Владимир ЗАРЕЦКИЙ: Друзья детей живут в моем пространстве

Как уберечь ребенка от наркотиков?

Порой кажется, что борьба с наркоманией – много шуму и мало толку. Статистика неумолима: число наркоманов не уменьшается… На минувшей неделе во Владивостоке, в Приморском институте переподготовки и повышения квалификации работников образования, собралось почти две сотни специалистов со всего Дальнего Востока – в основном учителя и социальные педагоги. Но в разговоре приняли участие и наркологи, и специалисты управления Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков по Приморскому краю. Тема конференции: «Профилактика злоупотребления психоактивными веществами детьми и молодежью в образовательной среде». Понятно, разговор новым не назовешь. Однако примечательно другое: педагоги признали, что система образования, действительно, пока не выработала эффективные меры по противодействию наркотикам. Меры, адекватные ситуации. Вот почему в школах нужен такого рода опыт.

Что это за опыт? И как уберечь подростка от наркотиков? – об этом размышляет участник конференции Владимир ЗАРЕЦКИЙ, директор Московского центра повышения квалификации и профессиональной переподготовки специалистов в области профилактики аддиктивного поведения у детей и молодежи Министерства образования и науки РФ.

ПОЧЕМУ ОНИ ДЕЛАЮТ ЭТО?

- Владимир Валентинович, для начала самый трудный вопрос, от которого зависит вся профилактика: почему молодые люди начинают употреблять наркотики?

- Это не связано ни с социальным статусом ребенка, ни с его материальным положением. Беда стучится в двери к тем, у кого есть деньги, и к тем, у кого этих денег нет. Молодые люди употребляют наркотики тогда, когда не справляются со сложными психологическими ситуациями, не знают, как найти выход из нее, не умеют отказать, вступать в дискуссии, не владеют навыками бесконфликтного поведения. И это необязательно реально сложные жизненные ситуации! Чаще какие-то внутренние конфликты – в семье, со значимым окружением во дворе, в учебном заведении, эмоциональные переживания… А мы, взрослые, не всегда можем прийти на помощь ребенку, подростку.

- Не хотим? Не замечаем? Не умеем?

- Скорее не придаем серьезного значения. Родители считают, что их основная задача – накормить, одеть, найти средства на образование, и совсем нет ни времени, ни сил поговорить с ребенком о его проблемах и переживаниях. Ребенок развивается, а в его душевные сомнения никто не старается вникать…

- И каким должен быть «семейный эмоциональный минимум»?

- Там должно быть доверие. И время для общения. Важно, если семья не создает конфликтов, задает некую культурную норму традиций: совместные поездки за город, планирование жизни на день, на месяц, на лето. Это дает мощные защитные реакции, которые уберегут ребенка от психоактивных веществ. Потому что у него есть тыл – его семья.

Но, чтобы семья была такой, ее тоже надо просвещать, а родителей - учить понимать подростка. Ведь взрослые выросли и забыли о том, что их мучило в такие годы… Кстати, в одной из обычных московских школ в рамках дискуссионного клуба «Понимаешь ли ты меня?» подростки подчеркивали, что им не нравится гиперконтроль, что родители не считаются с их принципами, интересами, временем. А потом вместе с родителями учились находить компромисс – некое среднее решение, устраивающее всех.

- Например? Если подросток хочет в ночной клуб, а родители против?

- Если возраст позволяет, видимо, уже нужно отпускать. И, скажем, встречать в условленное время...

СЕКЦИИ «ШАГОВОЙ ДОСТУПНОСТИ»

- Может, в школах нужны уроки психологии, где ребята будут учиться разрешать конфликты, понимать себя, преодолевать застенчивость, общаться?

