Ненужные

Мать продала собственную дочь корейцу за сто рублей. Эта информация, поступившая во все СМИ, не могла оставить равнодушными, и мы отправились в Михайловский район.

Крошечное село Ленинское, улица тоже Ленинская. Обычный дом, разделенный на две половины. Одна часть огорожена забором, за которым кипит жизнь, у второй – ни двора, ни собаки, ни замка на двери. На стук никто не откликается, входим без разрешения. Честно говоря, лучше бы не заходили – закопченные стены, замоченные в грязной миске грибы, чрезвычайно неаппетитный кусок мяса на голом столе и кровать, к которой даже приблизиться страшно. Когда-то здесь жила большая семья: муж, две(!) его жены и четверо детей. Работал только хозяин, получавший на ферме примерно 400 рублей в месяц. Когда он и его «старшая» бездетная жена умерли, Светлана Меркулова 1964 года рождения осталась совсем без копейки с ребятишками от двух до 14 лет. Тут уж и вовсе все покатилось под гору. Дети, предоставленные сами себе, побирались по соседям, ходили в прямом смысле с протянутой рукой, порой питались со свалки. Если при жизни отца органы опеки просто держали эту семью на контроле, оказывая ей посильную помощь, то теперь пришлось решать вопрос кардинально. Больше всего повезло самой маленькой – ее удочерили очень добрые и очень обеспеченные люди. Причем они приезжали в село, видели мать, понимали, что у девочки наследственность хуже некуда, но ничего не побоялись. Говорят, сейчас малышка купается в любви и отлично развивается. Одного из мальчиков пришлось определить в коррекционную школу, другого взяли под опеку, Оксану направили в детдом.

Однако только сказки быстро сказываются – дети какое-то время (до оформления необходимых документов) жили с матерью. Тогда и возник слух о продаже девочки корейцу, хотя мать уверяла официальные структуры, что за столь мизерную оплату лишь пристроила дочку поработать в корейской артели. Как все на самом деле происходило, уже не разобраться. Дыма без огня, говорят, не бывает. Редкая ситуация? Да ни в коем случае. Пока мы с Юрием Мальцевым, ведущим специалистом по охране прав детства администрации Михайловского района, колесили по его громадным владениям, рассказал он немало историй, от которых у непосвященных людей волосы дыбом встанут. Такова наша действительность. Зная ее, иногда хочется призвать к насильственной стерилизации горе-мамаш. Представляю, как, прочитав эту фразу, встрепенутся гуманисты: «Фашизм! Бездушие!». А заведомо плодить несчастных и ненужных детей – не бездушие? Везет ведь меньшинству, далеко не всех усыновляют, далеко не всех успевают отнять у родителей в том возрасте, когда еще можно сохранить интеллект ребенка. Правда, довелось услышать, как жалеют Светлану Меркулову – мол, больная женщина, ей бы помощь оказать. Не спорю, больным надо помогать. Но рожать-то им зачем? Чтобы еще больше больных стало? Счастье еще, что девочки из этой семьи оказались вполне сохранными и в конце концов попали в хорошие руки. Но ведь и иных примеров достаточно. Из  Ленинского мы поехали в другой конец Михайловского района – в Лубянку, где Юрий Мальцев частый гость.

Из дома, запахивая махровый халат, выбежала цветущая молодая женщина: «Заходите!». В комнате навстречу Юрию Венедиктовичу кинулся четырехлетний Роман, уверенно протянул руку: «Привет!». Мальчонка выглядел вполне нормально для своего возраста, смущала лишь невнятная речь. Но если бы только это, навещать семью не имело смысла - мало ли таких детей.

Роман не знает, а возможно, и никогда не узнает, что у него есть брат. Мама, которую малыш кидается защищать, если слышит, что с ней разговаривают строгим голосом, уже много месяцев не навещала второго сына, который живет сейчас в Уссурийском доме ребенка. Отказную на мальчика не пишет, уверяет, что хочет его забрать, но всякие непреодолимые обстоятельства мешают – документы не может оформить, паспорта нет, свидетельство о рождении с Украины не присылают... На самом деле свидетельство пролежало в местном загсе около года, пока его не отправили в архив. Не являлась за ним гражданка Кравченко. На вопрос: «Почему?» - возмущенно ответила: «Мне никто бумажку не присылал». Как это назвать – затянувшаяся инфантильность? привычка жить с чужой помощью? нежелание заботиться о крохе? Так ведь уверяет, что любит ребенка. Правда, на вопрос: «Он вам хоть снится?» - промолчала, уставившись в пол.

Максимка, которому исполнился год, находится в банке данных детей, оставшихся без попечения родителей. Его уже могут усыновить, у матери с отцом осталось несколько дней для размышлений. Но «любящая мамочка» настроена решительно-агрессивно: «Попробовали бы вы здесь работу найти. На какие деньги я могла ездить его навещать?». При этом не скрывает, что деньги для поездки к матери в Сибирцево находятся регулярно. Есть огород, сейчас муж активно зарабатывает на сборе папоротника, который сдает заготовителям. Наталья говорит, что когда заберет младшего, материально поможет ее мать. Правда, работающая бабушка тоже ни разу не навестила внука. Может, малыш все же не нужен? «Я его заберу», - отвечает Наталья. «Когда? - взрывается Юрий Венедиктович. – Когда государство на ноги поставит? Его уже год кормят, одевают, за ним ухаживают. Эти бы расходы с таких родителей вычитать. И почему я должен сюда постоянно ездить, уговаривать? Если даже навестить сына не хотите, так хоть другим людям отдайте, тем, кто его любить будет»

Первое июня считается праздником. Правда, название у праздника странное – День ЗАЩИТЫ детей. Иногда спрашивают: от кого их защищать? Да вот от таких матерей, которые способны только воспроизводить потомство и не способны его растить и любить. И Светлана Меркулова, и Наталья Кравченко – по большому счету преступницы, наказание которых, к сожалению, законом не предусмотрено. Таких по краю не единицы, даже не десятки – на сотни счет идет. Заполонили Приморье родители, от которых детей действительно нужно защищать.

Автор: Галина КУШНАРЕВА, «Владивосток», совместно с представительством Всемирной ассоциации детей и родителей