Там чудеса, там звери бродят...

Как-то зашел ко мне знакомый милиционер, рассказал о поездке в таежное село Тимохов Ключ, а в конце горестно рукой махнул: "Как люди живут! Не живут, доживают..."

Собственно, село это - бывшее, "закрыли" его 3 года назад. Издавна был здесь лесоучасток Рощин-ского леспромхоза, отсюда до ближайшего людного места многие таежные километры. Закрыли его по причине убыточности: ни у леспромхоза, ни у районных властей просто не оказалось средств для поддержания здесь жизни. Пришлось ликвидировать электростанцию, пекарню, магазин, автобусное сообщение с райцентром, а оставшихся 60-70 жителей переселять в обжитые места. Выступивший тогда на собрании глава района Василий Никуленко заверил тимоховцев: без квартиры никто не останется. Но вышло не совсем так. Купили всего 5 квартир участникам войны, да в прошлом году еще 5 для русско-удэгейских семей. Больше средств у района не нашлось. И леспромхоз не помог.

В умершем селе и сегодня около десятка живых еще семей. Кто-то имеет работу и даже жилье за его пределами, кто-то остался здесь, перебиваясь случайными заработками, в пустующих домах появляются бомжи. Нередко лесные кооператоры, охотники, пасечники наезжают. Но не о них речь. Остались здесь по-настоящему брошенными 2 семьи пенсионеров: коренные жители, которые отдали лесоучастку лучшие свои годы, здоровье. С ними-то мне и удалось встретиться при первой же оказии.

Село встретило полуразрушенными домами с зияющими пустотами дверных и оконных проемов. Над крышами трех-четырех вьются дымки. Выскочила собака под колеса машины. К колодцу не спеша прошел мужчина с ведрами. На костре, разведенном возле трактора-трелевочника, в прокопченном котле греет воду пожилой человек в телогрейке и латаных валенках. Знакомимся. Оказался он одним из тех, кого забыли выселить - Николай Иванович. Всю жизнь работал вальщиком в леспромхозе. Подошла его жена, разговорились.

Скотину не держат - здоровье не позволяет. Картошки по осени накопали, но немного, приходится еще с семьей сына делиться. Из двух домов хотели было один собрать, да сил нет, да и вывозить в ближайшее село - какие деньги надо. Временно подрядился дед за техникой лесорубов присматривать - готовят лес поблизости. Вот и греет для тракторов и авто воду по утрам. В костер идут полугнилые доски в щетине ржавых гвоздей - дед собирает их в ближних брошенных домах. Говорит, что здесь все только таким образом дрова заготавливают. Да и без его слов это видно, поленницы дров возле домов, в которых еще теплится жизнь, именно из таких полугнилых досок и брусьев.

Домик второй семьи пенсионеров - Шевченко нашли на другом краю села, под сопкой. Хозяева оказались дома: Алексей Николаевич готовил стеариновые свечи - добротные, между прочим, а Татьяна Карповна, оставив домашние дела, включилась в беседу, время от времени перемежая пересказ своей нелегкой судьбы невольными слезами. Привожу ее рассказ почти полностью.

- Поселка еще не было, когда мы тут поселились. Муж - в 1950 году, я - в 1953. Я ехала на бумажную фабрику, а попала в таежную глухомань. Обманули. Пойму ключа выпиливали под поселок. Лошади, узкоколейка. Лес вручную грузили: по 3-4 мужика закатывали 4-метровые бревна на платформу. Потом мотовозом вывозили. Он на раскряжевке работал, а я сучкорубом. Познакомились, сошлись. Дети пошли, стала домохозяйкой. За год с мужем сотку отвоевывали под огород. Он пни обрубает, выкорчевывает, а в земле плети корней длиннющие. Мы их - вагами. Трактора-то позже появились. Щитовые дома завезли, пилораму установили - стали строить поселок. В 62-м дорогу сделали. Тогда же пришел ко мне начальник участка Гриценко, земля ему пухом: "Выручай, Татьяна, поработай в ларьке". А у меня пятеро: старшей - 7 лет, младшему - полтора годика. Пошла самоучкой, нигде не училась. От ларька - в магазин, пока его не закрыли: 29 лет отработала. Народу было много - около 100 семей, 5 машин на работу возили. В селе - 3 магазина было, пекарня, школа-восьмилетка, большой клуб, контора, радиоузел, телефон.

