Раздвигая льдины

Ветеран помнит стылый Керченский пролив 23 февраля 1943 года

Рассматривая в нашей газете за 29 марта красивый фотоснимок подрывов льда на реке Арсеньевке, фронтовик Иван Литвиненко отметил, к слову, что в Приморье, где он живет с 1949 года, ледоход всегда позже, чем на западе. «Там весна раньше начинается, - констатирует Иван Кузьмич. - Помню, мы форсировали Одер в конце февраля. Перешли еще по льду, а спустя два дня он тронулся».

Но до перехода через Одер Ивану Литвиненко, воевавшему в составе 339-й стрелковой дивизии, довелось форсировать и полноводную реку Кубань, и стылый Керченский пролив…

- Вот где я, как говорится, всласть накупался, - усмехается ветеран. - 14-километровый Керченский пролив наша десантная рота пересекала на катерах. Их примерно полпути удачно скрывал туман, а потом он внезапно сошел, фашисты заметили катера и, естественно, встретили огнем на подходе к берегу. Получилось, что мы были видны как на ладони.

Иван Кузьмич рассказывает, что борта всех шести катеров оказались сплошь в дырках. Немецкий крупнокалиберный пулемет не умолкал ни на минуту. Среди десантников уже были и раненые, и убитые.

- И тогда майор Морозов решил, что лучше не пытаться причалить, а достичь берега вплавь. Уж слишком хорошими мишенями для фашистов стали на мелководье наши катера, - поясняет фронтовик. - Словом, через борта по скобам спустились мы в воду и пошли. Было это 23 февраля 1943 года. Шли по грудь, по пояс в воде. Под берегом плавали куски льдин, и мы их расталкивали, как ледоколы, корпусом, потому что руки были заняты оружием и снаряжением.

До берега дошли, увы, не все. Погиб и руководивший этим десантом майор Морозов. Ну а те, кто добрался, вынуждены были затаиться под откосом.

- Берег крутой, наверху - пулеметное гнездо, - вспоминает Иван Литвиненко. - Высунуться, обойти невозможно. Прижались мы к этому откосу, распластались, но что-то же делать надо! В общем, взял я две гранаты, связал их и что было силы бросил вверх. А сам думаю: «Далеко ли мне удастся их зашвырнуть замерзшими-то руками?». И с замиранием сердца жду, не упадут ли они обратно, к нам… Все мысли уложились в какие-то секунды, а потом наверху раздался взрыв и пулемет наконец замолчал.

Когда бойцы вскарабкались вверх, то увидели возле покореженного пулемета трех убитых фашистов. А неподалеку обнаружился их добротный, бетонированный блиндаж, где уютно горел огонь в сделанной из железной бочки печке.

- Я обрадовался: «Здесь и устрою пункт связи», - улыбается Иван Кузьмич. - Как связист, я обязан был сразу же наладить контакт батальона с командованием дивизии. Но не тут-то было! Оказалось, что мы по воде под огнем до места донесли только саму радиостанцию РБ, а ящик с электропитанием для нее - нет. То ли утопили, то ли вообще не взяли… Короче, пришлось мне возвращаться на катер.

И вправду «всласть» накупался Иван Литвиненко в тот незабываемый день десантной операции на Керченском полуострове. Добравшись до катера, связист не сразу нашел там батареи к рации - оказалось, на этот ящик упал один из убитых десантников.

- А батареи все-таки, как выяснилось позже, подмокли, когда я с этим ящиком, раздвигая льдины, брел к берегу, - вздыхает ветеран. - Пришлось немецкую печку посильнее раскочегарить и на ней батареи подсушивать. Через некоторое время радиостанция заработала, и мне удалось установить связь с командованием дивизии.

Нынче о той десантной операции напоминает ветерану медаль «За отвагу», которой особенно дорожит удостоенный ордена Славы третьей степени, ордена Отечественной войны второй степени и множества других наград фронтовой связист Иван Литвиненко.

- Орден Славы я получил уже под Берлином, - говорит Иван Кузьмич. - Случилось так, что мина угодила прямехонько в наш блиндаж. Там был командный пункт, а я, само собой, сидел у рации, обеспечивал связь. Когда мина разорвалась, несколько человек погибли, несколько были тяжело ранены. А меня контузило. Ощущение, скажу я вам, не из приятных. Но терпеть было можно, и я выполнял свои обязанности до конца того боя.

Потом он еще долго чувствовал последствия контузии, однако лечиться в госпитале не захотел. Как же - быть у самого фашистского логова и не дойти до рейхстага?!

- Я все-таки побывал там, и здание рейхстага показалось мне чем-то похоже на большой цирк, - говорит фронтовик. - Переживал я в тот момент, кстати, что не особенно вышел ростом - внизу на колоннах уже все место заняли росписи бойцов, а повыше я не дотянулся. Расписаться - это, конечно, отнюдь не главное, но все же…

Впрочем, расписываться вскоре офицеру-связисту пришлось не на колоннах, а в финансовых документах: после войны Ивану Литвиненко поручили организовать в Берлине советский военторг.

- Вот так, что называется, волею судьбы и моих командиров я занялся в Германии военной торговлей, - улыбается ветеран. - А когда демобилизовался, то поехал сюда, в Приморский край - здесь жил мой брат.

В Приморье Иван Кузьмич несколько лет возглавлял Даубихинский военторг, что располагался в Новосысоевке, а потом Литвиненко перевели в Уссурийск: тамошний военторг был значительно больше и обслуживал огромную окрестную территорию. О том, что Иван Кузьмич по праву считался отличным руководителем, свидетельствуют, в частности, грамота президиума Верховного совета РСФСР и почетный знак «Заслуженный работник торговли РСФСР».

А прошлой осенью Иван Кузьмич и Мария Терентьевна Литвиненко переехали из Уссурийска во Владивосток, поближе к дочери и сыну.

- Скучаем по Уссурийску, где, считай, полжизни прожили, где у нас много друзей, - признается ветеран. - Но возраст у меня уже такой, что без помощи детей не обойтись, тем более - и Николай, и Ирина получили медицинское образование. Так что у нас в семье свои врачи. Да дело, собственно, не столько в этом, сколько в том, что, слава богу, внимательны к нам и дети, и зять, и внук. Его, замечу, в свое время в мою честь Ваней назвали. Оканчивает нынче технический университет. Славный парень.

Автор: Светлана ЖУКОВА, Нина ПЕТРУХИНА (фото), «Владивосток»