Задача тренера - разглядеть талант
Этот человек проиграл в поединке под названием “жизнь” только одну партию. Когда болезнь поставила точку на его карьере спортсмена. Во всем остальном же тренер по тяжелой атлетике кандидат педагогических наук Владимир Ким считает себя удачливым человеком. Несмотря на то, что, как сам с сожалением признается, имеет сложный характер. Что одновременно робок и стесняется людей. Что имеет говорящий сам за себя статус беженца на родине предков. Сегодня у нас в гостях человек, который обучил обращению со штангой сотни мальчишек, в том числе многократного рекордсмена мира Александра Колодкова, вице-чемпиона мира Василия Можейко и многих других.
- Владимир Федорович, в детстве как-то больше привлекают футбол, баскетбол... Как вы “нашли” тяжелую атлетику?
- И действительно - даже школьная программа написана под игровые виды спорта. А тяжелой атлетике в ней места нет. Я родился в военные годы, в 1942-м. Детство пришлось на 50-е, когда советская сборная впервые приняла участие в олимпийских играх. Спорт стал так популярен, что каждый родитель мечтал о ребенке - будущем чемпионе. Наверное, заразился этим романтическим ажиотажем, царившим вокруг спорта.
Но здесь я бы сделал одно лирическое - в прямом смысле этого слова - отступление. Окончив школу, думал стать музыкантом, поступил в алма-атинское музыкальное училище. Днем занимался на отделении духовых инструментов: саксофон, кларнет... А по вечерам ходил в секцию тяжелой атлетики.
- И как же получилось, что спорт одолел музыку?
- Я считаю, что залогом всякого усердия является успех, ну и, конечно, любовь к тому, над чем работаешь. Так получилось, что на спортивные тренировки у меня уходило лишь вечернее время, но при этом я стал чемпионом Казахстана среди юношей, стал добиваться заметных результатов. Музыку оставил. В 20 лет стал мастером спорта, хотя Минздрав с этого возраста рекомендовал только начинать заниматься тяжелой атлетикой...
- Какая медаль для вас самая дорогая?
- Серебряная медаль первенства СССР 1965 года среди профсоюзных спортсменов. За три года до этого, правда, я стал рекордсменом мира среди юношей в рывке. После этих успехов случилось невиданное - в 23 года я заболел гриппом. Осложнение на сердце поставило крест на моей дальнейшей спортивной карьере. Так быстро! Затем институт. Аспирантура. Кандидатская диссертация по проблемам тренировочных методов в тяжелой атлетике. Руководителем научной работы, к слову, был двукратный олимпийский чемпион Аркадий Воробьев.
- Представилась бы возможность прожить жизнь снова, опять попытался бы добиться успехов как спортсмен?
- Вообще само название вида спорта - “тяжелая атлетика” - не совсем удачно для восприятия человека со стороны. К примеру, когда начинал работать тренером, столкнулся с первыми трудностями. Повесили объявление о наборе в секцию. А слово “тяжелая атлетика” в силу непонятных стереотипов ассоциируется у людей с “тяжелым видом спорта”. Но ведь ясно, что легкая атлетика не легче тяжелой. Любой спорт труден. Тем не менее уже после первой тренировки приходил рассерженный отец ребенка и говорил, что спорт этот непосилен, к тому же “сын расти не будет”. При этом никто не хотел слышать о том, что наука давно доказала - тяжелая атлетика на рост молодого организма не влияет.
- А если ребенку просто не дано отличиться в этом виде спорта?
- Задача тренера как раз состоит в том, чтобы разглядеть этот талант. Сегодня большой спорт - дело исключительно таланта. Трудолюбие в спорте тоже ценится, но лишь для тренировки собственной воли.
- А какой-нибудь забавный случай, связанный с соревнованиями, можете припомнить?
