Судья судье не отказала
В среду судья Фрунзенского районного суда Анна Ломтева удовлетворила иск судьи краевого суда Луизы Радул к газете “Владивосток”
“…Судебные заседания в нашем городе проходят каждый день. Судят хулиганов, насильников, убийц. Но далеко не каждый день судят академиков” – так редактор отдела информации нашей газеты Андрей Островский начал свой материал “Подвиг или преступление?”, который увидел свет 27 мая прошлого года. Мало что изменилось с тех пор. Разве что за это время куда чаще стали судить журналистов. Мало того, что “поставить на место” строптивых писак пытались и пытаются представители исполнительной и законодательной власти всех уровней или известные сутяжники. Теперь к ним прибавились и сами представители судебной власти. Свидетельство тому – рассмотрение искового заявления судьи коллегии по уголовным делам Приморского краевого суда Луизы Радул, предъявленное журналисту Андрею Островскому и редакции газеты “Владивосток”.
Предыстория появления этого судебного иска проста. В апреле прошлого года в закрытом судебном заседании коллегия под председательством Луизы Радул рассмотрела уголовное дело по обвинению академика Виктора Акуличева в контрабанде и вынесла ему обвинительный приговор по статье 188 части первой Уголовного кодекса РФ. Следствие по этому делу вело соответствующее подразделение УФСБ по Приморскому краю, в его ходе разрабатывались не только версии о контрабанде, но и о возможном шпионаже и незаконном перемещении за границу особо секретного российского вооружения. Возможно, именно этими обстоятельствами и мотивировался закрытый характер судебного заседания. Из всех известных редакции и автору, проведшему самостоятельное журналистское расследование, эпизодов обвинение предъявило академику лишь эпизод с незаконным перемещением через границу несекретного научно-исследовательского прибора. Ученого признали виновным в контрабанде, осудили на 4 года условно и передали осужденного Акуличева на перевоспитание коллективу президиума Дальневосточного отделения Российской академии наук. Того самого президиума, в котором очень многие научные сотрудники, включая академиков с мировыми именами, выступили в защиту Виктора Акуличева. Об этом-то, собственно, и был большой материал “Подвиг или преступление?”, отмеченный редакционной коллегией газеты “Владивосток” как лучший материал мая 1997 года.
Реакция на публикацию последовала незамедлительно. Председательствующая в процессе Луиза Радул потребовала по телефону от редакции извинения. При этом категорически отказалась назвать те сведения в материале, которые не соответствуют действительности, порочат ее честь, достоинство и деловую репутацию. А 16 декабря прошлого года во Фрунзенском районном суде появилось исковое заявление гражданки Радул о защите чести, достоинства, деловой репутации, компенсации морального вреда и опровержении публикации.
О странностях, связанных с рассмотрением этого иска, позже. А пока несколько фрагментов из этого документа.
“23 мая 1997 года в номере 93 газеты “Владивосток” была опубликована корреспондентом Островским А. В. статья под заголовком “Подвиг или преступление?”, в которой автор статьи в нарушение статьи 46 закона “О средствах массовой информации” не выполнил обязанностей по проверке достоверности сообщаемой информации, подверг критике законность и обоснованность приговора судебной коллегии по уголовным делам Приморского краевого суда от 21 апреля 1997 г. в отношении Акуличева В. Ф. (здесь и далее все фактические и юридические ошибки этого документа оставлены без изменений. – Авт.)… Статью Островского “Подвиг или преступление?” считаю заказной, цель которой опорочить в глазах общественности ФСБ и меня, как судью, под председательством которой был вынесен обвинительный приговор, подорвать мой авторитет и деловую репутацию судьи краевого суда. Не имея достаточных оснований и прав ревизовать приговор в отношении Акуличева В. Ф., Островский в средствах массовой информации подверг сомнению мою профессиональную пригодность, компетентность, опубликовав на первой странице газеты выдержку из приговора суда…Таким образом, своей статьей “Подвиг или преступление?” Островский А. В. в средствах массовой информации причинил вред моей деловой репутации, моральные и нравственные страдания.
