Урок для китайского пограничника

Станислав Быстрицкий, известный приморский журналист, вот уже год является нашим собственным корреспондентом в Китае. Хочется верить, что его материалы, написанные посредством "взгляда изнутри", помогают читателям "В" лучше понять и узнать, что же действительно происходит у наших соседей, не в многочисленных магазинах Суйфэньхэ и не на курортах Удалянчи и Бэйдахэ, а в реальной, повседневной жизни.

За это время и ему самому довелось сменить несколько мест работы, которые, впрочем, всегда сводились к одному - преподаванию русского языка. Тем более что язык наш в северо-восточном Китае становится сейчас по-настоящему модным. Однако среди многочисленных языковых курсов и школ были и особенные. Об этом - сегодняшний репортаж.

Лучшая порода людей

Миша запел:
- Он стоит, и солнце греет его,
 Ветер обдувает ему лицо.
 Погоны на плечах - это знак того,
 Что он относится к лучшей
породе людей.

Аудитория заулыбалась. Ей импонировала принадлежность к высшей категории человечества. Это по моей просьбе курсант, проходящий под русским именем Михаил, закончил излагать содержание одного китайского патриотического телесериала. Из тех, что предназначены исключительно для внутреннего потребления, не на экспорт. Чуть раньше курсант Наташа так объясняла мне, почему она решила служить:

- У офицеров красивая форма. Я с детства мечтала стать человеком военным.

Ее однокурсница Лилия тоже встала, одернула китель и призналась:

- Одна моя подруга сейчас работает в фирме. Там зарплата четыре тысячи юаней. Я ей иногда завидую, она может купить, как мне кажется, все, что пожелает. Но я вспоминаю, что мое положение гораздо стабильнее, чем у нее. И сразу становится легче на душе.

Девушка еще не успела получить офицерское звание, но уже интуитивно восприняла великую, проверенную тысячелетиями истину: чем лучше ближнему, тем хуже для меня.

По правде говоря, введение единомыслия в Китае проходит с еще большим скрипом, чем в России. И три-четыре миллиона человек в мундирах - это капелька свинца в огромном котле, где кипят шекспировские страсти.

На несколько месяцев его величество случай забросил меня в китайские пограничные войска. Впрочем, не совсем в войска, а на специальные курсы русского языка при Суйфэньхэском погрануправлении. Расположенный в Харбине штаб округа решил повысить квалификацию офицеров, которые непосредственно контактируют с пересекающими границу россиянами.

Да вы их все видели, если хоть раз переезжали, скажем, из пункта П, то есть Пограничного, в пункт С, то есть Суйфэньхэ. Заключенные в стеклянный ящик молодые люди берут ваш паспорт, сверяют данные со списком туристической группы и ставят штамп. Всего и дел-то! - скажет иной из нас. Но эта монотонная работа притупляет бдительность, и стражи границы не всегда успевают выдернуть, например, из толпы "помогаек" потенциального нарушителя китайских законов.

Настоящие китайцы - Моисей и Фекла

- Надо, чтобы наши курсанты побольше разговаривали. Вот у нас здесь два учебника. Один университетский, это для вас. А здесь еще есть специальный, их будущий кусок хлеба. Мы его понемножку сами проходим.

Так напутствовал меня перед встречей с подопечными начальник курсов старший полковник Цин Чэнлу. Он, правда, отзывается на знакомое всем почитателям гайдаевских фильмов имя Семен Семеныч.

Я прибыл в этот двухэтажный домик точно в назначенное время. Часовой рот разинул, увидев, что "лаовай" (иностранец) запросто идет на территорию спецотряда. Я, конечно, успокоил парня, и он даже взял под козырек. У всех сугубо штатских людей, к коим я отношу и себя, глубоко внутри сидит демон чинопочитания, своеобразный комплекс неполноценности перед такими же смертными, но одетыми в униформу. Можно каждый день это из себя выдавливать, но до конца - вряд ли удастся. Так и мне вдруг до противного лестно стало от сопричастности важному государственному делу.