Потом уже школу нашу в Крутой Яр утащили - под детский сад. Учителей переселили, кого в Рощино, кого в Измайлиху. Детей в Крутой Яр пришлось в школу возить. Невыгодно стало леспромхозу, постановили в интернате их оставлять. А как оставлять, если ребенку 7 лет, обслужить себя толком не может? Тогда решили переселять семьи. Но в первую очередь тех, у кого дети, и, конечно же, работяг, которые при технике. Мой муж 31 год на раскряжевке работал, бензин ядовитый вдыхал, виброболезнь заработал - руки посводило. С 81-го ушел на пенсию, когда переселение впервые началось. Я как многодетная мать в 50 лет могла бы пойти на пенсию, но еще 16 лет работала, по 4 года в отпуске не была...

Власти поначалу просили подождать с переселением отсюда, а потом 6 миллионов на дом в Крутом Яре предложили. Но хозяева того дома просили 10. А где еще 4 нам с дедом было найти, если у нас всего миллион на смерть отложен? Когда-то были деньги у нас как деньги - два таких дома можно было бы купить. На книжку откладывали с отпускных, с премий - от детей отрывали. Где они, наши 7 тысяч? Обманули. Пенсия только осталась, так еще дочке безработной помогать надо - вон через огород живет.

Однажды предложили нам переехать в Крутой Яр, в помещение бывшей столовой. Посмотрела: фундамент разрушен, половые лаги провалились, крыльцо обвалено, веранда свалилась. Земли вокруг - свалка... Говорю: здесь же капитальный ремонт надо. Мне отвечают: это ваши проблемы. Так мне обидно стало, вы бы знали. Наши проблемы! Здоровье загублено, я - сердечница, из больницы не вылажу - мерцательная аритмия. Надо уколы делать, для этого жить в Рощино 10-15 дней. Кому я нужна там? Сама с Брянщины, в оккупации под немцем 2 года жили. Они нас и жгли, и били, и сгоняли. А здесь кто над нами издевается? Акции в леспромхоз отдали - опять обманули. Хоть вешайся. Год назад написала в район заявление на ссуду. Ответ пришел как раз перед выборами районных властей, за подписью заместителя главы администрации Каверзина: мол, как появятся деньги, квартира вам будет куплена. Год прошел, за который пяти семьям орочонов квартиры купили. А ведь они хоть бы год где работали. Их соблюдают, сохраняют, а мы - подыхай?

Недавно пришла на прием к новому директору леспромхоза, спросила, знает ли он про наш Тимохов Ключ? Он, новый человек, честно признался, что первый раз слышит. Но меня выслушал внимательно, и как-то сразу на душе отлегло. Сказал: сейчас ничего не обещаю, а весной, может, что-то получится. Ой, не знаю. Деду - 73, мне - 71. Доживем ли? Над ним же, директором, еще начальники есть...

Высыпала хозяйка на стол кучу значков: "Ударник коммунистического труда", "Ударник пятилетки" и многие другие. Медали "За доблестный труд", "к 100-летию со дня рождения Ленина", "Материнская слава". Выложила гору почетных грамот, дипломов. Кому они нужны сегодня?

- Про других наших соседей что могу сказать? Попова - безработная, один ребенок в детдоме, другой - с ней. Калашников - всю жизнь на леспромхоз отпахал, сейчас аж в Кировку на заработки ездит. Карпухин - золотой мужик, непьющий, но без своего угла. Жена у него болеет и дочка. Дочка наша с зятем рядом живут. У него старенький "микрик", он из-под него не вылазит. Но выручает машинка, когда за пенсией или в больницу надо. Приходится им еще деньгами помогать. А что делать, если дочери в прошлом году по безработице 100 тысяч дали?

С тяжелым сердцем уезжал я из это заброшенного села, от этих бесхитростных забытых стариков. Сколько их еще по нашим "медвежьим" местам? По вечерам у них не всегда даже свечи горят, пытаются поймать по транзистору последние новости страны, о всяких там стабилизациях-деноминациях и прочих сокращениях инфляции. И, может быть, к счастью своему давно уже не смотрят телевизоры с красивыми и непонятными картинками о дубленках на Алексеевской, про разные памперсы и совсем уже "о-bi".

А возле Тимохова Ключа, говорят, бродит тигр (его год как-никак!), и уже пропали 4 собаки. Куда уж больше экзотики!