, нет, только не надо никого искать и хватать за руки. Все свершается на небесах, как тебе судьбой положено, так и будет. Иногда, может быть, лучше остаться одной.