Загляните внутрь себя на несколько поколений назад
Екатерина Михайлова – специалист в области обучающих и корректирующих ролевых игр, групповой психологии. Была в числе первых пяти российских профессионалов, проходивших обучение у команды европейских психодраматистов. Более 20 лет ведет тренинговые, учебные и психотерапевтические группы, в том числе трехлетнюю обучающую программу по психодраме, признанную в 1998 году Российской Психотерапевтической Ассоциацией лучшим учебным курсом.
в области обучающих
и корректирующих ролевых игр, групповой психологии. Была
в числе первых пяти российских профессионалов, проходивших обучение у команды европейских психодраматистов. Более 20 лет ведет тренинговые, учебные
и психотерапевтические группы,
в том числе трехлетнюю обучающую программу по психодраме, признанную в 1998 году Российской Психотерапевтической Ассоциацией лучшим учебным курсом.
Из-под пера Михайловой вышло более 70 научных и популярных публикаций.
Как найти
своего психолога?
Во Владивосток Екатерина прилетела на пять дней, чтобы провести тренинги по психодраме. Корреспондент «В» встретился с ней, чтобы больше узнать о популярном направлении.
- Екатерина, сегодня в нашей стране уже не считается зазорным пойти к психологу со своими проблемами. Как уловить ту грань, за которой самому не справиться и требуется помощь специалиста?
- Главное – у человека должно быть ощущение того, что именно его собственное изменение - взгляда, поведения, эмоционального ощущения – поможет решить проблему. Ведь сплошь и рядом люди к своим неурядицам относятся так: «Если бы у меня был нормальный муж, мама, работа и т.д., все бы было хорошо, но я не готов менять мужа, родителей и не найду другую работу». С этим точно к психологу идти не стоит, такая постановка вопроса не предполагает ответа. Если же есть понимание того, что, изменив свое отношение к проблеме, ее можно решить, тогда – добро пожаловать. Но здесь надо обязательно задать себе один важный вопрос: «А я готов к этим изменениям?».
- В психотерапии существует масса направлений: юнгиановский психоанализ, гештальт-терапия, та же психодрама и т. д. Есть ли определенные критерии, руководствуясь которыми человек может найти для себя наилучший вариант?
- Во-первых, человек может что-то почитать, узнать и прикинуть, подходит ли ему это «поветрие». Особенно полезно читать не научные статьи о методе, а те, где есть окошечко, через которое можно заглянуть внутрь: «Что же они там делают? Разговаривают, играют, рисуют?». А второй критерий – человеческое отношение к специалисту. Неважно, что он хороший, опытный и все говорят, что надо к нему. Нужно ориентироваться на личный контакт, возникающее доверие. Соответственно, за это и нести ответственность, ведь психология – не то поле, где можно предсказать результат.
Разговор
с фотографией
- Допустим, человек выбрал психодраму. С чем ему предстоит столкнуться? Что это за метод?
- Основоположник метода Якоб Леви Морено говорил: «Не рассказывайте, что с вами случилось. Покажите, как это было». Главное отличие нашего метода заключается в том, что всему, что у нас внутри – мыслям, чувствам, отношениям, – дается возможность действовать внешним образом. У нас могут материализоваться самые разные явления, начиная с собственного страха или вины и заканчивая реальными членами семьи, причем даже теми, которые жили два, три, пять поколений назад. Или, например, можно поговорить со своей фотографией и получить ответ на важный вопрос.
- То есть как: я рассказываю фотографии о своих проблемах, и она мне помогает?!
- Именно! Человек выбирает фотографию, которая вызывает у него определенные чувства, и обращается к ней. Он говорит: «Ты такой беззаботный, веселый, мне трудно даже представить, что я – это ты». Когда у человека появляется ощущение, что он сказал все, что наболело, терапевт предлагает: «А теперь поменяйтесь местами». И человек входит в роль: принимает позу, расслабляется, и, скорее всего, он сможет поймать то забытое ощущение или чувство, которое связывает его с изображенным на фото персонажем.
- А что говорит в человеке, когда он – фотография? Не бывает ли у людей мысли: «Я схожу с ума, разговаривая сам с собой!»?
- Все мы в детстве играли в куклы или роботов и говорили от имени нескольких игрушек. У ребенка не возникало мыслей, а кто же это говорит, поверьте, у взрослого их тоже не возникает. Если человек выбрал метод психодрамы, значит, он внутренне готов к общению с собой.
- А как быть, если у человека претензия не к себе самому, а, допустим, к маме, бабушке?
- Тогда мы разговариваем с мамой!
- Но если мы можем вспомнить себя энное количество лет назад, свои чувства и мысли, то мы ведь не можем ручаться за то, что думал или чувствовал тот или иной человек, пусть даже самый близкий…
- Безусловно, мы не можем знать, что чувствовала наша настоящая мама, но нам хорошо известна та «мама», которая у нас внутри – представление, ее образ. И то, что человек рассказывает на сеансе, обращаясь к «маме», это то, что не выговорено в реальности. Человек должен сделать что-то, чего он в жизни не делает, не может, не хочет, не решается, тогда это будет продвижение. Мы проговариваем некие внутренние отношения между человеком и тем образом мамы, который он же создал.
- Выходит, что и проблема, и решение заключены в самом человеке?
