Приглашение на казнь...
Исследуя на протяжении многих лет перипетии трагической судьбы, и в частности - последних месяцев жизни Осипа Мандельштама, я всегда верил в то, что первый памятник поэту встанет именно во Владивостоке, на том самом месте, где оборвалась земная жизнь великого поэта ХХ столетия. Эта вера еще более окрепла в самом начале 80-х годов, когда подлинный мастер своего дела, прекрасный скульптор Валерий Ненаживин начал работать над будущим памятником. К сожалению, как это часто бывает в России, памятник опальному поэту оказался никому не нужным и невостребованным. Едва родившись на свет, он на протяжении последних более чем полутора десятков лет одиноко стоял во дворе мастерской скульптора.
В местной прессе конца 80-х годов шла активная дискуссия: где же стоять будущему памятнику? Было немало интересных предложений, но все они сводились к одному адресу - Вторая Речка. Однако уже тогда раздавались трезвые голоса, что шумный район железнодорожной станции, ставший ныне огромной базарной площадью, не место для камерного, рассчитанного на эксклюзивное восприятие памятника. Тем более что станция Вторая Речка имеет лишь косвенное отношение к трагическому исходу жизни поэта.
К началу 90-х годов, когда повсеместно началась подготовка к 100-летию со дня рождения поэта, надежда на установку памятника в нашем городе появилась вновь. Однако и тогда, в 1991 году, “перестроечные” депутаты городского совета не рискнули принять решение не только о памятнике О. Мандельштаму, но и о переименовании улицы Печерской в улицу его имени, отделавшись лишь тем, что “окрестили” часть улицы Вострецова в сквер имени Осипа Мандельштама. На том дело и кончилось. Но история памятника продолжалась, ибо к тому времени были рассекречены многие документы, касающиеся трудной судьбы поэта, а читающая публика узнала и место, где завершилась полная маеты жизнь Осипа Мандельштама (“Владивосток”, 27 декабря 1990 года).
Осенью 1992 года вместе с В. Ненаживиным мы побывали на этом месте. Здесь, на территории бывшего пересыльного лагеря, сохранились немые свидетели последних дней земной жизни поэта: полузасыпанный карьер, ровные шеренги перестроенных бараков, сторожевая вышка и ржавая щетина колючей проволоки... Практически сразу определилось место для будущего памятника - почти напротив входных ворот этого транзитного ада. Созданный памятник становился здесь главным нервом всей исторически сложившейся “лагерной” композиции.
Сегодня бывший пересыльный лагерь известен горожанам как местоположение воинской части ТОФ № 15110, в просторечии именуемой просто экипаж. Воинская часть переселилась в этот еще не остывший лагерь в 1941 году, после перевода его в порт Находку. Благодаря этому “владивостокские Соловки” сохранились почти без изменений.
Ровно семьдесят семь дней: с 12 октября по 27 декабря 1938 года (даты смерти) пробыл здесь Осип Мандельштам. Затем его мерзлое тело с биркой на ноге целую неделю валялось у лагерного лазарета, здание которого в сильно перестроенном виде чудом сохранилось до наших дней. Отсюда же в начале января 1939 года мертвого поэта вывезли через сохранившиеся и поныне лагерные ворота, чтобы сбросить в старый крепостной ров...
Непросто было получить разрешение командующего флотом на установку памятника в пределах территории воинской части. Но адмирал В. Г. Захаренко, командир воинской части № 15110 капитан 1-го ранга А. И. Антропов, как истинно российские интеллигенты, понимали, что установка памятника на территории бывшего пересыльного лагеря будет не только соответствовать исторической действительности, но и станет надежным гарантом для его сохранности. Было оговорено и то, что любой человек, желающий почтить память поэта, мог бы беспрепятственно пройти на бывшую лагерную территорию.
Но за два дня до открытия памятника громом среди ясного неба грянуло известие об его установке на новом месте. 24 сентября скульптура О. Мандельштама была вывезена в район кинотеатра “Искра”, где сразу же начались авральные работы. Причина столь быстрой “перемены мест” чрезвычайно банальна. Командир воинской части № 15110 попросил у мэрии помощи в благоустройстве близлежащей к новому памятнику территории и одну машину асфальта. Но чиновники от мэрии сочли эту просьбу излишней и быстро подыскали памятнику новое место, подписав тем самым опальному поэту новый приговор.
За день до открытия памятника я почти полдня пробыл на “лобном месте”, которое, как мне сказали, выбрал главный архитектор Владивостока Ю. Норкин. Даже невооруженным глазом видно, что выбранное им место на изгибе улицы Ильичева за “спиной” кинотеатра “Искра” моментально “убивает” пластическую многозначность авторского решения. Камерный по образному звучанию памятник практически недоступен для восприятия. Его крепкий силуэт в данных условиях совершенно размыт и растворен, по сути буквально “плывет” среди высоких берез и лиственниц. Совершенно не найдено и не прочувствовано масштабное соотношение памятника с окружающим его пространством. Мало того, пьедесталом памятнику является канализационное кольцо, замаскированное декоративной каменной выкладкой.
Но более всего удручает то, что памятник поэту именно на этом месте оказался совершенно чужим, бесполезным, ненужным... Справа от него - здание “Сбербанка” с вывеской курса обмена валют, слева - жилой дом с сохнущими на балконах тряпками. Сам сквер служит местом выгула собак. Мне сразу же вспомнились судьба памятника жертвам политических репрессий в районе улицы Лесной, надругательства над статуей Будды, подаренной городу японцами, и наконец история многострадального православного креста на сопке Орлиной, восстановленного буквально на днях.
В душе рождается беспокойство, что люди, пришедшие на открытие памятника поэту в год 60-летия его трагической гибели, кроме всего прочего получили приглашение на казнь...