- Как известно, в спорте большое значение имеет психология. И вот, значит, был у меня в школе очень способный парнишка. На тренировках он показывал высокие спортивные результаты - на уровне мастера спорта. Приходит время первых серьезных соревнований. Чемпионат Казахской ССР - солидная организация, переполненный зал. Сашу вызывают на помост. И он, представляете, не мог выйти из разминочного зала на зрителей. Это было не просто стеснение. Можно сказать, что сильный спортсмен допустил психологическую слабость. А там ждут и судьи, и публика. Всей командой мы его запихивали в двери - бесполезно. Ни на какие уговоры он не шел. Зрители, увидев наши усилия, стали закатываться со смеху. Им было смешно, а для меня - нет, я его прекрасно понимал.
У спортсменов это как закон: если человек “горит” перед соревнованием, то и всю жизнь так будет. Плохой сон, депрессия, волнение...
- Вы строгий тренер? Почему-то тяжелая атлетика вызывает ассоциации с тяжелым характером...
- Вот видите - снова это неудачное название... Но что правда, то правда. Я очень строгий тренер. Уже сейчас, по прошествии лет, пытаюсь себя хоть немного перестроить, но не получается. Наверное, черта характера. Я считаю, что если ты авторитарный по натуре человек, то и методы преподавания будут такими же. Такая же закономерность относится и к либеральным по характеру людям.
- Вероятно, вы строги к самому себе: подъем в 6.30, режим дня и все такое?
- Да, это так. В молодые годы был фанатиком в не очень хорошем понимании этого слова. Просто мечтал стать большим спортсменом. Этого же требовал от молодежи, едва став тренером. Иные с “армейки” возвращаются и говорят, что все трудности армейской жизни ни в какое сравнение не идут с вашими тренировками, Владимир Федорович.
- Ваша супруга, очевидно, знает особый рецепт, как вам поднять настроение?
- У жены мягкий нрав, иначе мы бы не ужились. Она преподает английский язык... Дело в том, что мой младший сын тоже пошел в тяжелую атлетику. В прошлом году даже выиграл всероссийские соревнования среди школьников. Так вот у человека, который занимается этим видом спорта, качественное питание стоит на первом месте. Наверное, поняли, что я имею в виду: путь к сердцу тяжелоатлета лежит через желудок.
- Извините, ваша жена кореянка?
- Я был в некотором смысле обречен. Строгая отцовская рука. Корейские национальные традиции. Все это да настойчивые советы матери... В общем, вокруг меня всегда были русские девушки, а женился на корейской.
К тому же я был единственным сыном в семье. Четверо моих братьев и сестер малолетними умерли при сталинско-бериевском “великом переселении народов”. Родившись в Приморье, не приспособились к казахстанскому климату. Отец говорил: какая разница, на ком женишься? Мать же настаивала на своем: ты - единственный сын и хочешь испортить кровь?!
- Владимир Федорович, как вы относитесь к национализму, сепаратизму, национальной нетерпимости?
- Крайне отрицательно. Биологический критерий в этом вопросе, считаю, не должен иметь никакого значения. Важны деловые качества человека. А в стране что происходит, особенно в бывших автономиях? Скрытый национализм под маркой национальной культуры. Да, я кореец и горжусь этим. Но одновременно понимаю, что все это “национальное”, если разобраться, не более чем социальный миф, средство что-то списать за счет других. К тому же советские корейцы - одна из самых обрусевших наций. Еще Даль в своем словаре писал: человека надо относить к той национальности, на языке которой он думает.
- Вас как представителя корейской национальности никогда не притесняли?
- Меня - нет. Но мои родители, как и многие тысячи корейцев, переселенные в 1937 году в Казахстан, пострадали. Отец перед этим был первым председателем колхоза в Покровке. А было все так. Пришли люди из НКВД, дали сутки на сборы. Куда, зачем и на сколько - не сказали. До вокзала везли на бычьих телегах. Затем закрытые от постороннего глаза вагоны без всяких условий для жизни. Люди ехали около месяца: рождались дети, умирали тяжелобольные. Во время стоянок в степи не успевали даже могилку выкопать.
