Человек - не лучшее творение природы

37 лет назад выпускнику Владивостокского художественного училища Анатолию Заугольнову преподаватели уже готовили характеристики для продолжения учебы в одном из двух художественных вузов страны - имени Сурикова. Однако случилось нечто. И дипломную картину за него “на троечку” написал его товарищ, а сам он после 7 лет учебы стал преподавателем одной из школ Спасска, а затем маляром на судостроительном заводе.

- Анатолий Павлович, на днях друзья и близкие поздравили вас с 60-летием. В музее имени Арсеньева готовится выставка ваших живописных и графических работ (кажется, пятая за последние 10 лет). Вы член Союза художников России. Если сравнить сегодняшний день и трудное начало вашего творческого пути, невольно рождается вопрос: что в вашей жизни значит счастливый случай?

- За счастливые случаи надо благодарить сказки и детство. Мой единственный счастливый случай едва не стал трагическим. Я до сих пор помню дворик моего детства в шахтерском городке Сучане. Теперь таких дворов нет: 3-этажный дом обнесен забором, и несколько семей в нем - как одна семья с общими радостями и бедами. В обычной ребячьей потасовке из-за японской монеты (мы их выменивали у японских пленных за кукурузные лепешки) сын одного большого шахтерского начальника ткнул меня перочинным ножом в спину. Попал в легкое. При той нищете, в которой прозябала наша семья, я был обречен: лечение требовало хорошего питания. Полгода провел в больнице, и все это время отец того мальчишки-обидчика кормил меня на совесть. Я выжил и стал крепче прежнего.

- Ваш отец шахтер, мать умерла рано. Какой случай подтолкнул в художественное училище?

- Сучан, нынешний Партизанск, в 40-е годы был большой деревней. Я пас коров, лошадей. Весь божий мир был передо мной как на ладони, и я его воспринимал душой.

- Но ведь не каждый пастух рисует. Чувствительная душа - это ваше наследство?

- Расскажу случай. В нашей семье было пятеро детей. Суровая нужда. И нам казалось, что отец у нас злой. Я с младшим братом в то время спал на кухне. Как-то ночью я поставил на стол стул и полез на антресоль, чтобы в очередной раз тайком отрезать кусочек хлеба. Резал обычно по таким дырочкам, чтобы на срезе все осталось, как было, и никто не догадался о проделке. Полез, внизу ждал брат... И вдруг открывается дверь, на пороге - отец. Он молча берет меня под мышку, под другую руку - брата и садится на кровать. Мы замерли, ожидая кары. И тут отец зарыдал. Дико так, по-мужски. Заревели и мы. Заходит мать - трое ее мужиков плачут... Живая душа бывает погребена под толстым слоем нужды.

- Многое изменилось, а в семьях шахтерского Партизанска и сегодня та же нужда... Может, это знак судьбы, что у вас, деревенского паренька, в руках оказались цветные карандаши?

Анатолий Павлович, приморский искусствовед Виталий Кандыба написал о вашем творчестве много добрых слов. Вот одна его фраза: “Сегодня Россия для жизни художника плохо оборудована. В наше чумазое время первоначального накопления капитала многим не до искусства. Но Заугольнов смог сделать выставки, идущие в затылок друг другу. Сделать художественно свежими, содержательно наполненными. Все они различаются техникой, тематикой, творческими заданиями. При нем я стал утрачивать пессимизм”. Конечно, не время говорить о меценатах масштаба известных в прошлом российских купцов Третьяковых, Морозова, без участия которых трудно представить русскую культуру. Но все же и у вас находятся, как теперь говорят, спонсоры. Без них не обойтись?

- Только техническое оформление картин для выставки (рамки, стекло, оргалит) требует около 15 миллионов рублей. Можно представить, сколько стоят краски, кисти, холсты! Я благодарен тем, кто понимает нужды художника и помогает мне по мере сил. Это глава администрации Первомайского района Сергей Семин, начальник управления культуры администрации края Виталий Хрипченко. Я ведь не просто руку просящую протягиваю. Могу для города что-то своими руками сделать. А что касается братьев Третьяковых, Саввы Морозова, они не были самыми богатыми людьми России, но понимали, что если и суждено им войти в историю, то только через культуру. И вошли. Подняться бы России экономически! Когда будет вдоволь хлеба и одежды, люди начнут тратить деньги и на театр, и на картины. Не могу, к сожалению, назвать имя приморского банкира (у него сегодня трудности), скажу лишь, 5 лет назад он купил у меня выставку целиком - 60 картин. Мне это дало возможность плодотворно заниматься своим делом 4 года. И для него это выгодное вложение капитала. Если у художника появляется имя, с годами его картины становятся все дороже.

