Топор над городом

Недавно появилось объяснение, почему город лишился множества взрослых деревьев, составлявших его зеленый наряд, его легкие, а по мнению некоторых - даже душу и сердце. Оказывается, деревья вдоль улиц были столь чудовищно загрязнены свинцом и прочей ядовитой дрянью, источаемой армадами машин, что искоренить их (деревья) было просто экстренно необходимо для сохранения нашего здоровья.

Давайте вообще снесем к чертовой матери весь этот город, потому что все равно от автомобильных выхлопов и свинца здесь нет никакого спасу, нет и не предвидится. Почему виноваты одни деревья?

Почему не сняли ядовитую почву, асфальт, дома? Кстати, для бабушек, которые дальше своего двора и сквера не ходят и не будут ходить уже никогда, срубленное в их сквере дерево - последнее в жизни. И будь оно хоть тысячу раз ядовито, для бабушек оно - единственный смысл и отрада в недолгой оставшейся жизни. Для нее это ядовитое дерево - та самая здоровая среда обитания, на которую бабушка имеет право по Конституции и которая - единственная! - очищает воздух при стихийном нашествии машин на город.

В мэрии Владивостока не нашлось человека, способного назвать количество гектаров территории, украденной у зеленых насаждений и закатанной под асфальт в ходе текущей реконструкции городской среды. Более того, как признает руководитель департамента санитарного состояния, экологии и природопользования Юрий Печкин, все работы ведутся с тотальным нарушением действующих законов и стандартов - без проектов, анализа, согласований.

Очистные сооружения в городе фактически отсутствуют, в настоящее время не проектируются и не строятся. Об этом было в очередной раз заявлено на недавнем заседании Морского совета мэрии. Там же отмечалось, что акватории, превращенные в естественные канализационные отстойники и по совместительству исполняющие роль рекреационной зоны федерального значения, не очищаются из-за отсутствия единой управляющей ими структуры и средств. Количество зеленых зон в черте городской застройки несколько лет назад составляло менее одной десятой части того, что требуется по действующим санитарным и архитектурно-строительным нормам. И никто не пытается вернуть ситуацию в законные рамки. Напротив, стремительно идет обратный процесс сокращения площади “живых” земель: их съедают машины и дома.

Сегодня городская власть козыряет количеством деревьев, которые будут высажены в ходе акции по озеленению, и средств, которые на это выделены. Но никто не знает - откуда взяты эти средства, как неведомы источники финансирования дорожно-строительного безумия, не оставившего на улицах места человеку. Никто не знает, на какие средства будет строиться мост через бухту.

Но точно известно, что у города так и нет средств ни на очистные сооружения, ни на обеспечение грамотного управления акваториями, ни на решение проблем питьевой воды, переработку твердых отходов. Там, где деревья были спилены за последние месяцы, их не будет никогда: это место занял асфальт, по которому рано или поздно будут ездить старые японские машины.

У нас нет никаких гарантий, что новая городская власть, представительная или исполнительная, задумается над тем, что дело власти - все-таки не затыкать дыры и не кидаться грудью на амбразуры, возникшие в итоге бездарности, продажности и политиканства предшественников. Дело власти - управление, и, право же, власти советского образца не так уж плохо умели управлять. Естественно, на своем уровне понимания территориальных, социальных и природных закономерностей. Управление территорией и ее ресурсами в рыночных условиях - этому легко можно учиться в любой заграничной поездке. Конечно, если хотеть учиться, а не просто ездить.