Господи, дай нам разума понять друг друга

Помните фильм “Премия” из социалистической эпохи, в котором строительная бригада отказалась от незаслуженного вознаграждения? Та принципиальность, казалось бы, давно минула. Но вот педколлектив артемовской школы № 18 отказался... от звания лауреата всероссийского конкурса “Школа года”...

Скандал в благородном семействе

Вот цитата: “Утром он первым открывает двери школьного здания. А когда школа наполнится детскими голосами, шумом, утренней суматохой, он уже на своем посту, в холле, у входа, чтобы встречать всех - и учащихся, и педагогов. Улыбнуться, пожелать доброго дня, напомнить о самом на сегодня важном, поторопить опаздывающих. С этого начинается его каждый рабочий день”. А вот еще одна цитата: “Утром, перед началом рабочего дня, сразу у входа вы можете обрушить на учителя свое недовольство, излить свое возмущение чем-либо, отчитать, пригрозить. Что вам до того, что учителю предстоит потом с трясущимися руками и головной болью идти к детям, проводить 5-6 уроков?” Обе цитаты об одном и том же человеке - директоре школы № 18 Борисе Жидкове. Первая из статьи в городской газете в предвыборную кампанию в краевую думу, вторая - из “Открытого письма директору школы”, написанного и зачитанного тому, кому оно адресовалось, в январе этого года. Под письмом поставили подписи 43 педагога.

Конфликт в 18-й грянул, казалось бы, как гром среди ясного неба. Ничто не предвещало Борису Жидкову неприятностей. Он в 1995 году принял школу-новостройку, в которой хватало недоделок, и, как говорится в таких случаях, вложил немало сил и энергии в нее. И школа зазвучала... Похваливали и учебное заведение, и его директора. Он задумал баллотироваться в краевую думу. Решил принять участие в упоминавшемся конкурсе. Правда, как утверждают учителя, совета с ними не держал, не информировал, посвящая в свою затею лишь немногих.

Вот это последнее, а самое главное, бестактное, грубое, порою и оскорбительное отношение к своим подчиненным, иногда к детям, как явствует из “письма”, и послужило причиной отказа от высокого звания и резкого противостояния в школе. Да, школа может гордиться своим оформлением, еще, может быть, кое-чем, но какая ж это “Школа года”, если в ней маловато радости и педагогам, и ученикам - возмутились учителя. Так родилось “Открытое письмо”. Вот его тезисы: “Жаль, что большую часть энергии вы тратите на борьбу со своим коллективом, а другая часть энергии уходит на раздувание мифа о школе. Установка такая: замечательный директор может работать только в школе, где все замечательно... А 16 декабря минувшего года на линейке старшеклассников вы кричали на учащихся: “быдло”, “чушки”, “придурки”... Мы поставлены в положение крепостных... В школе царит атмосфера страха, всеобщей подозрительности”. Вслед за этим письмом появилась статья в городской газете “Выбор” “Отказались от звания лауреата”.

Как же потом развивались события? Мгновенная реакция (о директоре 18-й вообще укрепилось мнение, что он энергичен, активен, оперативен) - Борис Жидков подает на газету в суд, в иске указывает кругленькую сумму возмещения морального ущерба: 100 миллионов (неденоминированных) рублей. В свою очередь, по иску о защите чести и достоинства подают в суд на директора 7 педагогов школы. Скрестили, что называется, шпаги.

Возмутители спокойствия

Горуно назначает комиссию из 11 человек, чтобы проверить: кто же прав, кто виноват? Инициаторами “бунта” стали несколько человек, в их числе супруги Овечкины - Галина и Александр, педагоги. Может быть, им было проще решиться на это, поскольку их не связывали “путы оседлости”. Они в Артеме - люди пришлые. Борис Жидков, зная их немного по Спасску, пригласил супружескую пару в свою школу. Тем более что мужчине, коих сейчас совсем мало в школах, была предложена хорошая должность - заместитель по научной работе. Александру, едва начавшему работать, была вменена обязанность - обеспечивать “шефу” предвыборную кампанию. Первая из приведенных выше цитат, “лучезарная”, принадлежит Галине Овечкиной. А теперь они, как и все, подписавшие “письмо”, негативно расценивают деятельность директора. Не слишком ли полярны точки зрения, высказанные за такой короткий срок? Вот ответ супругов: статья в газете - дело заказное, да и в предвыборную кампанию они в полной мере узнали своего руководителя, “прозрели”.

Где-то в этот момент произошла стычка директора с Галиной Овечкиной, которая пыталась обратить внимание руководителя школы на его деспотическое отношение к подчиненным. Овечкиной пришлось уволиться. Это, а также подозрение, что Александр Овечкин хочет занять место Жидкова (были такие слухи), позволяет толковать конфликт не как борьбу мировоззрений, а личностный. Вот еще одна из причин того, что люди здесь иногда роптали, но официально не жаловались. Практика прежних лет часто была такова: в ответ на обращение “в инстанцию” комиссия шьет тебе же каждое лыко в строку.

