Последняя колыбельная

Летом прошлого года эта новость когтила даже самые прокисшие души и черствые сердца. 3 июля во Владивостоке, в доме на улице Тунгусской, отец выбросил шестимесячного сына с балкона четвертого этажа. Газеты воздерживались от комментариев – чтобы разобраться, следствию требовалось время. В конце декабря Приморский краевой суд вынес решение. По понятным причинам имена и фамилии участников драмы изменены…

МАЛЬЧИК СПАЛ

Смерть Сережи Кирова, показала судебно-медицинская экспертиза, «наступила от тупой сочетанной травмы головы, груди, живота, которая сопровождалась повреждением внутренних органов с последующим развитием травматического шока». Белая рубашечка с цветным трафаретом, желтые брючки, подгузник «памперс» и пластмассовый браслет на запястье – таким он остался в протоколе осмотра места происшествия. Маленький, беззащитный человечек, который еще даже не ползал, не умел ходить, не сказал свое первое «мама». «Возле Сережи на земле лежала пустышка, - дополнит на следствии портрет 18-летняя Ирина. – Значит, Андрей сбросил ребенка, когда тот  спал, - и, помолчав, добавит: - Сережа – это мой сын, завтра ему исполнилось бы 6 месяцев»...… Невозможно найти слова, чтобы передать материнскую боль, отчаяние, горе.

В тот роковой день Кировы были в гостях у родителей Андрея. Вернувшись, Ира переодела малыша, посадила с игрушкой на диван. Сварила манную кашу, покормила. Уложила спать. Все как обычно. Вот только Андрей ходил из угла в угол, в верхней одежде, обутый, сосредоточенный. «Что с тобой? Разденься», - попросила. «Не мешай, я думаю», - ответил. Настаивать не стала, поспешила на кухню – варить гречневый суп. Услышала, что муж открыл балкон. «Зачем?» - крикнула из кухни. «Душно. Дышать нечем», - донеслось из зала. «И, правда, окна от пара запотели», - подумала и продолжала резать морковку…...

- Зашел Андрей, - рассказывала Ира позже следователю, - говорит: «Я поймал «глюк». «Что случилось?» - спрашиваю. Молчит. В дверь позвонили. На пороге стояла незнакомая девушка: «Это не ваш ребенок выпал с балкона?» «Нет, что вы, наш еще не ходит. Он спит…»... Зашла в комнату и вдруг обнаружила: Сережи нет в кроватке. Выскочила на балкон, посмотрела вниз и увидела… сына. Закричала. Андрей обнял меня сзади, попытался вытолкнуть с балкона...… Я вырвалась и выбежала из квартиры».

Из показаний свидетеля Петренко:

- Я вышел на площадку покурить, услышал какие-то крики. Спустился, на земле лежит маленький ребенок, вокруг него  много народу. Одна из женщин - мать кричит: «Это  муж!». Поднял глаза - на 4-м этаже балкон открыт. Значит, там...… Он был один в квартире. Я спросил: «Зачем ты это сделал?». Он не отвечал, а все продолжал улыбаться и ходить по комнате. Взад-вперед, взад-вперед.

- Мне позвонил Андрей, - вспоминает отчим, - и сказал: «Я изменил историю»….

«Изменил историю»? Что это - безумие? Или были мотивы? Что-то же его толкнуло. Может, чьи-то угрозы? Ответы найдены...

ДОБРЫЙ И СПОКОЙНЫЙ

В то, что Андрей – убийца (ст. 105., ч. 2 УК РФ), родные и друзья долго не верили. И это вполне объяснимо - способный, спортивный, читаем в школьной  характеристике, - общительный, добрый. На последней работе (бывший водитель автобуса) зарекомендовал себя исполнительным сотрудником, - «доброжелательным, неконфликтным». И о том, что Андрей любил ребенка, свидетели чуть ли не хором говорили. И жену любил, продолжали, жили тихо-мирно, без скандалов.

- Сережа родился в срок, без каких-либо отклонений, развивался нормально, - вспоминает участковый педиатр. – Первый месяц жизни мальчика я раз в неделю приходила к Кировым на дом. Потом они сами стали носить малыша на прием. Приходили, как положено, раз в месяц, все прививки делали. Ирина ухаживала за сыном,… Андрея я видела четыре раза. Он производил впечатление психически здорового человека, живо реагировал на все, что касалось Сережи. Я думала: «Какая благополучная семья».

Да, действительно, пока выходит, что все у них складывалось гладко. Но пора развеять иллюзию - гвозди были, большие и ржавые, правда, казалось, загнуты они книзу и опасности не представляют. Но это только казалось. Когда Ира забеременела, молодые перебрались к родителям Андрея. Отчим - моряк, мать – музыкант. Деньгами помогали. И все бы хорошо, но...… «В семье зятя, - вспоминает Ирина мама, - любили выпить, у Андрея была алкогольная зависимость. Когда хмель бил в голову, он становился агрессивным. Иногда бил Иру». После рождения сына молодой папа (тогда ему было 26) принял мужское решение - покончил с коростой многодневного похмелья и закодировался. Химке, ханке и героину было отказано еще полтора года назад. Хотя четыре года  «стажа» не вычеркнешь. (Последний раз Андрей лежал в городской клинической психоневрологической больнице в июне 2001 года. С диагнозом «синдром опиоидной зависимости 2-й стадии»). Ира, когда выходила замуж, знала о слабостях Андрея, но верила, что любовь со всем справится. Зеленого змия
парень поборол, с героином завязал, но жизнь готовила ему третье, самое трудное испытание. Оно-то и принесло беду.

