Для ЧС нужны и психологи, и психиатры

Учения служб министерства по чрезвычайным ситуациям, безусловно, необходимы. Упаси бог, случится ЧП - и специалисты будут действовать не наобум, а по заранее отработанным вариантам. Это мнение многих, кто не обошел учения в Приморье своим заинтересованным вниманием. Среди неравнодушных людей - и владивостокский врач-психиатр, кандидат медицинских наук, доцент Александр Коломеец, у которого, кстати, есть на будущее конкретные предложения.

- Вспомните, как после гибели экипажа подлодки «Курск» срочно отправлялись из Санкт-Петербурга и Москвы для оказания экстренной психологической и психиатрической помощи семьям погибших подводников специалисты. Их собрали на время, потом они вернулись на основную работу. В других местах, куда президент не приезжает, такие акции обычно не проводят, тогда как чрезвычайные ситуации бывают и там, и, увы, масштабные.

А ведь психологическая и медицинская помощь и при острых, и при затянувшихся реакциях на стресс требуется, практически всегда и незамедлительно. Причем такие реабилитационные мероприятия по сути своей не могут быть скоротечными, они должны быть довольно продолжительными, чтобы достичь устойчивого эффекта. Если это не организовано, то психических расстройств станет больше, и они будут тяжелее - в нашем обществе, которое и без того далеко от совершенства.

У нас во Владивостоке имеется краевой центр медицины катастроф, но в его структуре должности психологов и тем более психиатров не предусмотрены. Есть в городе психиатрическая больница, но мы, ее врачи, заняты своими пациентами. Случись в крае, не дай бог, крупная авария или катастрофа - надо будет собирать специалистов из разных учреждений. А для этой специфической области деятельности требуется еще и специальная подготовка, которую желательно пройти заранее.

Я думаю, что создание во Владивостоке и крае при МЧС специализированной службы социально-психологической и психиатрической помощи, которая бы функционировала на постоянной основе, является требованием времени. Организация такой службы позволит осуществлять экстренную помощь пострадавшим, а также проводить планомерную работу по реабилитации тех, кто в разное время подвергся тяжелым стрессам. А таких людей, поверьте моему опыту, великое множество.

- Александр Андреевич, вы, очевидно, имеете в виду прежде всего «афганцев» и «чеченцев», да? Я знаю, что в числе ваших пациентов их немало - воевавших людей, чья психика сильно пострадала.

- Давайте для примера я расскажу вам об одном из своих пациентов, с которым познакомился осенью прошлого года. Назову его Николаем. Поводом для его встречи с психиатром стало то, что он не хотел жить и пытался покончить с собой. Врачи-реаниматологи вернули его буквально с того света. Ну а решение уйти из жизни возникло, как утверждал Николай, из-за развода с женой.

Однако в беседе выяснилось, что его оставила уже третья жена, что ему часто приходится менять места работы и что вообще он не знает, зачем жить дальше: ничего-то у него не получается. Он был подавлен, раздражен…

Не сразу, лишь с течением времени он постепенно рассказал мне свою историю.

Оказывается, Николай почти два года провел в Афганистане в составе «ограниченного воинского контингента». Как многие, был и ранен, и награжден. Вскоре после того, как вернулся домой, жена, с которой он состоял в браке уже пять лет, оставила его, заявив, что он стал невыносим из-за обидчивости, злости, постоянного недовольства всем и вся. А Николаю действительно казалось, что окружающие недооценивают его, несправедливо относятся к нему.

После развода стал пить, но водка, как он говорит, только глушила боль. Одно время часто встречался с такими же, как он, «афганцами», а потом перестал видеть в этом смысл. К тому же заметил, что после этих встреч возобновляются воспоминания, в том числе страшная картина, которую он видел, когда в расположение его взвода попал снаряд: «Легче было перенести боль от ранения, полученного тогда, нежели снова и снова пропускать через голову весь этот ужас».

Но воспоминания и сны о той войне приходили помимо его воли, изматывали: «Нервы становились оголенными». Любая несправедливость вызывала боль, будила злобу.

- А к психиатру обратиться по этому поводу он не решался?

- Тогда он этого и в мыслях не держал, считал свои переживания естественными, тем более что и сослуживцы рассказывали о похожем. А подавленное настроение и раздражительность Николай связывал с тем, что у него не ладилось на работе и дома.

