«И я бы мог...»

Натан Эйдельман. «Большой Жанно»; Натан Эйдельман. «Апостол Сергей»

Вынесенные в заголовок слова Пушкина, зловеще начертанные рядом с рисунком висельников, наверное, можно было бы вложить в уста и Натану Эйдельману. Вероятно, живи он в то время, стоял бы на Сенатской площади - рядом с теми, о ком так трепетно, так захватывающе интересно пишет в своих книгах. Рядом с декабристами…

«Метелью белою сапогами по морде нам…». Родина и в самом деле не была к ним ласкова. Та самая Родина, о благе и процветании которой они единственно и помышляли… Иван Пущин, Сергей Муравьев-Апостол - герои книг Эйдельмана, такие разные при жизни и такие похожие в устремлениях своих. Удивительно, с какой бесконечной нежностью, уважением, трепетом, тактом пишет Натан Эйдельман об этих людях. Какими живыми, из плоти и крови, предстают они со страниц книг перед читателем - по сути дела, говорят с нами без посредников, настолько силен дух, вложенный автором в каждую букву…

Разными, удивительно разными Сергей и Жанно оказываются и в книгах. Опасность повторения, нахождения некоего «общего стиля» всегда грозит авторам, создающим серию. Эйдельману удалось такого попадания в колею счастливо избежать. Одинаково захватывающие, одинаково сильно написанные «Апостол Сергей» и «Большой Жанно» - по сути и по факту два очень разных романа. Да, писала их одна рука, но как же она талантлива!

Найти разные формы подачи: дневники от первого лица в «Большом Жанно» и ажурная вязь сплетения событий в «Апостоле Сергее» - это дорогого стоит.

Столь восторженный отзыв спровоцирован еще и явным кризисом жанра исторического романа. Сегодня тема истории - одна из самых выигрышных, издательски востребованных, чтобы убедиться, достаточно взглянуть на полки книжных магазинов, где сериями типа «Русский бунт» уставлен не один квадратный метр.

Набрать, посидев в архивах, некое количество более или менее известных фактов, свести их худо-бедно воедино, отбросить прочь все, что не вписывается в концепцию, плохим или совсем плохим русским языком написать связки между цитатами из документов и писем, приправить все изрядной дозой вымысла, придумать названьице позаковыристей и побойчей… Формула написания современного исторического романа выведена, к сожалению. Успех у издателя практически гарантирован, особенно если роман будет касаться тех личностей или эпох, что в советской историографии трактовались более чем однозначно. А если добавить перчику да клубнички…
Заслуга Натана Эйдельмана состоит как раз в том, что он не пошел проторенной дорожкой. Его герои - Иван Пущин и Сергей Муравьев-Апостол - ни на йоту не опошлены, не принижены искусственно, не вознесены на пьедестал безукоризненности. Нет. На декабристах приговор «страшно далеки они от народа» стоял почти столетие. Дальше этой фразы мало кто заглядывал, мало кто из школьных, например, учителей пытался показать их настоящими - живыми, беспокойными, потрясающе талантливыми, добрыми, злыми, ошибающимися… Людьми, не штампами, не строкой из учебника…

Сегодня преподавать историю, изучать историю особенно трудно. Заинтересовать растущее поколение - тем более. Если родителям не удастся подложить чадушке книги Эйдельмана - возможно, учителю истории или словесности они помогут сделать уроки интереснее?

Тем более что написаны романы не просто хорошим, а по-настоящему русским языком. Живым, играющим, переливчатым, зачаровывающим…

Натан Эйдельман любит своих героев. Я бы даже сказала, дружит с ними. Он стоял бы на Сенатской в тот зимний день. Можете не сомневаться.

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ, «Владивосток»