В Артеме увековечили память партийного лидера советских времен
Улица имени Фастовца
На основании ходатайства городского совета ветеранов артемовская администрация приняла решение о переименовании улицы Горсоветской в улицу имени Фастовца. И факт этот очень отрадный, ведь твердить, захлебываясь, что в прошлом было все плохо, не очень умно...
В 60-70-е годы Анатолий Фастовец возглавлял сначала артемовский горисполком, затем горком КПСС. Анатолия Фастовца хоронили в минувшем году, и на траурном митинге один из выступавших сказал: “Даже если бы он осуществил только реконструкцию автодороги, то уже одним этим заслужил бы достойную память в городе”.
Почти четверть века назад Джеральд Форд и Леонид Брежнев в 1974 году решили провести встречу на краю советской земли - в Приморье. Факт этот исторический. А Артем с той поры хранит еще и материализованную память об этой встрече. Руководство страны бросило тогда крупные деньги, чтобы в крае навели “марафет” к приезду столь высоких особ. Во всем Приморье, конечно, за такое время - 2,5 - 3,5 месяца - порядок не наведешь, ну так хотя бы вдоль трассы, по которой гости должны ехать из аэропорта во Владивосток. Да и в самом Артеме (вдруг завернут?) - тоже.
Ночь кормить, к утру - зарезать
Есть немало анекдотов на тему, как готовятся к встрече высоких чинов в армии. Про поросенка, например: всю ночь кормить, к утру зарезать... А вот еще один. “Ждут в июле генерала. Территорию военчасти решили украсить: пересадили на нее пышные деревья. А поездку по времени перенесли. Листья и пожелтели. Ну и что тут делать? Скандал? Ан нет. Армейское начальство из любой ситуации выйдет. Новый приказ: выкрасить листья в зеленый цвет”.
Анекдоты анекдотами, но в Артеме тогда, в 74-м, в кратчайший срок предполагалось высадить 5 тысяч деревьев “не моложе 5-летнего возраста”. Правда, было это в октябре. И, удивительное дело, вопреки пессимистическим прогнозам (в такой, мол, спешке...) почти все они победно зазеленели на будущую весну. Словно чувствовали, в честь какого благого дела их высадили: встреча “в верхах” замышлялась все-таки как диалог миротворцев двух великих держав, а что важнее мира на этой грешной земле?
В том великом аврале по благоустройству переплелось в общем-то все: и анекдотичность, и драматичность, да и геройство тоже. Драмы были такого рода. На Угловке у трассы стоял неказистый домишко. Хозяин, бывший красный партизан, сам его некогда и соорудил. Он тут жил и кирпичный завод, что поблизости, строил... Человек заслуженный. А домик решили убрать: глядь, Форду после его небоскребов чем-то не понравится. Хозяин же уперся: никуда я отсюда не пойду и помирать тут буду. Рассказывать о том, как его увещевали, дня не хватит. Но - пересилили, опустел домишко. Теперь его сжечь полагалось по выданной сверху инструкции. Кто-то подал было разумный голос: да сказать мужикам, они его разберут по бревнышку для своих нужд. Какое там: не положено. И запылал партизанский тот домик...
Даешь ФАМ!
А геройство... Отход от инструкций и указаний для партийного работника был в те времена сродни героизму, и проявил его не кто иной, как сам первый секретарь Артема Анатолий Фастовец. Про деньги сказали так: что успеете использовать или, как говорят строители, освоить - то ваше. Остальные после встречи глав государств вернутся в белокаменную. Там ведь они всегда нужнее. И нынче тоже. А у первого секретаря возникла безумная, как поначалу казалось (за такие-то сроки, без проекта, достаточного числа квалифицированных специалистов), идея расширить в городе дорогу. Транспорта уже невпроворот, а “шоссейки”, как кишки, узкие. Когда на это деньги удастся выбить?
И действительно, на теплотрассу, например, выпрашивали финансы более 10 лет, 2 созыва депутатам Верховного совета от города наказы давали... Но ведь рискованно, и ответственность какая. Поехал Фастовец с этой идеей к “первому” в крае Виктору Ломакину. Тот к затее отнесся настороженно: как бы чего не вышло. Но в конце концов “добро” все-таки дал. Только если что - партбилет на стол. А партбилет тогда был мерилом всех ценностей.