Мимо огромного зеркала, гигантской стенгазеты я по широкой каменной лестнице проследовал в кабинет начальника, где меня и просветили по поводу моих обязанностей.

- Мы еще и песни с ними хотим разучить,- сказал Семен Семеныч и передал мне два сборника русского фольклорного и эстрадного творчества, к которым были приложены компакт-диски.

Представление курсантам не заняло много времени. Зеленая волна поднялась мне навстречу со своих мест. Цвет мундиров еще больше подчеркивался спартанской простотой комнаты. Выбеленные стены, окна без единой шторы. Над вращающейся (зеленой!) классной доской - обязательный лозунг про то, что надо овладевать знаниями.

Двадцать, если присмотреться, разных лиц - от младшего до старшего лейтенанта (в китайской армии отсутствует звание капитана). Трое, правда, еще с красными погонами: только что окончили вузы и в офицеры пока не произведены. Пятеро девиц, которым самой природой было предопределено искать себе мужа там, где на женщин особый спрос.

Мне не пришлось ломать себе голову, придумывая курсантам русские имена. Их давно уже снабдили этим нехитрым набором псевдонимов. Отвлекаясь, скажу, что в училище переводчиков, о котором я уже писал в нескольких номерах "В" минувшей зимой, мне довелось расширить этот диапазон. Поэтому не удивляйтесь, если встретите китайцев Никодима и Моисея, Руфину и Феклу: возможно, это мои ученики.

Памятник настоящим героям

- Скажите, Максим, где вы живете?

- В Фуюане, недалеко от Хабаровска. У нас на реке Хэйлунцзян много русских судов. С их капитанами мне часто приходится встречаться, пить водку, потому что им это нравится.

- Ира, вы давно изучаете русский язык?

- Нет. Только один месяц. Я окончила английское отделение университета в Аньшане.

- Андрей, вы тоже филолог?

- Нет, я врач. Здесь люди разных специальностей. Например, Юра - юрист. А Николай и Рома закончили факультет русского языка в Харбине.

Любопытно, что за все шесть месяцев преподавания на курсах я ни разу не видел, чтобы кто-то поднял руку, дескать, спросите меня. Сидят как влитые.

Спросишь - ответят. И вроде бы даже неплохо.

Занятия мои с ними начинались в два часа. С утра командовал Семен Семеныч. (Он сам переводчик. Давно, еще во время культурной революции, окончил Хэйлунцзянский университет и аспирантуру при нем.) А также майор по имени Петя. А еще раньше они выбегали на спортплощадку. Потом на горе Бэйшань хором читали тексты из учебника.

Там, на вершине, стоит памятник героям-пограничникам. Попробуйте с трех раз отгадать, от кого те защищали родные рубежи. Впрочем, в полном соответствии с идеями Джорджа Оруэлла, на эти страницы истории особого внимания стараются не обращать. Дружба двух стран не должна ничем омрачаться. И совсем не редкость увидеть на лобовом стекле автомобиля два аккуратно наклеенных флажка - красный и триколор. Это как портреты усатого друга физкультурников в советских автобусах лет двадцать назад. Такое легкое фрондерство: а че, разве нельзя?

Курсанты под руководством майора возвращались в казарму и наравне с хлопцами-спецназовцами вкушали утреннюю китайскую трапезу: пампушки, вареные яйца, рисовый бульончик и маринованные овощи. Питается армейская молодежь за большими круглыми столами. Стоя. Для командиров, правда, в отдельной комнате есть табуретки.

Помню, я вслух удивился такой ситуации. Красавец майор пожал плечами:

- Молодые еще. И постоят - ничего не случится.

У них там был денщик с усталым и от этого туповатым лицом. Мальчонка тоже готовился к экзаменам на чин и терпеливо сносил придирки начальства.

Когда я заходил в казарму, был тихий послеобеденный час. Ко мне привыкли, и то, что на посту в этот момент нет часового, уже никого не смущало. Денщик вскакивал с кровати и очумело крутился по комнате, готовил преподавателю-иностранцу чай, приносил воду для умывания. Понимая, что парень - человек подневольный, я старался, конечно, не доставлять ему хлопот.

