Черный след Чажмы

После взрыва в Чажме прошло 20 лет.
Но не утихла боль, и не исчезли страшные следы катастрофы.
Реабилитация может растянуться еще на годы и годы. Время сгладило только остроту вопроса, кто виноват...

Свидетели трагедии и те, кто принимал участие в ликвидации аварии, когда-то давали подписку о неразглашении в течение 25 лет обстоятельств тех печальных и тяжелых событий. Неужели так и молчали бы, если бы не наступило совсем другое время?

Контр-адмирал запаса Александр Максимов откликнулся на нашу просьбу об интервью с пониманием.

- Александр Афанасьевич, вы приехали в Чажму 10 августа - в тот самый трагический день, когда на стоящей у пирса судоремонтного завода ВМФ № 30 подводной лодке произошел взрыв?

- Через четыре часа после аварии.

Была суббота, а у меня еще не закончился отпуск. И вдруг прибегает морячок: "Товарищ капитан II ранга, вас срочно вызывают". Ничего не оставалось, как быстро собраться и прибыть на службу. Тут только узнал, что в бухте Чажма что-то произошло. Тогда химическая служба флота замыкалась на начальника тыла Игоря Махонина (царствие ему небесное, несколько лет назад Игорь Георгиевич умер от онкологического заболевания. Подобное произошло со многими, кто побывал в опасных зонах и у кого был ослабленный иммунитет). Мы с ним - сразу же в машину.

 Когда приехали на завод, дождь лил как из ведра. На лицах растерянность: что делать? Провели замеры по заводу - повсюду радиоактивная "грязь"...

- Уровни излучения были большие?

- Смотря где. Непосредственно на месте аварии на пирсе - полрентгена в час. Достаточно много, за неделю, находясь здесь постоянно, можно было получить приличную дозу. В самом реакторном отсеке внутри лодки излучение достигало 150 рентген в час.

В обследовании лодки, в том числе зоны аварийного реактора, принимали участие специалисты как нашей службы, так и 17-й службы радиационной безопасности 4-й флотилии атомных подводных лодок. Тогда 30-й завод входил в зону ответственности именно этой флотилии.

Но сразу скажу, что для населения поселка угрозы не было. В тот злополучный день дул ветер, который повернул радиоактивный выброс к лесу. Хотя бы в этом повезло.

- Поэтому жители Дуная не эвакуировались?

- В этом не было необходимости. Радиоактивному загрязнению подвергся только определенный участок на заводе, да еще "грязь" сразу после аварии разнесли обувью с пирса. Но очень жесткими мерами это тут же было пресечено.

- Коль лодка стояла у пирса завода, значит, на ней шел ремонт и она готовилась к выходу в море?

- На АПЛ производилась замена активной зоны реактора. Когда работа была уже практически завершена, обнаружилась неполадка. В процессе ее устранения и произошла трагическая случайность - я бы сказал так.

- Перезарядку реактора называют операцией № 1 и считают самым потенциально опасным видом работ на атомных подводных лодках и кораблях с ядерными энергетическими установками.

- Да, именно во время проведения операции № 1 возникла нештатная ситуация, в результате которой произошли самопроизвольный запуск ядерного реактора и его тепловой взрыв. В момент взрыва выделилось огромное количество тепла, и 5 тонн воды, которые были в реакторе, мгновенно вскипели. Вся радиоактивная зона реактора разрушилась, часть радиоактивности попала за пределы лодки.

На месте трагедии в одно мгновение погибли 10 человек - восемь офицеров и два матроса-срочника, которые находились в аппаратной выгородке реактора.

Одинокая могила

 - Александр Афанасьевич, скажите, само решение о том, чтобы захоронить погибших не на кладбище, а на закрытой территории технической базы в бухте Сысоева, куда закрыт доступ посторонним лицам, принималось тяжело или оно было однозначным?

- Не забывайте, шел 1985 год, до демократизации еще надо было дожить. Это сейчас можно о чем-то раздумывать. Но дело даже не в этом. Решение командования было основано на наших докладах о том, что тела погибших в момент взрыва подверглись нейтронному облучению (нейтронный поток способен активировать ткани, металл, дерево - что угодно, и под воздействием нейтронов все это становится радиоактивным). Плюс внешнее загрязнение: Принятое решение было вынужденным. Останки погибших сожгли в специальной печи и захоронили на береговой технической базе.

- Родственники участвовали в похоронах? И все эти годы их пускали на строго охраняемую территорию, когда они приезжали помянуть своих родных?

