Морг - место райское. Для крыс

Мерзкое серое существо, тяжело переваливаясь, медленно прошествовало вдоль стены. К потолку поднялся рой мух. На мокром полу извивался отвратительный червяк. Четыре секционных стола были заняты раздувшимися трупами. Фильмы ужасов меня уже не напугают, так как весь этот кошмар довелось увидеть воочию

...Договариваясь накануне об “экскурсии” по моргам Владивостока, слышала вопросы - вы получили разрешение, вы поставили в известность руководителей гор- или крайздрава? На следующий день, по-видимому, осознав, что официального запрета на посещение моргов журналистами существовать не может, встретили без напряга. Смотрите, спрашивайте, проблем нет. Однако проблемы существуют. И хоть судебно-медицинский морг на Некрасовской не военный объект, все же согласна - доступ туда надо ограничить. Чтобы не волновали дотошные журналисты впечатлительного обывателя, безмерно издерганного множеством других бед.

Об этом учреждении написано уже немало, фотоснимки шокировали, а воспоминания до сих пор бросают в дрожь. К лучшему не изменилось ничего. Только в жаркие дни смрад от разлагающихся трупов заставляет прохожих еще быстрее пробегать мимо.

...Сопровождавший меня заведующий отделением бюро судебно-медицинской экспертизы на базе городской больницы Находки Александр Ожерельев покосился - переступлю ли порог? Собрав все силы и глотнув напоследок отвратительного, но все же “уличного” воздуха, я решительно сделала шаг в преисподнюю.

Когда-то все здесь выглядело иначе. Еще в начале 80-х заведующий бюро и одновременно зав. кафедрой судебной медицины ВГМИ Юрий Будрин строго следил за тем, чтобы преподаватели как можно больше работали со студентами в морге. Условия позволяли - сухой воздух, отсутствие смрада, горячая вода, раздевалка, комнаты для санитаров и приема посетителей. Над моргом размещались кабинеты не только сотрудников этой кафедры, но и преподавателей латинского языка. Нынешняя заведующая кафедрой судебной медицины профессор Тамара Федченко говорит: “Сейчас студентов мы туда не водим - грязно, страшно, стыдно”.

В “греческом” зале, как издавна прозвали одну из комнат, трупы навалены кучей. А куда еще можно положить гниющие останки? Холодильник в морге один. На такое количество трупов, как сейчас, он не рассчитан. Кроме того, просто бесполезен - загнившие тела нужно хранить в морозильнике. В холодильнике они все равно будут выделять тепло, это известно каждому школьнику. Хранить же так называемые бесхозные трупы следует не менее 10 дней. Как, впрочем, и отдельные человеческие фрагменты, поступающие к судебным медикам. Хотя чью-нибудь ногу или голову желательно бы и подольше подержать - вдруг другие недостающие части обнаружатся. Но где там - подольше, уже через неделю в тепле все сгниет.

Нынче работают эксперты в резиновых сапогах - на бетонном, вечно мокром полу, среди червей в другой обуви находиться невозможно. В холодное время, когда источников питания в городе становится меньше, крысы, по рассказам работников, совершают массовые нашествия - пища всегда в достатке. Зимой здесь температура не поднимается выше 8 градусов. И потому респираторные заболевания и ревматизм - дело обыденное. Отдаленные же последствия пребывания в таких условиях вообще предсказать трудно. “Только вы об этом не пишите, - попросил судебно-медицинский эксперт Владимир Киршанский. - Коллеги засмеют, скажут: носки теплые надевай”. Видно, привыкли специалисты не жаловаться - все равно ведь до тех пор, пока не построят новое здание, ничего не изменится. По-прежнему зимой они будут “разбирать” промерзший труп в тонких резиновых перчатках, не имея возможности согреть руки под струей горячей воды. Про душ здесь давно забыли. А о кольчужных перчатках, в которых работают их зарубежные коллеги, знают лишь понаслышке. Поэтому и профессиональный риск воспринимают как норму. Если порежешься при вскрытии инфицированного, перчатки, полученные из запасников ГО и пережившие уже не один срок хранения, от сифилиса или

СПИДа не спасут.

И все же на материальное обеспечение сотрудники не жалуются. Как молчат и о том, что последний раз зарплату получили только за апрель. Главное - нужно срочно строить новое здание. Чтобы прохожие не дышали трупным смрадом, чтобы не хотелось специалистам, вроде бы уже ко всему привыкшим, побыстрее закончить свое дело и выскочить наружу. Если за дежурство вскроет эксперт в таких условиях даже 2-3 тела, это уже подвиг, а их, как правило, значительно больше. Как сказал Александр Ожерельев, лишнего никто здесь делать не будет, ведь тщательно вырезать какую-нибудь косточку и рассмотреть ее со всех сторон у нормального человека просто не хватит сил. От заключения медицинского эксперта зависит очень многое, но делают они лишь то, о чем просит следователь. Кто-нибудь может осудить?

Родственники погибших стараются и близко к этому моргу не подходить. Если возникает потребность в опознании, среди знакомых выбирается человек с очень сильной психикой. Спасибо, теперь хоть похоронные бюро сами забирают трупы и подвозят к дому. Одного из представителей такого бюро удалось немного порасспрашивать. “Если близкие приезжают, бывает и в обморок падают. Такое зрелище далеко не каждый способен выдержать. Но чаще всего уже на подходе к моргу отказываются идти дальше - смрад просто невыносимый”.

