Девочка ждет гостей

«Это тебе подарок», - протянула я Маринке пакет с логотипом нашей газеты. Девчушка широко улыбнулась, а у меня сжалось сердце - как рассказать о ее беде? Ведь, если говорить правду, это причинит боль ребенку. Умалчивать остроту проблемы? Тогда нет смысла о ней даже упоминать. Врачи успокоили: «Пишите, как есть, наши дети газет не читают». А Людмила Минкина, руководитель детского краевого онкогематологического центра, добавила: «Приходите почаще - люди откликаются, как правило, после публикаций, а потом опять о нас забывают».

Большинство из нас панически боится этого диагноза. Рак - и рушится мир вокруг, хотя память услужливо подсовывает информацию из когда-то прочитанных статей о его излечении. Как переживают эту страшную новость родители заболевших малышей, не дано знать никому, кроме них самих. Однако, как правило, мамы и папы, бабушки и дедушки, сестры и братья - абсолютно все близкие, испытав короткий шок, все силы бросают на борьбу за любимого человечка. У Марины ситуация иная.

По большому счету на свете их двое - дочь и мама. Несколько лет назад умер отец девочки, а старшие, уже взрослые сестры не поддерживают с матерью никаких отношений. Можно ли их за это судить? Не знаю. Потому что верю - хронического алкоголика, даже родного, мы в состоянии возненавидеть. Правда, на мой взгляд, нельзя отказываться от сестры, даже если она от другого отца. Хотя чужая семья - потемки… Пусть их двое. Вернее не так - их ТОЛЬКО двое, поэтому они особенно должны держаться друг за друга. Но в жизни все бывает. Марина впервые попала в онкологическое отделение в 2000 году, ей сделали операцию, провели два курса химиотерапии. Потом отправили на время домой, прогноз при этом был вполне благоприятным. Как говорит лечащий врач Марины Юлия Браткова, «хорошие родители в таких случаях не только приезжают на контрольное обследование, но и письма пишут, по телефону звонят, даже к участковым педиатрам стараются не обращаться - при малейшем недомогании ребенка бегут к нам». Мама Марины Онишко к нормальным родителям не относится. Поэтому в назначенный срок она не привезла девочку из родного Дальнегорска на обследование, не водила ее там к врачам, не откликалась на письма из Владивостока, не заботилась о полноценном питании дочери, да и вообще не особенно ее замечала, пропивая даже пенсию по потере кормильца. Очнись эта женщина от пьяного угара, уж точно заметила бы, как подозрительно быстро растет живот у 12-летней девчушки, которая выглядит уже «глубоко беременной».

Через четыре года после первой операции Марина вновь оказалась в детской больнице. Только тогда, в апреле, нетрезвой маме что-то не понравилось, и она, забрав дочь, увезла ее домой. Лишь в начале августа социальные работники Дальнегорска привезли «беременного» ребенка вновь, воспользовавшись тем, что мама находится на лечении от алкоголизма. Тощая, с огромным животом, Маринка выглядела щемяще жалкой. После обследования девочку отправили на операцию к лучшим специалистам Центра охраны материнства и детства.

Ирина Ульянова, заместитель главного врача по акушерству и гинекологии, кандидат медицинских наук, доцент, провела уже не одну подобную операцию - к сожалению, такие опухоли у девочек встречаются  нередко. Однако и ее поразил размер новообразования. «Как доношенная беременность, - говорит Ирина Лаврентьевна. - У меня даже страх возник - смогу ли убрать полностью? Слава богу, удалось. Девочка стала нормально ходить и дышать». Как объяснила специалист, при соответствующем лечении и уходе обычно все в дальнейшем складывается хорошо. Одна из бывших пациенток Ульяновой, прооперированная ею в 15-летнем возрасте, уже замуж вышла и здоровенького ребенка родила. С Мариной все сложнее - у Ирины Лаврентьевны и ее коллег есть опасение, что ситуация может повториться - вряд ли мать изменится и начнет заботиться о дочери. «А учителя? - удивляется врач. - Почему они-то так безразлично относились к тому, что девочка на глазах худела и при этом у нее рос живот? Откуда такое безразличие?».

И вот Маринка сидит передо мной. Отчаянно одинокая, больная: «Я так люблю рисовать, хотела спуститься вниз, чтобы купить карандаш и альбом, но швы внутри болят». Говорю: «Мы положили в пакет записную книжку и ручку». И тут же мысль: «О чем я? Девочка всего лишь маскирует словами душевную боль, ей прижаться надо к кому-то, пожаловаться, поплакать…». Но она держится, только глаза выдают запрятанное страдание. Пытаясь отвлечь, расспрашиваю ребенка о доме, о школе. Говорит, что любит математику и русский язык, хорошо учится, перешла в седьмой класс. Вспоминает котенка, которого назвала Январенком. О маме - с восторгом: «Она на пенсии, ей 53 года, а работала штукатуром, на все руки мастер. Я очень скучаю, но она приехать пока не может. Если после «химии» меня не заберет, я тут побуду». Вот он, разговор о химиотерапии. «Да ладно, - говорит девочка, - я это уже знаю. Волос потом не будет. Ну и что? Я не стану стесняться и в школу пойду. С животом ведь ходила».