- Да, поскольку у нас есть только этот человек со своим внутренним миром, то искать проблему и ее решение больше негде. С этим же связана возможность использовать других людей в группе как помощников, которые исполняют роли реальных людей, явлений, объектов, эмоций, чего угодно. Точно так же мы работаем с семейной историей, с прабабками и прадедами, которых вообще никто не видел. Это завораживающе интересная работа, потому что отдаленная семейная история – это источник неожиданных открытий и ресурсов от сообщений, полученных из глубины веков.
Вообще, психодрама – это метод, где заговорить, задвигаться, задействовать может все что угодно. Скажем, в трудной ситуации на человека нападает ступор: «Я ничего не понимаю, действовать не могу…». В нашем случае мы можем спросить у этого ступора: «Что ты делаешь?». И получим ответ: «Я облепляю твою голову пеленой, связываю твои руки-ноги и т. д.» - «Но зачем ты это делаешь?». И вдруг неожиданно слышим: «Я хочу тебя защитить… Когда ты ничего не понимаешь, не шевелишься и вообще ты маленькая, ты не сделаешь ошибки, тебя не накажут. Сиди тихо, так безопасней».
«Скелеты» в шкафу
- Давайте поговорим о работе с семейной историей. Как ситуация, случившаяся в жизни у далекого предка, может влиять на мою теперешнюю жизнь?
- Точно так же, как влияют на вас внутренние мама и папа. Каждое семейное предание передает информацию о предках: их занятиях, их семейной жизни, их страхах, мечтах и т. д. С семейной историей, кстати, работают только те, кому это нужно: когда нет опоры на энергию рода, когда есть что-то пугающее в прошлом либо есть смутное ощущение какой-то тайны.
- Приведите пример...
- Работала я с молодой женщиной, назовем ее Верой, которая недавно стала мамой. Роды были трудными, с угрозой для жизни ребенка. К счастью, все обошлось. У этой Веры была двоюродная тетка, которую звали также – Верой и которая умерла насильственной смертью 30 лет назад. Официальная версия – напали грабители. И вдруг мама нашей Веры рассказала настоящую историю тетки. Оказалось, что тетка будучи молодой незамужней женщиной забеременела. А дело происходило в украинской деревне в 70-е годы прошлого века. Представляете, какой позор для всей семьи! На очень позднем сроке беременности она решилась сделать аборт, в результате – умирает и она и нерожденный ребенок. Ближайшие родственники, чтобы скрыть позор, прячут тело у дороги. Тогда же возникает версия ограбления.
Наша героиня Вера признается, что всегда чувствовала фальшь в этой семейной истории. На сеансе она обращается к умершей тетке: «У меня есть ощущение, что я и ты – один человек. Меня это пугает. Я допускаю, что мой ребенок чуть не погиб во время родов в связи с этим. Мне очень жаль, что, когда ты умирала в одиночестве, самые близкие люди думали о позоре, а не о горе. Я тебя помню и плачу по тебе. Но скажи мне, что мы – два разных человека. Твоя судьба отдельна от моей». И первое, что тетка ответила ей, когда они поменялись ролями: «Спасибо, что вспомнила и не махнула на меня рукой. Я счастлива, что все у тебя получилось, что ты родила здорового ребенка». Что же говорило в Вере от имени тетки? Что-то, связанное с ужасом, закостеневшим в шкафу и просившимся наружу. Существование подобных «скелетов», таинственных историй бесследно не проходит. А если вспомнить, какая вообще у нашей страны была история: нежелательное родство, изменение фамилий, отказ от родственников – вот эти маленькие занозочки в какие-то моменты могут довольно сильно кольнуть.
Другая история: молодой человек Владимир знал, что его прадед в 1919 году проклял сына за то, что тот стал работать на красных. Наш герой считал, что с тех пор у мужчин в роду нет успеха в карьере. Здесь прямая дорога к разговору между прадедом и дедом. Но разговор не получился: Владимир, поменявшись ролями с «прадедом», услышал: «А у меня - своя правда. Всей этой вашей власти не бывать. Лучше бы ты уехал из страны, потому что я, потомственный дворянин, не могу простить предательства». Ну, где искать решение конфликта? Пришлось идти вглубь, до того предка, уральского татарина, который при Екатерине Великой получил дворянство за то, что лояльно повел себя во время пугачевского бунта. И веру ведь тоже поменял, и другим человеком стал - и никаких проклятий. Он-то и решил проблему.
Наша история
– залог будущего
- А может ли человек самостоятельно решить свои проблемы, если все вопросы и ответы находятся внутри него?
- Теоретически - да. Практически – очень сложно. Дело в том, что в путешествии человека к самому себе нужны две вещи – поддержка других и некие технические границы от профессионала. Иначе ты тормознешь на первом же блоке. Даже опытные профессионалы, имеющие подготовку, идут к кому-то за решением своих проблем.
- Как вы оцениваете будущее психодрамы в России?
- В российской традиции у психодрамы хорошее настоящее и будущее. У нас в отличие от западных коллег много трудного в истории, но есть и ресурс. В России серьезное и трепетное отношение к театру, который почитается высоким искусством, поэтому изначально наши клиенты, соприкасаясь с ролевой игрой, проявляют к ней почтительное отношение. Надо сказать, что психодрама – это старинный инструмент работы с человеческой душой, очень острый инструмент, который оставляет глубокие порезы. Но наши люди готовы работать с прошлым, с отношениями, с травмами…
Автор: Екатерина ЛУКОНИНА, «Владивосток»