И работа на ФАМе, как окрестили в Артеме реконструкцию автомагистрали, закипела. Надо было расширить дорогу от автобусной остановки “9-й км” до ковровой фабрики (километров 6-7, улицы Кирова, Фрунзе) с 9 до 25 метров. Дело непростое. Строили методом “народной стройки”. Опыт такой уже в общем-то был: также проложен был путь на артемовское взморье - к бухте Тавайза. Но то была грунтовая дорога. Шахтеры, строители, фарфористы, мелиораторы - на предприятиях формировались спецбригады, выделялась техника, могучая по тем временам: “БелАЗы”, “КрАЗы”, мощные бульдозеры и экскаваторы. Это был всем авралам аврал. Работали и в выходные, и по ночам. В прессе все это освещалось как подготовка к 57-й годовщине Октября, хотя реконструкция трассы была начата за 2-3 недели до этой даты. О том, что это к встрече Брежнева и Форда - ни слова. Хотя разговоры-то ходили. И слухи разные, предположения, порой самые невероятные. И одно муссировалось особенно настойчиво: дескать, расширение автотрассы делается на случай аварийной посадки самолета Форда - мало ли что там с нашими аэродромами. И это поднимало престиж начатого дела особенно высоко - тут Артем ведь о достоинстве всего государства радеет, шутка ли?
Грамота директору электросети и бронированный лимузин “ко двору” крайкома партии
В городской газете опубликовали условия социалистического соревнования на расширении дороги. Америка Америкой, а у нас определяющий (помните: определяющий, завершающий...) год пятилетки шел. И дорога преображалась на глазах. Хотя проблем - масса. Стали забивать сваи для расширения моста - наткнулись на скальное образование, чадящий асфальтовый заводик за 5 минут мог выдать 3 тонны асфальта - это обеспечивало хорошую производительность, да неурядицы с щебенкой...
На Анатолия Фастовца покатились жалобы: кому-то по ночам мешал шум работающей техники. И еще по технике: отбирает, мол, первый секретарь на дорогу чуть ли не всю, а план? Волюнтаризм... Приезжали комиссии, портили нервы, отнимали драгоценное время. Но Фастовец закусил уже удила. Сам покоя не знал и другим не давал. Люди выкладывались “от” и “до”. Помню, как в редакцию городской газеты пришел кто-то из одной такой наспех сформированной дорожно-строительной бригады и стал доказывать, что газета несправедливо его покритиковала, что он днюет и ночует на этой “взлетно-посадочной полосе”... И слезы брызнули из глаз степенного с виду мужика, его действительно “не по делу” зацепили.
Тогдашний директор шахты “Амурская” Виктор Самотяжко, вспоминая то время, сказал одно: “О-о, тогда спрос был...” Да, спрос был жесткий, контроль тоже, но и поощрялись те, кто этого заслуживал, широко.
А у директора горэлектросети Виктора Дубинина (он и сейчас в этой должности) хранится уникальная почетная грамота: “За активное участие в организационных мероприятиях по подготовке и проведению встречи генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева и президента США Дж. Форда 23-24 ноября 1974 года”. Вот так: не за “успешное проведение авральных работ во благо города”, а за участие в подготовке и проведении встречи. Кстати, горэлектросети досталось сложнее других: дождаться расширения дороги и, когда уже времени оставалось совсем в обрез, установить вдоль нее 600 ртутных светильников. Для провинциального городка такие светильники тогда были роскошью, спасибо Брежневу и Форду.
Но вот фанфары протрубили. Только напрасно мерзли вдоль автотрассы мобилизованные с предприятий “встречальщики”. Самолет с Фордом не по программе неожиданно посадили в Воздвиженке (а может, так и задумано было), хотя в официальных сообщениях говорилось, что Брежнев встречал Форда у трапа самолета во владивостокском аэропорту. И высокие гости пару часов до госдачи
№ 1 на Санаторной добирались поездом. А там (кстати, тоже месяц) не отпускали людей по домам, денно и нощно держали в напряжении, готовили к встрече. Люди порой падали от изнеможения. И вот встреча состоялась. Ну и ладно, говорили артемовцы, не поглазели на американского президента, зато у нас теперь такая широкая дорога... Быть может, в светлое будущее.
А первому секретарю крайкома в подарок достался правительственный “ЗиЛ”, который привезли для Брежнева, но обратно, как деньги на благоустройство, забирать не стали. Не знаю, как использовали этот мерцающий матово-черным лаком бронированный лимузин и прокатывался ли он по обновленной в Артеме дороге, но “выгуливали” его, как коня, чтоб не застоялся, регулярно. И партийные клерки тех времен могли из окон тогдашнего крайкома лицезреть чуть ли не ритуальную процедуру: как по внутреннему двору дает круг-другой семитонный московский автомобиль.
