У приезжей знаменитости должно быть звучное “имя”.

В какой-то степени это залог успеха у зрителя. Имя актера московского театра “Современник” Михаила Жигалова безусловно на слуху - он не раз бывал в нашем городе на гастролях, да и фильмы с его участием были популярны в свое время: “Петровка, 38”, “Приступить к ликвидации”, “Холодное лето 53-го”, “Двое на острове слез”. Если в кино Жигалов чаще актер второго плана, то на театральных подмостках способен быть первой скрипкой рядом даже с неподражаемой Лией Ахеджаковой. Спектакль “Персидская сирень” по пьесе Николая Коляды стал поводом для создания замечательного актерского дуэта Ахеджакова - Жигалов, подарившего владивостокской публике трогательную историю двух одиноких людей.

- Вам не кажется, Михаил Васильевич, что ностальгия по былым годам, которой пронизана пьеса “Персидская сирень”, сегодня ощущается острее, чем когда-либо?

- Ностальгия вообще штука коварная. Но эта пьеса скорее о том, что все лучшее в жизни связано с молодостью. И беда наша в том, что мы забываем, какими тогда были.

- А вы сами хорошо помните, каким вы были в годы юности?

- Мое детство и юность пришлись на послевоенные годы. И это время мне казалось замечательным, несмотря на то, что время-то было жуткое. Половина моих дворовых дружков из тюрем не вылезали. Неучтенного трофейного оружия было полно. Тогда пальба шла по подворотням похлеще, чем сейчас. Участкового убили прямо во дворе. Помню, это событие перевернуло мою душу.

- Вы жили где-то на окраине?

- Если бы! Мы жили почти в центре Москвы - 4-я Тверская-Ямская, рядом с площадью Маяковского.

- Сами-то на криминал ни-ни?

- Стрелять - не стрелял. А оружие держал в руках. Сильное осталось впечатление.

- И как же из такого “разбойного” детства можно угодить на сцену?

- Допустим, на сцену я угодил значительно позднее, хотя в школьный драмкружок хаживал. Родители мои, обычные работяги, считали, что технический вуз для меня - предел мечтаний. Я даже три года по распределению потом отработал...

- Но давнее увлечение театром взяло верх?

- Вот видите, как неоригинально я пришел в актерскую профессию.

- Зато это было решение выстраданное или по меньшей мере выношенное?

- Руководитель нашего школьного театра как-то сумела нам внушить, что актером можно стать только если не быть им невозможно. И это жило во мне где-то на уровне подсознания, пока не сделал свой окончательный выбор.

- И разочарование никогда не постигало вас?

- Оно периодически сотрясает меня.

- И все-таки есть роли, которые стали событием в вашей актерской судьбе?

- Я, ей-богу, не склонен анализировать свои роли. Что-то удавалось, но со временем подвергалось самокритике. И так бесконечно. Вот вы, журналисты, пишете рецензии, критикуете, хвалите. А мы играем, играем роли... Так по кругу все и идет.

- Некоторые актеры сцену совмещают, например, с коммерцией. Вы не осуждаете коллег?

- Время такое. И если актер способен успешно совмещать одно с другим - помогай ему бог. Пожалуй, и наш спектакль “Персидская сирень” можно отнести к коммерческой деятельности, как вы думаете?

В Москве мы его не показываем. Это чисто гастрольная постановка. Так что кто-то открывает рестораны, а мы с Лией пошли в антрепризу.

- Интересно, как актеры находят друг друга для таких постановок?

- А у нас с Ахеджаковой очень схожие театральные судьбы. Буквально в один сезон мы были приняты в труппу театра “Современник”. Она пришла из ТЮЗа, а я из Центрального детского театра. И будучи новичками, мы как-то сразу прониклись друг к другу.

- Я наслышана, что Лия Меджидовна актриса с характером - взрывная, импульсивная на репетициях...

- А кто вам сказал, что эти качества мешают делать спектакль достойным? Лия требовательна прежде всего к себе. Она только с виду такая хрупкая, незащищенная. Характер в нашем деле скорее достоинство.

- Честно говоря, если бы не зажигательный танец, взбудораживший финал пьесы, зритель был бы явно огорчен неприкаянностью ваших героев, так и не узнавших имен друг друга.

- К сожалению, и в жизни порой нет логических завершений обдуманных поступков.