- И да, и нет. Конечно, в активных тренингах ребенок может понять себя и другого. Но нельзя и затренировывать ребенка. В школе просто должна быть очень богатая живая жизнь: спортивные соревнования, конкурсы рисунков по экологии, праздники, традиции, насыщенная среда общения, и, если все это есть, будет перспектива ухода от опасности. Нужен адреналин – пожалуйста, можно подниматься по скалам или ходить на виндсерфинге… И тогда вместо химического «кайфа» подросток испытает естественные удовольствия. Кстати, в Москве управление образования обязало школы перейти на режим полного дня и стать учреждениями дополнительного образования тоже. Как открывают магазины шаговой доступности, так должны быть кружки шаговой доступности. Причем в соответствии с потребностями. Скажем, Интернет-среда – наиболее любимая ребятами сфера, там информационное пространство, чаты, общение. Почему бы не создавать Интернет-клубы, где бы работали педагоги-специалисты, которые могли бы в этом виртуальном пространстве организовать дискуссионные клубы по проблемам ребенка?

- Конференция собрала учителей. Какой опыт они должны были получить?

- Здесь обсудили разные формы работы: социальные проекты в школах, тренинги, систему дополнительного образования, говорили о том, что нужны педагоги-превентологи. Но еще важнее, учитель – тот взрослый человек, который проводит рядом с нашим ребенком много времени, у него масса возможностей прямо и косвенно влиять, воспитывать, замечать, советовать. И личностно относиться к ребенку.

- Учитель отвел свой урок и ушел…

- Да, но в рамках своей профессиональной деятельности он тоже многое может.

- Ну что, задачку по физике придумать «профилактическую»? «Один мальчик умер от передозировки в 17 лет, а другой на два года позже»…

- Вы не поверите, но встречались в практике такие ужасные задачки, где даже терминология наркотическая используется… Ни в коем случае не так! Просто любой учитель на своем уроке должен быть педагогом, взрослым и мудрым человеком, который видит и оценивает ситуацию. Вот на уроке математики он видит: у детей конфликт. Чувствует ложь, обман. Или детское предательство. Вмешаться! Может быть, прямо на уроке или после. Правильно отреагировать, помочь разрешить. Разрядить ситуацию. Сказать: я готов тебе помочь. И уж ни в коем случае не выгонять из класса! Потому что учитель должен понимать: куда пойдет растревоженный подросток? В школьный двор – покурить и выпить, чтобы снять стресс так, как это делают в его ближайшем окружении взрослые?

ДРУЗЬЯ СЫНА - МОИ ДРУЗЬЯ

- У вас есть дети? Что вы делаете, чтобы предотвратить опасность?

- К счастью, мои дети никогда не употребляли никаких психоактивных веществ. Но, чтобы этого не случилось, у меня есть одна позиция, которая может быть полезна для других. Я не просто знаю тех ребят, которые приходят к моему ребенку, а втягиваю их в нашу совместную жизнь, воспитываю, с удовольствием привечаю. Они тоже живут в моем пространстве. Мы вместе идем в музей, театр, на выставку, в парк покататься на велосипеде. И мои хлопцы-соседи, и друзья моего сына всегда со мной. То же самое касается дочери – я знаком со всеми ее подругами. И мой совет родителям: всегда знайте, с кем дружит ваш ребенок, и привечайте, даже если выбор ребенка вас не очень устраивает. В ситуации общения вы можете изменить их систему взглядов и ценностей.

- Вам хватает времени на общение с детьми?

- Я занятой человек. Но на детей время нахожу. Утром, если сын уходит раньше, прошу специально меня разбудить, чтобы успеть поговорить, сказать, что я в него верю. И поговорить вечером: какие успехи? Что интересного узнал? Как друзья? Вижу: переживает, замкнут, а то и синяки… Нахожу слова какие-то ненавязчивые…

Великая традиция – диалоги за семейным ужином. Ужин – это не просто потребление пищи, а именно ситуация общения. Ребенок нормально развивается, когда есть эта «совместность»: мы вместе.

Автор: Марина ИВЛЕВА, «Владивосток»