Но Петя был тут как тут:

- Фрукты вымой, положи. Да побыстрее. Не заставляй человека ждать.

Особой радости вся эта суета мне, разумеется, не доставляла. Кастовость, замаскированная под армейскую дисциплину, всякий раз заставляет думать, что и российская "дедовщина" отсюда же - из признания факта социального неравенства вещью нормальной и не подлежащей исправлению.

По обе стороны Великой стены

Занятия с этими более или менее сформировавшимися личностями существенно добавляют знаний о сегодняшнем Китае, позволяют сделать какие-то выводы о будущем страны.

Миша - тот, который пел песню о человеке в погонах, - рассказывает:

- Наша застава расположена недалеко от Мишаня, в поселке Данбичжэнь. Напротив - Турий Рог. Каждый день через КПП проходят десятки российских "КамАЗов". Был как-то случай под вечер. Мы уже заканчивали смену. И оставалось несколько водителей. Один из них говорит: "Мне надо обязательно сегодня попасть домой. У меня день рождения. Ждут жена и гости. Ребята, пропустите". Мы согласились немного задержаться. Оформили машину этого человека. Но когда он доехал до российского КПП, там сказали, чтобы поворачивал назад, их смена уходит. И шофер вернулся в Данбичжэнь. В гостинице он, по слухам, весь вечер пил водку и ругался матом.

...Курсант Володя (по разным причинам не называю китайских имен) написал в своем сочинении на тему о переменах в КНР: "Мне было пять лет, когда закончилась культурная революция. Мы были очень бедными. Однажды я ходил в гости к приятелю, и меня накормили рисом. Я пришел домой и спросил у мамы - что это они готовили такое - белое и вкусное? Она заплакала".

...Его ровесник майор Петя в порядке приобщения меня к китайской культуре вывел на листке семнадцать иероглифов:

Дует ветер северной страны.
Тысячи миль покрыты льдом,
Десятки тысяч - под снегом
По обе стороны Великой стены.

Автором стихотворения оказался человек по имени Мао Цзэдун.

Майор каждый день сдувает пыль с его маленького бюста, который стоит у Пети на столе, рядом с компьютером.

Адвокат - позорная профессия

Спрашиваю у своих курсантов-лейтенантов:

- Какую профессию вы бы выбрали, если бы не пошли служить?

Я уже знаю, что у них за плечами разные вузы, после которых они и надели пограничную форму.

- Так, профессию юриста. Ну, наверное, кто-то стал бы судьей, кто-то адвокатом? - продолжаю допрос.

Повисает напряженное молчание. Потом за всех отвечает курсант Коля. Он служит в Хэйхэ, рядом с Благовещенском.

- У нас в стране адвокатов не любят. Разве можно уважать человека, который защищает преступников?

Логика в таком правосознании есть. Местные телесериалы заполнены симпатичными молодцами в милицейских мундирах. Это они готовы прийти на помощь, если где-то человек попал в беду. Это они выявляют в переполненном поезде негодяя, подхватившего атипичную пневмонию и заражающего других. Это они перед зданием крематория отдают честь своему коллеге, который в парадном облачении отъезжает навсегда. Разве такие миляги могут задержать невиновного? Как будто эхом из ежовского 37-го: "Зря у нас никого не сажают". И никаких "оборотней в погонах".

Видимо, ностальгируя по этой чистоте нравов и незапятнанной репутации человека служивого, так любят посещать Поднебесную большие и малые российские чиновники. Здесь гостям не задают неудобных вопросов.

Смотрю на большой групповой снимок. Это выпуск курсов русского языка. В первом ряду разместились руководители округа. А у меня за спиной - половина государственной границы Китая и России. Во всяком случае, я так себе представляю. Надеюсь, не забудут науки, пропустят учителя в ту или другую сторону. Даже если закончилась смена.

Автор: Станислав БЫСТРИЦКИЙ, собственный корреспондент "В" по КНР