- Траурный ритуал прошел с соблюдением всех принятых у нас традиций. Позднее на могиле был установлен памятник. Насколько я знаю, все 20 лет 10 августа здесь проводился день памяти погибших с построением военнослужащих, возложением к памятнику венков. Так продолжается и сейчас - после того, как береговая техническая база была передана флотом в ведение федерального государственного унитарного предприятия "ДальРАО". И не имеет значения, круглая это дата, как нынешним летом, или нет. Погибших в Чажме люди приходят помянуть каждый год.

- Могила на территории базы одна? Ведь были на флоте и другие аварии, связанные с выбросом радиоактивности.

- Нет, тут больше никто не захоронен.

Тонны опасного груза

- Как была организована работа по ликвидации последствий радиационной аварии?

- Приказом командующего флотом был создан целый отряд по ликвидации ее последствий. Командиром его был назначен Владимир Николаевич Царев - химик по образованию, бывший командир атомной подводной лодки. Команда была сборная: из 4-й флотилии подводных лодок, из той же береговой технической базы, самого завода. Но все только флотские. Отряд включал в себя несколько подразделений: дезактивации, службы радиационной безопасности (возглавлял ее начальник химической службы Приморской флотилии Валерий Сергеевич Мартыненко). А от командования ТОФ была назначена еще целая комиссия во главе с заместителем командующего по гражданской обороне контр-адмиралом Анатолием Куриком (тоже уже покойный. Уволился в запас и через несколько лет умер от онкологического заболевания). Ежедневно проводился анализ сделанного, составлялся план. И так поэтапно в течение девяти месяцев шла напряженная работа. Из Чажмы лишь изредка удавалось выбираться домой.

Многому приходилось учиться заново. Искали новые методики удаления радиоактивных веществ, пробовали все, что только можно. Помогали ученые Курчатовского института, других научных учреждений. Стояла задача довести завод до такого состояния, чтобы находиться там было бы безопасно хоть круглые сутки.

- Радиоактивная "грязь" увозилась на береговую техническую базу в бухте Сысоева?

- Да, все специальными машинами вывозили туда, ведь это специализированный могильник для твердых радиоактивных отходов с построенными для них хранилищами.

Первой и самой сложной задачей было захоронить ту часть радиоактивной зоны, которая осталась от реактора. Мы сделали для нее специальное сооружение, засыпали его нейтронопоглощающим веществом, содержащим в своем составе бор, и увезли эту капсулу на базу. Здесь для нее было построено мощное хранилище, которое обеспечивает защиту как минимум на 300 лет. В этом могильнике радиоактивные остатки реактора находятся до сих пор. Потом наша служба постоянно контролировала состояние хранилища, не ослабевает контроль и сейчас. Я уверен: хранилище под надежным присмотром и в надежных руках.

Разнесенную по предприятию "радиоактивность" смели, сгребли, смыли и территорию завода заасфальтировали. Потом асфальт еще раз сняли, убедились, что все чисто, и снова заасфальтировали. Завод был запущен через две недели.

Но только через девять месяцев мы доложили командующему: работа завершена, последствия аварии ликвидированы. Произошла передача территории заводу, и на этом наш отряд закончил работу.

На нас работает время?

- Сколько всего радиоактивных отходов было за это время перевезено в бухту Сысоева?

- А разве такой подсчет имеет сейчас какой-то смысл? Отходы лежат и сами по себе постепенно переводятся в безопасное состояние. У разных радиоактивных элементов разный период полураспада. Короткоживущие давно распались, остались долгоживущие. И это самое главное, что радиоактивность постепенно уменьшается. Если возникнет когда-то необходимость переместить отходы в другое место, тогда хранилища вскроют и посчитают, сколько осталось радиоактивности.

- Не раз приходилось слышать тревожную информацию, в том числе от ученых и специалистов Росатома, по поводу состояния береговой технической базы в бухте Сысоева. О том, что радиоактивность вышла за территорию базы, что загрязнен соседний с ней овраг...

- Это давняя информация. Да и связана она была не с трагедией в бухте Чажма, а с аварией на самой базе. Тогда действительно был момент, когда ЖРО начали просачиваться за территорию базы. Ликвидацией аварии занимался Владимир Константинович Булыгин, который получил за эту работу звание Героя Советского Союза. То, что натекло в овраг, тоже потом было собрано и убрано в хранилище.

ЧП произошло еще в то время, когда база находилась в ведении военных. В 2000 году ее передали Дальневосточному предприятию по обращению с радиоактивными отходами - "ДальРАО". Тогда было принято решение снять с флота несвойственные ему функции. Предприятию передали вообще все обслуживание подводных лодок, уходящих в отстой. Я считаю, что это вполне оправданно. У флота другие - боевые - задачи.