На основании вышеизложенного… прошу взыскать с ответчиков - редакции газеты “Владивосток” и корреспондента Островского Андрея Вадимовича причиненный мне моральный вред в сумме 20 000 000 рублей с каждого. На стр. 1 газеты “Владивосток” тем же шрифтом, что и в статье “Подвиг или преступление?”, обязать редакцию газеты “Владивосток” опубликовать опровержение следующего содержания:
“В статье “Подвиг или преступление?” корреспондент Островский А. В. необоснованно подверг сомнению законность привлечения к уголовной ответственности и осуждения Акуличева В. Ф. по приговору судебной коллегии Приморского краевого суда от 21 апреля 1997 года, признанного виновным по ст. 188 часть 1 УК РФ в незаконном перемещении в крупном размере товара через таможенную границу РФ, тем самым взяв на себя не свойственное ему право ревизовать не вступившее в законную силу решение суда.
Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации от 15 октября 1997 года приговор в отношении Акуличева
В. Ф. признан законным и обоснованным, жалоба осужденного оставлена без удовлетворения. В связи с чем редакция газеты “Владивосток” и корреспондент Островский А. В. приносят извинения всему составу суда и председательствующему по делу Радул Л. И. за некомпетентную, необъективную статью “Подвиг или преступление?”.
К исковому заявлению сделаны четыре приложения – копии исковых заявлений, копия приговора суда, копия определения судебной коллегии, копия статьи “Подвиг или преступление?”. Все.
Одни только приведенные фрагменты сами по себе заставляют сомневаться в их юридической достаточности и обоснованности.
О гражданке Л. И. Радул, как, впрочем, и о должностном лице судьи Л. И. Радул, выносившей решение от имени Российской Федерации, в большой газетной статье упомянуто дважды: “Судебная коллегия по уголовным делам Приморского краевого суда под председательством судьи Луизы Радул рассмотрела все представленные документы”. И во втором случае, когда корреспондент посетовал на то, что “мне очень хотелось встретиться с судьей Луизой Радул. Мотивируя тем, что осужденный подал кассацию в Верховный суд РФ, а значит, приговор в законную силу пока не вступил, от встречи она категорически отказалась”. Возможно, автор искового заявления что-то прочла между строк, ибо нет и намека в этих, приведенных дословно фрагментах на ревизию вынесенного Луизой Радул решения, покушения на честь, достоинство и деловую репутацию, сомнения в профессиональной компетенции. Да и закон “О средствах массовой информации” (статья 44) однозначно требует от истца указывать, “какие сведения не соответствуют действительности”. Однако в ходе судебного заседания истица и приглашенный ею в качестве свидетеля следователь УФСБ не смогли указать, какие же сведения о Л. Радул, сообщенные газетой, не соответствуют действительности.
Обосновывая свои исковые требования, истица – судья Луиза Радул - утверждает, что в нарушение законов редакция и автор подвергли критике законность и обоснованность приговора. Странно читать такие утверждения, сделанные многоопытным служителем Фемиды, ежедневно сталкивающимся с необходимостью точно и по букве закона квалифицировать те или иные действия. Российский законодатель установил границы свободы печати. Но даже в недавние абсолютно регламентированные советские времена право на критику было одним из немногих декларированных прав журналистов. Сейчас об этом праве журналистов постоянно говорит президент России. Более того, кому как не члену коллегии по уголовным делам знать о том, что именно с момента вынесения приговора или решения и до момента вступления их в законную силу стороне в гражданском, а осужденному в уголовном деле предоставлено право на кассацию – право высказать сомнение в обоснованности вынесенного решения или приговора, право еще раз обратить внимание на те материалы и аргументы, которые остались вне поля зрения судей первой инстанции. Не могла не знать член краевой судебной коллегии и о сложившейся судебной практике, когда в аналогичной ситуации в 1995 году после публикации по решениям суда Краснодарского края судьи попытались привлечь к ответственности журналистов газеты “Вольная Кубань”. Тогда не только журналистская общественность, светила юридической науки, но и коллеги вольных толкователей закона, Судебная палата по информационным спорам при президенте России, назвали эти действия нарушающими положения законодательства и Конституции.