Несколько раз он как бы начинал жизнь с белого листа: с новой женой, новым местом работы и даже сменой места жительства. Однако везде терпел неудачу, но в своих неприятностях винил окружающих и обстоятельства, не понимал, что в нем самом что-то не так. Жизнь стала представляться ему сплошной цепью невезения: зря окончил военное училище, служил не там, где надо бы, попал в настоящий ад в Афгане, а в последние 15 лет «все от меня отвернулись». Вот он и нашел «выход» - на тот свет.

- Скажите, вы сумели помочь этому и вправду несчастному человеку?

- В какой-то степени - да, но, повторю, справиться с подобным недугом «с лету» невозможно.

С позиций современной психиатрии у Николая - посттравматическое стрессовое расстройство. Такие расстройства могут возникать у любого человека как затяжная реакция на стрессовое событие или ситуацию исключительно угрожающего или катастрофического характера.

Неудивительно, что посттравматические стрессовые и другие психические расстройства очень распространены среди участников военных конфликтов, сотрудников милиции, ФСБ, вынужденных мигрантов. Да и вообще у людей, пострадавших при самых разных природных и техногенных катастрофах, авариях, стихийных бедствиях и иных чрезвычайных ситуациях.

Если огнестрельные ранения на войне получает не каждый, то душевные раны не минуют ни одного человека. Добавлю, что телесные повреждения со временем все же рубцуются, тогда как душевные у большинства ветеранов только растут и все больше мучают. Позже к ним добавляются новые, полученные уже в нашей мирной, но весьма нелегкой жизни. И одновременно множатся те душевные раны, которые ветераны наносят окружающим, причем прежде всего самым близким для себя людям…

Длительные последствия боевого стресса могут проявляться в тревожности по любому поводу, депрессии с суицидальными мыслями и намерениями, злоупотреблении алкоголем и наркотиками, агрессивном поведении, постоянных проблемах в отношениях с другими людьми.

Казалось бы, проходит время - и плохое забывается. Но не в этих случаях. Напротив, у значительного числа побывавших в «горячих точках» и испытавших боевой стресс нарушения социальной адаптации и психические расстройства с годами становятся только тяжелее и часто переходят в хронические.

- Что, есть такая статистика?

- Специальные исследования показали, что как минимум пятая часть ветеранов войны в Афганистане испытывает проблемы в обретении душевного равновесия. Бывшие воины часто меняют работу, разведены или приближаются к разводу, вступают в конфликты с законом, не видят хороших перспектив в жизни. Именно в таких случаях с отклонениями в психическом состоянии человек не может справиться самостоятельно. Эти люди нуждаются в медико-психологической реабилитации, в помощи специалистов в области психического здоровья. А парадокс в том, что многие ветераны отрицают наличие у них психического нездоровья, несмотря на то, что объективные данные свидетельствуют о явном существовании серьезных психических и поведенческих расстройств.

К слову, американцы «опомнились» только через десять лет после войны во Вьетнаме, когда выяснилось, что в мирное время погибло - от самоубийств - ветеранов больше, чем воинов в период боевых действий. Тогда стали разрабатывать реабилитационные программы и создавать соответствующие центры. Но более трети «вьетнамских» ветеранов к этому времени стали наркоманами или алкоголиками... Сейчас для всех участников боевых конфликтов в США проводятся специальные социально-психологические и медицинские реабилитационные мероприятия, способствующие восстановлению здоровья и психического равновесия.

В нашей стране реабилитация ветеранов войны в Афганистане, как и других воинов, вернувшихся из «горячих точек», на систематической основе вовсе не осуществлялась. А теперь уже ветераны боев в Чечне, жертвы террористических актов, природных и техногенных катастроф пополняют ряды людей с психическими расстройствами, связанными со стрессом. Поэтому подумаем вот о чем. По прогнозам МЧС, количество бедствий, особенно антропогенных, будет возрастать. Тут и природа не скупится на «сюрпризы», и террористические акты следуют один за другим...… Так что необходимость создания упомянутой мной в начале нашего разговора специализированной службы социально-психологической и психиатрической помощи очевидна.

Автор: Светлана ЖУКОВА, «Владивосток»