В Приморском отделении Российского детского фонда меня попросили встретиться именно с этой девочкой, потому что рядом с ней нет никого. А при курсе химиотерапии больному нужна особая забота. «На сегодняшний день у нас 35 больных, - рассказала Людмила Минкина, - штат же медсестер заполнен лишь на 70 процентов. Поэтому заботу о ребенке в столь непростой ситуации берут на себя мамы, в химиотерапии ведь нуждаются 90 процентов наших пациентов». Восемь дней девочка не сможет выходить из палаты и практически будет «привязана» к кровати. Ее нужно будет накормить, помыть, переодеть. Простите за подробности, но и в туалет она не сможет выйти. Конечно же, ребенка без помощи не оставят - и медсестры, которые как белки в колесе крутятся, и чужие мамочки, у которых своих забот по горло, присмотрят за больной. Но она еще совсем ребенок, ей хочется, чтобы кто-то за ручку подержал, по головке погладил и обязательно спросил: «Что вкусненького принести?». Маринке будет трудно целых восемь дней, это точно, а дальше - неизвестно сколько. Лечащий врач Юлия Викторовна говорит: «Поначалу она плакала, говорила, что к маме хочет, но быстро адаптировалась. Славная девчушка». У находящихся на химиотерапии пропадает аппетит, а есть надо. Поэтому мамочки изощряются из последних сил, несмотря на то, что кормят в больнице в последнее время совсем неплохо. Кто Маринке приготовит любимое блюдо? Кто купит ей новую футболку, интересную книжку? Поверьте, без таких мелочей очень непросто выдержать «химию». На необходимые препараты сейчас средства выделяются, но ведь еще много мелочей приходится родителям самим покупать. Социальные работники Дальнегорска, к счастью, забрали последнюю пенсию девочки и привезли ее врачам, которые потом отчитаются за каждый потраченный рубль. Не на груши-яблоки пойдут эти деньги, а на самое необходимое. Говорят, правда, представители какой-то церкви обещали помочь в уходе, уже звонили. Если домой девчушку не заберут, где она проведет время перед следующим курсом? Марина думает, что в больнице, на самом деле такой возможности нет. Естественно, все медики очень озабочены судьбой девочки, на произвол судьбы ее не бросят. Правда, было бы еще лучше, найдись кто-то сердобольный, кто взял бы Марину погостить в свой дом между курсами «химии», или нашелся бы спонсор, оплативший путевку в профилакторий.

Мама-алкоголичка, болезнь тяжелейшая… За что все это? На этот вопрос никто не ответит. Медики утверждают, что в подобных случаях ремиссия бывает очень долгой. Здесь не принято говорить о полном излечении, просто констатируют при очередном обследовании - все нормально. И у Маринки все еще может быть нормально. Забудет она в конце концов о почти 6-килограммовой вырезанной опухоли, о боли, о тошноте при химиотерапии. Только все это еще нужно пережить. Нужны деньги на хорошее питание, ведь «химия» здорово подрывает иммунитет, нужны фрукты-овощи и главное - забота. Мать, если даже и приедет, станет лишь головной болью для медиков.

Прощаясь, сказала Марине: «Прочитают о тебе в газете, кто-то захочет в гости прийти». «Как я буду рада!» - просияла девочка. Как и любой ребенок, тем более находящийся в больнице, она рада всему - гостям, подаркам, маленьким сюрпризам. Поэтому ведущий специалист Приморского отделения детского фонда Ирина Наркевич, собираясь в гости к маленькой пациентке отделения онкологии, складывала одежду, альбомы, карандаши, книжки, гематоген и старалась вспомнить что-нибудь веселое, ведь к таким детям нужно приходить не только с подарками, но и с хорошим настроением.

А теперь давайте задумаемся, почему иные детки, заболев, оказываются столь одинокими? Я не о родителях, которых в данном случае можно назвать так лишь условно. О нас с вами. Ежегодно в медицинский университет поступают сотни девчонок и мальчишек. Есть еще медицинский колледж, есть медицинский лицей. Слабо проверить себя в таком отделении? Врачи говорят, нынешние студенты выбирают более оплачиваемую подработку. Тысячи людей гордо именуют себя бизнесменами. Большой урон - принести в больницу ящик яблок или десяток альбомов для рисования? Скорей всего, просто никто не задумывается. И последнее, что, возможно, покажется кому-то кощунственным. Думаю, Всевышний простит, если замаливающие свои грехи люди не отстегнут несколько тысяч на строительство очередного храма. Ни в коем случае не хочу обидеть верующих, однако убеждена: спасение ребенка - это, как и строительство церкви, дело благое. И тоже где-то там зачтется. Не забывайте, пожалуйста, об этом центре, здесь так тяжело. И таких, как Марина, здесь бывает немало.

Автор: Галина КУШНАРЕВА, «Владивосток»