- Но разве художник не подстраивается под вкусы спонсора, иностранных покупателей картин?

- Худо-бедно, но спонсора-единомышленника художник сам ищет, никто не навязывает. А вот иностранцы... В моей мастерской бывали покупатели из Франции, США, Польши, Германии. Ни один не захотел купить, например, вот эту картину из серии “Распятая природа”. Картины-протесты, абстракции их не интересуют. А вот картины природы, старые городские дворики привлекают внимание многих. Человек урбанизированный устал от тупых и острых углов, от прямых линий, которые навязывает ему современный город. Он тянется к соразмерности и равновесию, которые дарит природа. В этом мы понимаем друг друга: я, немец, американец...

- В вашей мастерской почти нет портретов...

- Меня человек не восхищает так, как природа. Человек злее животного, ради излишеств и комфорта уродует природу. Я бы сравнил жизнь с озером, в которое впадает ручеек родниковой воды. Вы смотрите в это озеро и познаете себя. Но если в озеро хлынет не ручеек, а поток пусть даже чистой воды, озеро замутится. И вы не увидите в нем себя. Прогресс со всеми его благими намерениями - это тот самый поток, с которым мы не можем совладать, не можем регулировать его силу. Порой мне кажется, что разум - порождение дьявола.

- У вас есть картина: на фоне темного неба колючая проволока и на ней занесенный ветром высохший листок дуба. В книге отзывов кто-то по этому поводу точно заметил: “Так и с человеком бывает. Летает, летает, а сядет на проволоку”. Жутковатая метафора, достойная Высоцкого.

- Мне ближе музыка Свиридова. А что касается метафоры - увидеть в природе образ, осмыслить его - без этого нет искусства.

- Недавно вы начали серию о растениях, у нее еще и названия нет. В центре картины лист щавеля, подорожника. Удивительное впечатление, будто видишь его глазами букашки.

- А вы угадали. Я и предлагаю взглянуть на растительный мир глазами птахи. Он для нее огромный, добрый - укрывает, греет, кормит. И букашка, и птичка наслаждаются величием этого мира.

- Говорят, самые совершенные линии имеют лотос, лошадь и женское тело. Вы никогда не рисовали женское тело?

- Нет, я люблю свою жену Тамару Сергеевну, а она не любит женские линии настолько, чтобы я их рисовал.

- Ваша жена, однако, смирилась с тем, что каждый апрель вы уезжаете в деревню Анисимовку и проводите отпуск там?

- Она в той деревне тоже бывала и очень понимает ее красоту.

- Думаю, вашу привязанность к приморскому селу поймут те, кто на предстоящей в марте выставке увидит ваш триптих “Анисимовка в снегу”. Очень сильное впечатление! Но не всем в мире искусства удается организовать свой быт, иметь свою Анисимовку. Многие, не имея сил бороться с обстоятельствами, опускаются на дно жизни...

- А то и сводят счеты с жизнью. 2 года назад покончил с собой художник Л. Один по сути стал бомжем. В нашей среде отбор жесткий, лишь каждый десятый из тех, кто с амбициями, талантом учился, становится профессионалом. Можно помочь бомжу хлебом, одеждой. Но как вернуть человеку творческую, духовную силу? Я не говорю о гениях, но если иметь в виду художников, так сказать, среднемирового уровня, 5 процентов их успеха зависит от таланта, 95 - от труда. Если будет наоборот: таланта больше, а труда чуть-чуть - ничего не получится.

- Вы с детства привыкли трудиться. Так почему возникла та ситуация, когда вместо института Сурикова вы получили направление в одну из спасских школ, а через 2 года и вовсе оказались на заводе маляром?