Погонщик

Ну и что же выяснила авторитетная комиссия? Вот одно из ее заключений: “Процветанию авторитарного стиля руководства способствовал и коллектив, проявляя слабость и нерешительность до последнего момента в отстаивании своих взглядов, что позволило в полной мере реализовать Борису Петровичу такой стиль руководства, который, по мнению преподавателей Уральского педагогического университета, называется “погонщик”: сметать на своем пути все, что не удается подмять под себя. Для него управление - это власть, а власть - это превосходство, престиж, благо. Слабо информирует подчиненных, из-за чего в коллективе - слухи, пересуды”. В той же классификации уральских педагогов, проводивших специальные исследования, названы, естественно, и иные типы управления: “локомотив”, “диспетчер”, “показушник”, “максималист”. И в приватной беседе с Борисом Жидковым одна из проверяющих (тоже директор) высказала ему прямо подобные нелицеприятные слова. Ну а официально и комиссия (“способствовал и коллектив”), и горуно (“школа одна из ведущих, за 3 года на директора не было жалоб”), да и многие из тех, кто подписал “письмо”, дипломатично воздержались от явных отрицательных оценок.

В справке, подготовленной комиссией, есть такая фраза: “Шестеро называют систему управления людьми деспотизмом”. То есть, когда дошло дело до проверки, прежнего единения в коллективе не стало (напомним, письмо подписали 43 педагога), ряды “на баррикадах” поредели. Многие подписавшие письмо полагали, что дело не обретет огласки. Зачтут они свое послание директору в его кабинете, и он переменится, перевоспитается... Или запечалится и сам уйдет? Но ведь он не такой человек. Вот еще выдержка из справки, характеризующая его: “...педагоги, в частности матери-одиночки, на свой вопрос директору: “Почему вы получаете ежемесячно зарплату, а мы - нет”, получили ответ: “Получал, получаю и буду получать. Я директор”. Очерчивается такой стиль взаимоотношений с подчиненными и в “письме”: “Я директор! Замолчите. Говорить здесь буду я”. “Я даю вам работу, я вам плачу!”

В “письме” преподаватели требовали ухода директора со своего поста. В рекомендациях комиссии, ее зачитали учителям, предлагалось горуно объявить Борису Жидкову выговор. Каково же окончательное решение управления народного образования? Оно записано в отдельном документе, именуемом “Рекомендации”, цитирую дословно: “Директора оставить на своем месте для устранения недостатков, порожденных обеими сторонами”.

Велено достичь компромисса

Итак, коллективу школы рекомендовано найти пути к компромиссу. Кстати, судебные тяжбы (иск директора к газете, учителей к директору) не состоялись. В этом вопросе согласие достигнуто. На встрече директора с противоборствующей группой учителей были выдвинуты определенные условия “перемирия” с обеих сторон. Директору предписывалось: принести извинения тем, кто подавал на него в суд, предавать гласности все свои решения, восстановить на работе Галину Овечкину, не вовлекать в конфликт “третью силу” - родителей школьников, которые уже начали давать оценки деятельности педколлектива, не вникая в суть.

Конечно, непросто преодолевать амбиции, но если Борис Жидков раньше заявлял, что ни за что не восстановит Овечкину на работе, то сейчас он все-таки это сделал. Но и желание взять реванш, по мнению некоторых педагогов, прорывается. В беседе с корреспондентом “В” он прежде всего сетовал, что потери от конфликта колоссальные, дезорганизован учебно-воспитательный процесс...

Вообще-то в нашем обществе длительное время культивировалось понятие “борьба”. Классовая, за урожай, противоалкогольная, с недостатками и т. д. Ну а на Западе, на который мы сейчас так часто оглядываемся, давно почитается за благо достижение компромисса. И чем с меньшими потерями он достигнут, тем предпочтительней. Возможен ли компромисс в данном случае? Некоторые учителя считают, что конфликт просто загнан вглубь. И раз остался директор на месте, то ничего не изменится. Иные даже опасаются сведения счетов с оппозицией. И несколько педагогов собираются после окончания школьного года уйти.

Кстати, как расценивают ситуацию со стороны? Одни говорят: люди выпрямились, решили отстоять свою честь и достоинство. Другие усмехаются: ну и вляпались, в кои-то веки выпала такая честь с лауреатством... В самой же школе, похоже, борьба исподволь продолжается, хотя и несколько поугасла. Борьба... за достижение компромисса? Или с надеждой на победу? Вспоминаются слова проповедника, звучавшие по телевидению: господи, дай нам силы изменить то, что возможно изменить, вытерпеть то, чего изменить нельзя. Дай нам, господи, разума, чтобы отличать одно от другого.

Весьма и весьма небесполезные слова.