Ностальгия по-английски

Англичанка Энн Хокинс за четыре дня, проведенные во Владивостоке, вспомнила много русских слов: сметана, красный,  море, девочка… Не прошло и 80 лет, как она покинула наш город. Энн, по-русски Анна, родилась во Владивостоке в семье британского инженера Джона Финдли 28 октября 1920 года на ул. Пушкинской, 15. Она провела здесь, на берегу Тихого океана,  незабываемые пять лет, пока обстоятельства – новая советская власть, установившаяся в России, - не принудили семью Финдли покинуть красную страну.

Впрочем, сначала Джон отправил на родину, в Лондон, жену Дороти с сыном и дочкой. А сам оставался во Владивостоке вплоть до начала 30-х годов. Он работал в Британском инженерном обществе в России и Сибири (так звучит его полное название в старинном документе). Довольно предприимчивый человек, Джон вел дело в Харбине, занимался разведением лосося и даже золотым промыслом.

- Помню, когда мы приехали, бабушка была в ужасе от нашего с братом английского. Мы говорили со страшным русским акцентом, - улыбается Энн, энергичная, порывистая, спортивного вида женщина, с седыми буклями и огромными серыми глазами, которую никак не назовешь чопорной английской дамой. Несмотря на более чем элегантный возраст, она продолжает играть в большой теннис в своем Wolverhampton club и совершать  длительные ежедневные прогулки - 15 километров для Энн не рекорд.

Неудивительно, что она отправилась одна (семьи у Энн нет) за 12 тысяч километров в город грез и воспоминаний. Это была ее заветная мечта. С тех пор как Энн вышла на пенсию (она работала учителем младших классов), наша английская «землячка» стала откладывать деньги на грандиозный вояж. И добилась своего. Она даже поселилась в гостинице «Владивосток», чтобы, просыпаясь, можно было видеть море своего детства из окна.

- Именно Владивосток считаю своей родиной, хотя уже совсем забыла русский, - говорит Энн. – Не передать, как я счастлива. Мне довелось зайти в дом, где я родилась, увидеть людей, которые сейчас там живут, посидеть на крылечке. А еще побывать в лютеранской кирхе св. Павла, где в 1916 году венчались мои родители. Жаль только, следов нашей чудной дачи на ст. Океанская, которая утопала в зарослях дикой розы, найти не удалось. Зато мы устроили чудный пикник. Я очень признательна всем, кто мне помогал: членам Ротари-клуба, экскурсоводу Нелли Мизь. Мне снова подарили детство.

С тех пор как Владивосток стал открытым городом, здесь побывали немало его иностранных «детей». Среди них фрау Ридрих, дочь талантливого немецкого архитектора Георга Юнгхенделя, который украсил наш город многими замечательными зданиями, г-н Бернекер, внук Адольфа Даттана, совладельца и главы крупнейшей торговой фирмы на Дальнем Востоке - «Кунст и Альберс», Патриция Д. Сильвер, внучка Элеоноры Прей, она работала в одном из первых магазинов города, принадлежащем американцу Смиту, и многие другие. Никто из них не претендует на российское «наследство» – национализированные революцией дома, капиталы и прочее. Совсем наоборот, потомки Даттана, к примеру, учредили именную стипендию известного в свое время предпринимателя - 500 долларов, которую получают лучшие студенты  ДВГТУ.

Это - зов крови, вернее, даже сердца – вернуться к началу, как к первому причалу.

…Энн  Хокинс уезжала налегке. В небольшом красном чемоданчике в качестве главного сувенирного трофея лежала бутылка водки. Она угостит ею друзей в небольшом городке, в 150 километрах от Лондона, где живет уже много лет. Покажет снимки – на них картинки владивостокской жизни: четыре дня из прошлого, которое, оказывается, можно вернуть, хоть ненадолго.  

На столе Энн оставила чаевые: горсть английских конфет и несколько русских червонцев…

Автор: Тамара КАЛИБЕРОВА, Юрий МАЛЬЦЕВ (фото), «Владивосток»