- В годы моей учебы директором художественного училища стал бывший милиционер Л. Дисциплину он насаждал уставную, за дело и без дела лишал учащихся стипендии. Однажды я допек его электророзетками, просил заменить, чтобы не случился пожар. А он лишил стипендии меня и двух товарищей. Тогда я объявил голодовку. Один из пострадавших - Гена Омельченко, известный теперь находкинский художник, поддержал меня. 10 дней голодали. В конце концов ребята вызвали к нам “скорую”, вслед за ней приехали черные “Волги” - начальство, профсоюзы. По тем временам нас могли упечь в психушку, но мы отговорились, что действительно не на что покупать продукты. Кончилось тем, что профсоюз откармливал нас бесплатно 2 недели (второй раз в жизни такое везение!), стипендий больше не лишали никого... А у меня случился надлом. Кисть в руки брать не хотелось. И дипломную картину на тему “Борьба с кулаками” рисовал за меня Толя Кротов. Обидно. Я же в училище по своей воле задержался на 2 года сверх программы, хотел учиться и дальше...

- В то время из поля зрения своих товарищей по карандашу и кисти вы исчезли на 16 лет. А потом?

- В 1976 году состоялась первая Всесоюзная выставка самодеятельных художников. Во Владивостоке ей предшествовала краевая. На ней была моя первая персональная экспозиция. Отсюда 7 работ взяли на выставку в Москву. Потом мне говорили, что 5 из них отправили в Лондон, одна картина там и осталась. Но ее, наверное, просто потеряли или присвоили. Такое бывает.

- Значит, на заводе вы мольберт в руки все же брали?

- Кто бывал в трюмах корабля, знает, как ярко выглядит его начинка - многие сотни метров различных коммуникаций раскрашены в яркие цвета. Ну а интерьер, к примеру, капитанской каюты можно сделать кое-как, а можно, как картинку. Кстати, на заводе я оформил две столовые. Директор просил, чтоб 20 лет их не переделывать. И не переделывали, а взглянуть на роспись приезжали многие почетные гости завода. С красками я и тогда старался работать творчески. Позже увлекся мелками. Этот материал у художников считается третьесортным. Но именно за рисунки восковыми мелками позднее меня, единственного в этой технике, приняли в члены Союза художников СССР. Писал акварелью. Люблю ее. Очень ласковый, нежный материал. Правда, выбор этих материалов диктовался еще и тем, что у меня не было мастерской. 15 лет жили с женой и сыном в одной комнате общежития, а там с масляными красками не развернешься.

- Теперь у вас мастерская. Удивительно, в таком бросовом, прокисшем от сырости и запахов доме у Чуркина на куличках вы сумели создать нечто светлое, уютное.

- К сожалению, нынче городская администрация приравняла художников к автослесарям, столярам: если мастерская больше 40 квадратных метров (а меньше быть не может), значит, плати налог как производственник. Но так городскому голове не разбогатеть, только художников изведет.

- Интересно читать отзывы посетителей выставок. “Ничего, смотреть можно”, “Очень много серого цвета”? Такие записи раздражают?

- Нет. У каждого человека своя энергетика, у каждого цвета - своя. Так что и тут мы все стремимся к гармонии. Кого-то побуждает, радует красный цвет. Другого - мягкие тона.

- В той же книге отзывов с выставки одна из ваших поклонниц написала: неплохо бы, мол, заняться вам воспитанием детей. Думаю, она имела в виду не вашего сына. Андрей Заугольнов - чемпион края, призер российских соревнований по бодибилдингу, преподает в университете физическую культуру. В некотором роде сын пошел по вашим стопам. Речь, видимо, о ребятах с улицы.

- Знаете, как-то поздним вечером остановили меня подростки в темном углу и говорят: ну, батя, выкладывай, что у тебя в карманах. В карманах у меня ничего не было, и я повел их в мастерскую: мол, там деньги есть. А в мастерской они, говоря их языком, обалдели от того, что есть люди, которые рисуют “все это самое”. В общем, попили мы чая и разошлись с миром... Видно, здорово обделила их жизнь, если так вот за полчаса-час они переменились хотя бы только на один тот вечер.

Ходят ко мне и “благополучные” ребята, человек 7-8. Я их сам нашел в соседних школах. Учу тому, что знаю сам. Надеюсь, это им пригодится. Художнику мир не преобразить, но сделать его радостнее - по силам.