На сцену выходят урки?

Спектакль “Двое с большой дороги” по пьесе драматурга Виктора Мережко, дважды показанный на сцене театра имени Горького двумя московскими артистами - Валентиной Талызиной и Борисом Щербаковым, - оставил после себя больше вопросов, чем ответов. Вообще это, наверное, в традициях русской сцены - не столько искать ответы, сколько ставить вопросы. Однако в данном случае вопросы уж больно сакраментальные.

Прежде всего: кто главные герои? Два квартирных вора - он и она, случайно оказавшиеся на одной “хате”. Кто они “по жизни”? Несчастные создания, родившиеся в тюрьме, имеющие по куче судимостей, но не имеющие ничего святого. Какие чувства (очевидно, по замыслу создателей спектакля) они должны вызывать у зрителей? Любовь, жалость, сострадание, понимание того, что лучшие люди нашего общества - это люди тюрьмы. Главная цель спектакля? Апологетика тюремной романтики.

Если это все - а большего автор этих строк, к сожалению, не увидел, - то извините...

Я умышленно опускаю разговор об актерском, исполнительском мастерстве Талызиной и Щербакова. Речь о другом - о выборе репертуара. О том, что несут со сцены неискушенному (да и искушенному) зрителю.

Навязли на зубах размышления, постоянно пережевываемые СМИ: из нашей жизни исчезает духовность, ее жестко и планомерно вытесняют насилие, агрессия, секс, полное отсутствие моральных, нравственных ориентиров. “Двое с большой дороги”, показанные владивостокскому зрителю заезжими москвичами, - лучшая иллюстрация вышеприведенного тезиса.

Еще недавно отечественные деятели культуры без устали жаловались на удушающую цензурную строгость репертуарных и прочих комиссий, стоящих на страже морального облика советского человека. Нет цензоров - нет и морали?..