Зима с 93-го на 94-й год до сих пор, наверное, памятна многим владивостокцам. Тогда судебные медики были вынуждены вынести на мороз и складировать во дворе почти 80 трупов. Другого выхода не было. Криминальные разборки тех лет приносили такой “урожай”, что не оставалось места для работы. Кроме того, на судебно-медицинское бюро возложена и “утилизация” бесхозных тел. Зарегистрировать смерть, “упаковать” в гробы, сделать заказ в спецслужбу, да еще и проследить за правильностью захоронения. В принципе специалисты с высшим образованием этим заниматься не должны. Но куда денешься? Морг и так постоянно переполнен.

Когда разрешили приватизировать квартиры, на улицах в роли бомжей оказалось множество больных старых людей. Мерли они уж точно как мухи. Это сейчас положение чуть-чуть исправилось - в сутки теперь не по 12-15, а около десятка тел поступает. Не потому, что криминала меньше стало - народ и к этим условиям сумел приспособиться. Нынешний бомж теплые люки облюбовал, да и богатый люд на мусорки вполне приличные вещи выбрасывает - одежду, одеяла. “Недавно видел, как бомжи волейбольный мяч со свалки несли”, - говорит Владимир Владимирович.

А вот пострадавших в дорожно-транспортных происшествиях меньше не становится. Правда, в преддверии прибытия в город какой-нибудь столичной “шишки”, когда на улицах вдруг “прорастает” многочисленная милицейская рать, эксперты, как правило, отдыхают. В праздничные же дни типа Пасхи милиционеры тоже, по-видимому, расслабляются - в их отсутствие машины имеют обыкновение крепко “целоваться”, а владельцы отправляются прямиком в руки судмедэкспертов.

...Выйдя из морга на Некрасовской, опытный эксперт, много лет посвятивший этой работе, Александр Ожерельев глубоко вдохнул: “Отвык от такого. У нас в Находке все по-другому”. “На уровне мировых стандартов?” - поинтересовалась я. “Нет, конечно. До мировых далеко, но не хуже, а, может, кое в чем получше, чем даже в краевом патолого-анатомическом бюро”.

После Некрасовской это бюро выглядит образцовым. Хорошая вентиляция, освещенность. Сухо, чисто, почти никакого запаха. Есть стенды с необходимой специалистам информацией. Чтобы в “шпаргалку” не заглядывать. Этот морг обслуживает 20 лечебных учреждений города. Ежегодно здесь исследуются почти 800 трупов. Под операционной лампой любую мелочь можно рассмотреть. Отличные холодильные камеры. Даже траурный зал оборудован. У нас, правда, принято прощаться с усопшим у дома, где он жил. Но времена меняются. Похоже, скоро прощание будет проходить не под открытым небом, в дождь или снег, а в цивилизованных условиях - в оформленном подобающим образом зале, с соответствующей музыкой. Здесь для этого все предусмотрено. Строилось ведь бюро еще в те добрые старые времена, когда деньги были общие. Начальник бюро доцент Сергей Мельник лишь на одно посетовал: “Если бы только воду и свет не отключали - для нас это катастрофа”. В остальном они каким-то образом выкручиваются. Может быть, потому, что находятся в здании медицинского университета.

Главный врач центральной городской больницы Фокино Елена Кондякова, приехавшая в командировку, сказала: “Здесь работают очень добросовестные, ответственные люди, великолепные специалисты. Я регулярно приезжаю к ним за советом и консультацией. И стараюсь так же организовать эту службу у себя”. Специалисты и на Некрасовской работают отменные. Только трудятся они в совершенно других условиях.

...Судебно-медицинский морг имеет одну маленькую приставочку - слово “краевой”. В этом слове и заключены все беды. Краевой он чисто номинально - из края никто трупы сюда не везет, работа на местах эффективнее и оперативнее. Но город формально прав - это учреждение не его подчинения. Однако любому жителю Владивостока абсолютно безразлично, кто что должен финансировать. Нам нужно, чтобы исчезла из центра города эта зловонная клоака, чтобы не падали в обморок близкие погибших людей, чтобы специалисты могли работать в нормальных условиях, не подвергая опасности свое здоровье.

Наши власть предержащие в случае болезни ложатся в палаты “люкс”. Если их жены или дочери соберутся рожать, для них будут созданы все необходимые условия. Болезнь и здоровье, жизнь и смерть “электората” чиновничество способно воспринимать лишь умозрительно. Поэтому представителей обеих сторон - городской и краевой - неплохо бы привести в морг на Некрасовской и заставить поприсутствовать при опознании. Когда санитар будет разгребать вздувшиеся зеленые трупы, воздух будет пропитан смрадом, а на мокрый пол, потеряв от ужаса сознание, упадет тот, кто попытается признать в этом раздувшемся подобии человека своего старого знакомого, совсем недавно плакавшего и смеявшегося, радовавшегося и страдавшего. И если при всем этом чиновники не придут к согласию и у них не дрогнет сердце, значит, сердца у них просто нет.