На самом заводе давным-давно все чисто. Помните, приезжала целая делегация из "Сахалин Энерджи", которая искала место для строительства оснований для буровых платформ. Предполагалось, что такое строительство будет вестись в сухом доке на заводе в Чажме. Объединенными усилиями при участии специалистов флота, Приморского нефтегазового комплекса и нескольких других предприятий тогда была проведена полная дезактивация предприятия, в том числе сухого дока. Для этого специально откачали воду. Остававшаяся радиоактивная "грязь", хоть и совсем небольшая, была собрана в контейнеры и вывезена на базу "ДальРАО". Хотя платформы тут так и не стали строить.

- Радиоактивные следы, которые оставались после аварии на суше и в море, остаются под наблюдением?

- Служба радиационной, химической и биологической защиты ТОФ все эти годы проводила такой мониторинг. Сначала для этого была даже создана специальная группа во главе с научным руководителем доктором технических наук Валентином Леонидовичем Высоцким. Она была оснащена катерами, специально оборудованными судами.

А на суше сейчас и следа-то никакого уже нет. В окрестностях Чажмы можно спокойно собирать грибы.

Следы остались в сердце

- Но остается сама аварийная лодка "К-431" 675-го проекта...

- Подводная лодка находится у пирса в бухте Павловского. Для подстраховки (ни в коем случае нельзя допустить, чтобы она утонула) - на понтонах. Под наблюдением и под охраной дивизиона подводных лодок отстоя. Там есть своя служба радиационной безопасности, и ее специалисты ежедневно проводят замеры. Я хоть и не при делах, как говорят, но иногда интересуюсь. Там все стабильно.

- Внутрь лодки доступ есть?

- Такой доступ есть, чтобы можно было вести осмотр. Не дай бог, если вдруг что-то проржавеет... Но чтобы аварийную АПЛ утилизировать, пока возможности нет. Существуют технологии, позволяющие "уводить" радиоактивность, разделять радиоактивные элементы, можно было бы использовать робототехнику, чтобы не подвергать воздействию радиации людей, предлагается построить саркофаг. Но все это очень дорого. Если наше правительство выделит деньги или Япония будет сильно озабочена и поможет - что-то из этих вариантов будет использовано.

- Александр Афанасьевич, а сразу после аварии проводились расследования, по чьей вине она случилась?

- Да, был приказ командующего флотом, была определена виновность. Наверняка и уголовное дело возбуждалось, которое, скорее всего, потом было закрыто. Мое личное мнение: виной аварии стала техническая ошибка личного состава. Ребята - хорошие специалисты и мастера своего дела - до того привыкли к потенциально опасной работе, что проявили неосторожность и допустили трагическую ошибку.

- А, наоборот, за ликвидацию последствий аварии кого-то наградили?

- Да, наградили, но это уже было гораздо позже. Орденом Мужества были награждены Сергей Афанасьевич Чистюхин, который и сейчас служит в инспекции ядерной и радиационной безопасности ТОФ, еще несколько человек. Меня тоже наградили орденом Мужества. Лет через 10 после Чажмы. Это во многом благодаря усилиям Владимира Яковлевича Бенцианова - председателя комитета ветеранов подразделений особого риска. Организация находится в Санкт-Петербурге и объединяет людей, принимавших участие в ликвидации радиационных аварий в Семипалатинске, на Северном флоте, при испытании ядерного оружия. Владимир Яковлевич объединил всех нас, заручился поддержкой правительства и общественности. Это полугосударственное и полуобщественное объединение существует и сейчас. Но нас уже немного. Люди умирают, получив дозы облучения.

- Они до сих пор сказываются?

- Сказываются. Многих сегодня можно было бы вспомнить. Как правило, они ушли раньше времени.

СПРАВКА "В"

Александр Максимов сейчас возглавляет компанию "ДВ-Нуклид", которая занимается установкой на таможенных переходах систем радиационного контроля типа "Янтарь" по российско-американской программе "Вторая линия защиты". В 1985 году капитан II ранга Максимов был старшим офицером по радиационной безопасности службы радиационной, химической и биологической защиты Тихоокеанского флота (тогда она называлась проще - химическая служба ТОФ). Через несколько лет, поднимаясь вверх по военной служебной лестнице, был назначен заместителем начальника этой службы, в 1997-м возглавил ее. Уволился из армии в 2003 году по состоянию здоровья.

Автор: Надежда БРАЖИНА, "Владивосток"