«ПСИХИЧЕСКИ ЗДОРОВ»

Андрей заболел. За месяц до трагедии у него появились психические отклонения. Проснулось навязчивое «хочу стать президентом», казалось, что за ним следит китайская мафия, машина, в которой он едет, заминирована, что все вокруг утыкано «жучками». Боялся выйти на улицу – думал: расстреляют, страдал бессонницей. «Он говорил, - вспоминает мать, - что скоро начнется война, и нас всех убьют». На работе заметили: что-то у парня не то «с головой», и, чтобы не рисковать жизнью пассажиров, в вежливой форме попросили написать заявление об уходе. На семейном совете приняли решение обратиться к психиатру. Андрей не возражал.

11 июня он поступил в городскую клиническую психиатрическую больницу имени Л. П. Яцкого. «Первый день в отделении, - пишут врачи, - продуктивному контакту практически не доступен, демонстративно вытягивает шею, закатывает глаза, настойчиво просит таблетку «циклодола», без которой якобы не может говорить, (психотропный препарат, может вызывать галлюцинации. – А. К.). При этом, оставшись наедине с больными, нормально разговаривает. Внешне поведение упорядочено...… В дальнейшем стал доступен контакту с медперсоналом, был приветлив, доброжелателен». Когда парень признался, что до госпитализации в течение недели выкуривал по 2-3 сигареты «химки» в день, сомнений у врачей не оставалось: «Психически здоров. Диагноз: «острая интоксикация, вызванная употреблением каннабиноидов». 16 июня Андрея выписывают из больницы, советуют обратиться к наркологу. Очень скоро мать снимет ему с семьей квартиру на Тунгусской, где Кировы прожили всего две недели.

«Я почувствовал воздействие внешних сил, - скажет Андрей на допросе. – Они исходили сверху, из космоса. Получил приказ. Перед глазами стояла картина, как Иван Грозный убивает своего сына... Мысли путались. Как робот подошел к Сережиной кровати. Сын спал. Взял его на руки, вышел на балкон, высунул Сережу из окна и… разжал руки».

В тюрьме (а пока велось следствие, Киров находился под стражей) появились галлюцинации. Обвиняемый ощущал, как перемещается в пространстве – то он в одном месте, то в другом. Опять чувствовал слежку. Назначили стационарную судебно-психиатрическую экспертизу. И три врача Приморской краевой психиатрической больницы № 1 в Уссурийске - все высшей категории, каждый  с 30-летним стажем работы - прояснили дело: больной «обнаруживает признаки шизоаффективного расстройства смешанного типа. Диагноз: «приступообразная шизофрения». Финал – Андрей признан невменяемым, от уголовной ответственности освобожден (п.1, ст. 21 УК РФ). Находится на принудительном лечении в Санкт-Петербурге, в  психиатрическом стационаре специализированного типа. Но сколько будет находиться под наблюдением врачей – год, два, десять лет, - это решать уже  другим судьям. Не в мантиях, а в белых халатах…...

«НЕТ АНГЕЛОВ И НЕТ ЗЛОДЕЕВ…»

«В этой повести, - сказал бы Довлатов, - нет ангелов и нет злодеев... Нет грешников и праведников нет. Да и в жизни их не существует». (Исключение – лишь маленькие дети.)

Поставлен неверный диагноз, допущена врачебная ошибка. И доктора ошибаются. И не только в конкретной больнице. Мы обратимся ко всем врачам: отнеситесь к нам, как к своему ближнему, попавшему в беду. Ведь каждый из нас так хочет жить и быть счастливым!

Если хорошенько покопаться в памяти, вы наверняка вспомните, что было время и вы из глиняных черепков веры лепили золотой сосуд. Молоденькая Ира терпела запои, побои, прошлое мужа не из-за жертвенного склада характера. По иной причине – любила. И теперь чувства сохранились? Вероятность равна нулю. Вот вам весы: на одной чаше – любовь, на другой - безопасность. Ваша жизнь, жизнь вашего ребенка. Выбирайте. Только не медлите – последняя хрупка как соломинка. Может надломиться.

Вы никогда не  прятались от трудностей – чуть что, голову в песок как страус? Тогда вправе ли мы осудить мать, которая поверила в то, что ее сын психически здоров, сняла ему квартиру, вовремя не отреагировала на возобновившиеся симптомы? Ведь так было легче, спокойнее. Не критиковать нужно, а внимательнее относиться к тем, кого любим.

Автор: Анастасия КРЕСТЬЕВА, «Владивосток»