Славное имя семьи
Со школьной скамьи мы знаем знаменитых декабристов - братьев Бестужевых. Однако о том, что потомки Николая Бестужева немало сделали для развития Владивостока, а некоторые до сих пор служат нашему городу, известно немногим. Хотя люди они довольно известные - Алексей Старцев работает начальником теплоцентрали “Северная”, а его отец Александр Александрович много лет был инженером-механиком
Человек, не знающий историю, вряд ли свяжет имена Бестужева и Старцева. Семьи эти “породнились” в Селенгинске, где Николай Бестужев находился в ссылке. В гражданском браке с буряткой у него родились сын Алексей и дочь Екатерина. Чтобы не омрачать будущее своих детей, Николай отдал их на воспитание селенгинскому купцу Дмитрию Старцеву. Алексей окончил школу переводчиков и отправился в Китай. Он покупал там чай и на верблюдах отправлял его в Кяхту. Уже оттуда - на подводах в Нижний Новгород. Верблюдов у него было около тысячи. Потом он заинтересовался недавно основанным Владивостоком и, так как чайная торговля уже не приносила больших прибылей, решил перебраться в наш город. Алексей Дмитриевич (дети взяли отчество и фамилию Старцева) взял в аренду до 1999 года(!) остров Путятина. Построил на нем фарфоровый и кирпичный заводы, занимался добычей угля, разведением оленей, наладил дипломатические связи с Китаем, где построил 40 каменных домов. А владивостокцы и сейчас могут любоваться построенным им зданием. Оно уютно расположилось на улице Светланской между государственным банком и управлением погранвойск.
Продолжили дело Алексея Дмитриевича его дети - Александр и Дмитрий. Они тоже занимались производством кирпича. Уже в наше время, когда в центре Владивостока ломали старые постройки, находили кирпичи с надписью русскими или латинскими буквами - “А. Д. Старцев” или просто “АДС”. Были и штампы его наследников. Один из таких кирпичей сейчас украшает камин в доме нашего современника - Александра Старцева.
История открылась случайноВ 1976 году в газете “Красное знамя” была опубликована статья Владимира Бараева о потомках Николая Бестужева. Автор упомянул, что дети одного из его сыновей живут сейчас во Владивостоке, и назвал их имена. Прочитав статью, Старцевы удивились - до чего же все сходится! Александр Александрович созвонился с Бараевым, потом встретился с ним в Москве. Естественно, автор приехал и во Владивосток и вместе с семьей Старцевых побывал на острове Путятина.
“Будь я, к примеру, историком или журналистом, - говорит Алексей Александрович, - я бы занимался этой темой больше. А вот у моего отца есть мечта - написать книгу о нашей семье”. “Для меня дед - это святыня, - признался Александр Александрович, - и я действительно хотел бы описать его жизнь, но пока не хватает сведений. Мне бы хотелось из всего многообразия исторического материала выбрать самое интересное и написать о деде как о родном, близком человеке”.
Хотя предок этой семьи был декабристом, но “досталось” ей совсем не из-за этого. В 1925 году у “детей купца” все отобрали, и они уехали в Подмосковье. Таких людей тогда называли лишенцами. А в 37-м Александра и Дмитрия арестовали и расстреляли. “Мне довелось увидеть постановление “тройки”, - рассказывает Алексей Александрович. - Расстрелять за антисоветскую агитацию. Меня это потрясло”.
После войны семья Старцевых вернулась во Владивосток. Но их вновь ждала несправедливость. “При Сталине из Владивостока решили сделать крепость, - вспоминает Александр Александрович. - Для этого потребовалось проверить население на благонадежность. Многих тогда выселили за Угольную. Такая же участь постигла и меня - прописку просто перечеркнули. Хорошо, друг выручил, оформил временную прописку”.
Хранитель памяти“Главный хранитель у нас отец, - говорит Алексей Александрович. - У него, например, есть фарфоровое блюдечко с чашечкой и небольшая вазочка. На донышке написано “А. Д. Старцев”. Фарфор тоненький, отличного качества. А в музее Арсеньева хранится ваза, сделанная на заводе моего прадеда. Ее нашли 17 лет назад в бухгалтерии театрального кафе. Верхняя часть вазы была расколота, я сам ее склеивал, но одного кусочка все же не хватило”.
Алексею Александровичу довелось поездить по местам, связанным с историей его семьи, посчастливилось заглянуть в музейные архивы. Видел он акварели своего прапрадеда, на которых Николай Бестужев запечатлел своих друзей-декабристов. Побывал он и на могиле Михаила Бестужева, брата Николая: “Как-то зимой я пришел на Ваганьковское кладбище, где похоронен Михаил, и на могильной плите увидел припорошенные снегом цветы”. На острове Путятина Алексей с отцом поставили самодельный памятник из нержавеющей стали и прикрепили табличку “Алексей Дмитриевич Старцев”: “Даты его жизни точно неизвестны, но мы решили, что лучше допустить неточность, чем не писать ничего”.
Больше всего Алексею Александровичу запомнилась поездка в Улан-Удэ на 200-летие со дня рождения Николая Бестужева. На постамент в виде креста поставили много зажженных свечей. Дул сильный ветер, и свечи постоянно гасли. Но когда, наконец, зажгли все свечи, ветер неожиданно стих, стало необыкновенно тихо. “Этот “крест в огне” произвел на меня сильное впечатление”.
ПотомкиУ каждого из нас своя история. У кого-то предки были разбойниками, у кого-то грудью стояли за простой народ. Как потомки продолжают семейные традиции? И почему Алексей Александрович выбрал техническую стезю?
- Меня с детства тянуло к техническим наукам, очень любил математику и геометрию. Окончил сначала техникум, потом институт. Скорее всего отец привил мне эту любовь. Не забывает он и о внуках. По крайней мере они знают, в какую сторону гайки закручиваются и как правильно гвоздь вбить.
- Этой зимой, наверное, вам на теплоцентрали нервы сильно потрепали?
- Трудности, конечно, были, но такая зима у нас четвертая подряд. Все упирается в отсутствие топлива. Да вы и сами это скорее всего почувствовали.
Конечно же, было интересно узнать и у Александра Александровича, что он думает о нашей нынешней жизни.
- Раньше люди были обеспеченные, пусть и не в роскоши жили, родильные дома были заполнены. А сейчас все деньги у народа забрали, отдали их группе избранных. Ленин в свое время говорил, что главная трудность - воспитать нового человека. Эту трудность мы преодолели, теперь снова нужно браться за воспитание, или, скорее, за перевоспитание - необходимо возвращать русского человека к земле. “Нужно, - добавляет его сын, - желание заниматься делом. И пусть это звучит банально, но необходима доброта, нужно не забывать о помощи как ближнему, так и дальнему. Чем добрее человек, тем лучше жизнь”.
Вот такая связь поколений. И в ХIХ веке, и в ХХ представители этой семьи думают об одном - жизнь может и должна быть лучше.
