Старик и море
...Море по-прежнему манит старика, тянет к себе, словно магнит. И хотя его дом рядом с морем, он давно уже не держал в руке весло, целую вечность не ощущал на лице соленые брызги волны, забыл, как выглядит берег с борта уходящего за горизонт судна.
Тяжелая жизнь и преклонный возраст делают свое, и сегодня высокая и стройная когда-то фигура старика согнулась под гнетом беспощадного времени, бывшие сильными и ловкими руки часто не слушаются, и лишь глаза, хоть и прячутся за толстыми линзами старческих очков, как и у героя Хемингуэя, похожи на море - живые глаза человека, который не сдается. Да еще память, хранящая в своих бездонных глубинах каждую деталь, каждую мелочь трудной, но достойной жизни, связанной с морем.
Родившийся в небольшом рыбацком селе Южная Лифляндия, сын переселенцев из Эстонии Ивангель Кестер не думал о выборе профессии. Как и у многих мальчишек, выросших на морском побережье, его судьба была связана с рыболовецким колхозом. Первым настоящим судном паренька стал деревянный парусный вельбот, на котором юнга Кестер получил свое крещение в море.
Война грянула, когда Ивангель работал помощником моториста на одном из рыболовецких катеров. Пришлось сменить соленые морские просторы на темную сырую шахту, где проработал все трудные военные годы установщиком.
- Я знал, что когда все это закончится, все равно вернусь к любимому делу, - вспоминает Ивангель Карлович. - Моряк, что чайка - без моря тоскует.
Так и получилось: по окончании войны вернулся Ивангель на флот, ни дня не отдохнув от работы в шахте.
- Время было тяжелое, экипажы подбирались разношерстные: и подростков брали, и женщин, и стариков, - рассказывает Ивангель Карлович. - Организовали сахалинскую сельдяную экспедицию. Сейчас переход к Сахалину ранней весной в период жесточайших штормов на деревянных судах с маломощными двигателями кажется невероятным, а тогда это было делом обычным. Кстати, флагман нашего флота сейнер "Таллин" в 1947 году совершил поистине героический переход на Курилы с двигателем всего в 100 "лошадей" (сейчас такая мощность у обыкновенного бота). Кроме того, что сами добывающие суда были маломощными, так они еще буксировали в район лова вспомогательные транспорты. Бывало, ночью в шторм канат оборвется - попробуй поймай! А там люди. Приходилось вручную вытаскивать канат, снова крепить в кромешной темноте и при сильнейшей качке.
В то время рации были на единицах судов, так все "деревяшки" собирались в районе маяка Белкина и брали прогноз погоды с одного радиофицированного судна и затем совершали 17-часовой переход через Татарский пролив к Невельску.
Работа на путине тоже требовала недюжинной силы и выдержки. Невода были хлопчатобумажные, смолистые, тяжеленные. Защитной робы никакой. Один замет сделаешь - пустой. Нужно готовиться к следующему. Все замерзшие, в мокрой одежде - сушиться негде, да и некогда.
Отсутствие опыта тоже сказывалось. Помню, поставили как-то на участке "каравку" (невод-ловушка) на селедку и пошли спать. Утром открылась картина: все стенки невода покрыты "шубой" - толстенным слоем икры, словно зацементированы. Пришлось целый день отбивать "шубу" палками. Сахалинцы, народ бывалый, пояснили, что поставив ловушку, нужно наблюдать: как только селедка в нее попадает, закрывать "ворота" и перебирать рыбу.
Очень часто, практически в каждую путину мы теряли по судну. Трагедии случались из-за неправильной загрузки рыбы либо по недогляду за неводом. Иногда, чтобы спасти себя и судно, приходилось выбрасывать рыбу за борт. Раз, когда я работал мотористом на сейнере, во время 10-балльного шторма мы даже невод в море выбросили. А времена-то были сталинские. За утерю дорогостоящего орудия лова можно было и голову потерять. Нас спасло тогда, что штормовое предупреждение было официально зарегистрировано. Все списали на стихию.
Первое металлическое судно появилось в жизни Ивангеля Карловича осенью 1952 года. Это был океанский сейнер германской постройки. Первое время рыбаки не могли налюбоваться на чудо судостроения. Однако скоро наступило разочарование. Несмотря на стальные корпуса, эти сейнеры оказались капризными, требовали особого внимания при погрузочных работах. В противном случае легко переворачивались. Зато пришедшие в 1953-54 годах новые "РСы" показали себя с самой лучшей стороны и сослужили хорошую службу рыбоколхозу.
Для работы на современных судах требовались квалифицированные кадры. Пришлось Ивангелю поступить на курсы мотористов, организованные во Владивостокском рыбпорту в 1955 году. Так в 34 года стал рыбак Кестер дипломированным специалистом. К выходу на пенсию в 1976 году Ивангель Карлович дослужился до помощника механика. В 1951 году парень женился. На местной девушке, которую заприметил еще в 1941-м.
- Я как раз в тот день повестку в военкомат получил, - вспоминает он. - Когда домой с работы возвращался, дай, думаю, в клуб загляну. А там танцы в полном разгаре, девушки, парни, все нарядные, танцуют.
Тогда-то и повстречал Ивангель свою судьбу - Наденьку, которая ждала своего эстонца всю войну. Нелегкий труд лег в те дни на плечи женщин рыбацкого села - разгружали и перерабатывали рыбу, ставили, а потом тянули тяжеленные невода в море, зная, что этим адским, неженским трудом вносят свою лепту в победу.
- Трудно приходилось, - вздыхает Надежда Фоминична, - и работать, и за домом следить, и детей воспитывать.
Их в семье Кестер росло трое. Старший, Володя, родился в 1952-м, дочь Валентина - в 1954-м. Спустя 2 года на свет появился Валера, который и пошел по стопам отца - стал моряком. Сегодня штурман дальнего плавания Валерий Кестер старший помощник капитана РС "Стрелка".
Славный трудовой и жизненный путь супругов Кестер отмечен орденами и медалями за трудовую доблесть. По уходе на заслуженный отдых Ивангель Карлович и Надежда Фоминична получили звание "Почетный колхозник".
Сегодня, вспоминая прожитые годы, старик верит, что, несмотря на все тяготы и невзгоды, это была по-настоящему счастливая жизнь, жизнь рядом с любимыми людьми, любимой работой, родной морской стихией. И пусть он давно уже не держал в ослабшей старческой руке весло, не ощущал на морщинистом лице соленых морских брызг, забыл, как выглядит берег с борта уходящего за горизонт судна, ему по-прежнему снится море...