Что стоит за утверждением об отсутствии права журналиста подвергать критике кого бы то ни было? Искреннее заблуждение или незнание российского закона “О средствах массовой информации”, Гражданского кодекса РФ и Основного закона нашей страны – Конституции, в которой однозначно закреплено право любого человека на собственное мнение, на его выражение, на свободу мысли и слова (статья 29). Неужели член коллегии краевого суда (а это должно означать высокий профессионализм) не знает норм федерального закона, Гражданского кодекса, не знает Конституцию Российской Федерации, от имени которой она решает судьбы людей? А если это позиция? Одно дело - позиция конкретного судьи, выраженная, в частности, абсолютно в незаконном, неконституционном требовании принудительного принесения извинения. К сожалению, приходится констатировать, что это не просто заблуждение отдельного человека. Это то, что на юридическом языке называется закрепление судебной практики. Хотя, как отметил вчера в ходе нашей встречи председатель краевого суда Виктор Ражев, лично он по крайней мере дважды обращал внимание судей Приморского края на недопустимость подобного требования.
И уж если ставить точку на том, что касается искового заявления, то стоит вспомнить перечень приложений, в котором отсутствует одна маленькая, но очень важная деталь – квитанция об уплате государственной пошлины (из Гражданского процессуального кодекса: “Каждое исковое заявление… оплачивается государственной пошлиной”). Скажите, где вам без денег отпустят товар, выдадут справку, свидетельство, любой документ? Нигде. Также и в суде поступившее исковое заявление, не оформленное надлежащим образом, должно было быть оставлено без движения, а истцу назначен конкретный срок для устранения недостатков.
Так, уверен, поступают во всех случаях. Кроме этого. Ведь дело идет об исковом заявлении не просто гражданина, а коллеги, члена краевой коллегии по уголовным делам, к которой могли и могут попадать в надзорном порядке решения, вынесенные этим самым составом Фрунзенского районного суда.
Зная об этой и некоторых других особенностях настоящего иска, редакция и автор внесли ходатайство об изменении территориальной подсудности, дабы не ставить судей Приморского края, каким-то образом зависящих от краевой коллегии, в затруднительное положение. При этом мы полагали, что любой суд иного субъекта РФ не будет связан этими узами вертикальной зависимости.
Определением суда под председательством Анны Ломтевой в такого рода ходатайстве нам было отказано. Ведь удовлетвори его – пришлось бы отправлять изобилующий многими неточностями документ – исковое заявление - для определения подсудности в Верховный суд, сор из избы выносить. А это, как и любое другое критическое высказывание, - занятие не из приятных.
Вряд ли пока стоит подробно рассказывать о почти восьмичасовом судебном процессе. Его исход мы прогнозировали с абсолютной точностью. Судья Ломтева не смогла отказать судье Радул и вынесла определение и решение, противоречащие, по нашему убеждению, действующему российскому законодательству (в федеральном законе “О статусе судей в Российской Федерации сказано: “Судья обязан неукоснительно соблюдать Конституцию Российской Федерации и другие законы”). Газету наказали на миллион (по-старому), автора на полмиллиона (тоже в старом масштабе цен). Плюс почему-то обязали внести госпошлину - 10 минимальных окладов – редакцию и 1/10 минимальной зарплаты – журналиста. Ту самую госпошлину, про которую истица “забыла”. Вряд ли стоит приводить здесь даже резолютивную часть решения, ибо она практически повторила приведенные нами исковые требования - и те, где речь идет о необъективности и некомпетентности (а закон требует установить сведения, не соответствующие действительности, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию истицы), и даже те противоречащие ГК и Конституции требования, что принудительно заставляют нас принести извинения.
Конечно, определение суда мы обжалуем в частном порядке, на решение суда подготовим кассационную жалобу. Казалось бы, к чему весь этот разговор? Да к тому, что и первое, и второе наши обращения будут адресованы… в краевую коллегию. Не хочется думать, что придется вспоминать народную мудрость про двух черных птиц, что никогда не покушаются на органы зрения друг друга.
Не раз нам приходилось сталкиваться с принципиальностью и высоким профессионализмом судей из краевой коллегии, принимающих решения по самым запутанным и неоднозначным делам. Бывало, что мы были не удовлетворены решениями судей, но соглашались с этими решениями, понимая, что, к сожалению, гражданское законодательство еще несовершенно, что в процессе судебной практики идет его отработка – на ошибках учимся мы, журналисты, учатся и судьи. Но то, что произошло в среду – это уже прецедент в судебной практике.
В законе “О статусе судей в Российской Федерации” сказано: “Судья… должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности”. Поэтому не будем комментировать, как соотносится это требование федерального закона с действиями судьи районного суда А. Ломтевой и члена коллегии краевого суда Л. Радул.