Отселяли-то хоть организованно - посадили в “телятники”, отвезли. А сегодня все возвращаются по мере своих материальных возможностей. Ведь не только же мы можем помидоры выращивать! Среди корейцев-переселенцев много ученых с именем. Многие, приехав сюда, так и не могут найти себя.
- А как же вы стали беженцем?
- Последние годы перед приездом в Приморье наша семья жила в Таджикистане. С распадом Союза там стал твориться национальный “беспредел”. Как мне, русскоязычному, под старость лет учить таджикский язык или жить по законам шариата? В республику возвращалась чуть ли не средневековая восточная идеология, где не было места для национальных меньшинств. Пришлось возвращаться на родину предков.
- Считается, что спорт - это отражение политики. Согласны?
- Полностью. Раньше по воле партии советских спортсменов никогда не называли профессионалами. Говорили себе и Западу, что мы любители. Работаем, мол, слесарями, монтажниками, а в свободное время выигрываем золотые медали на олимпиадах. Такую чушь могли выдумать только политики. У нас в стране во все времена большим спортом занимались профессионально, и во все времена политика присутствовала рядом.
- Верите ли вы во что-то - в бога, в черта ли? Спортсмены ведь к тому же очень суеверные люди...
- Так получилось, что я во всем этом не замешан. Наверное, мое строгое атеистическое воспитание сказывается. Считаю, что если и верить в бога, то необходимо целиком отдаваться этому. А не заигрывать с религией, как делают многие.
- Что больше всего цените в людях и что не терпите?
- Наверное, мой ответ будет банальным. Ценю честность, ненавижу невоспитанность.
- Вы, судя по всему, очень целеустремленный, дальновидный, прагматичный человек. А смогли бы спрогнозировать ближайшее будущее страны?
- Я оптимист. Верю, что все образуется. Постоянно задумываешься об этом: не может же быть, чтобы все время было плохо...
- Понятие родины для вас это...
- В узком смысле место, где я родился, - казахские степи. Для спортсмена же родиной является страна, за которую он выступает.
- Вас предавали?
- Не припомню...
- Часто ли дарите жене цветы?
- Очень редко. Наверное, это плохо.
- А если дома долгое время, кроме вас, никого нет? Не голодаете?
- Ну уж яичницу я всегда умел неплохо готовить!
- Любите ходить в гости или сами предпочитаете принимать гостей?
- Страшно не люблю ходить в гости. Сковывает большое количество людей. Просто угнетает - не знаю в таких случаях, чем заняться.
- А что любите читать?
- Раньше любил детективы и фантастику. Но всегда первое место занимала научная спортивная литература.
Сегодня в чтении нам “позволено” быть более разборчивыми. Увлекся всякими сверхъестественными вещами: есть ли жизнь после смерти, пророчества и все такое...
- С вашей зарплатой в какую машину помещаетесь?
- Ни в какую. Нет, откуда? Зарплата тренера не позволяет. Но не могу сказать, что совсем уж бедствую. Как только пригласили работать в училище олимпийского резерва, составили персональный контракт: теперь живу в благоустроенной квартире, а воспитанники - на полном гособеспечении. Только работай!
- Ваше хобби?
- Я даже толком не знаю, что это такое. Всю жизнь работа и только работа. Редко удается даже на природу выехать.
- Владимир Федорович, а не боитесь ли, что мальчишки нарушат ваши заповеди? Потренируются, окрепнут да пойдут “вышибалами” в коммерческие структуры...
- Конечно, такая опасность существует. Вообще считаю, что воспитательный процесс не имеет перерывов. Пришел к тебе пацан, и что бы ты ни сделал - воспитание. Тот же грязный тренировочный зал может заложить в подростке низкую культуру.
Несмотря ни на что, я верю, что мои мальчишки на такое не пойдут. Я ведь строгий тренер.
