Гласность в море Росса, или О том, как в Кремле не заметили подвиг капитана-полярника

Прав классик: все врут календари. Намедни перелистывал солидное издание, претендующее на всеохватность дат, событий и всяких там исторических отметин. «26 июля 1985 года в Антарктиде ледокол «Владивосток» Дальневосточного морского пароходства освободил из ледовой блокады, длившейся четыре месяца, научно-экспедиционное судно «Михаил Сомов»… За спасательную операцию ледокол, капитаном которого был Геннадий Антохин, награжден орденом Ленина. Награждены орденами и медалями все участники спасательной экспедиции». Все в этой информации верно. За исключением одного. Капитан награжден не был. Его имени в указе не оказалось…

ТАКОВА КАПИТАНСКАЯ ЖИЗНЬ

Без малого 20 лет, словно шлейф, тянется не имеющий в истории мореплавания прецедента факт умолчания. Вдумайтесь только: экипаж в небывало сложных условиях выручает терпящее бедствие судно, всем участникам воздается, а человек, под чьим руководством этот самый экипаж вел уникальную схватку со льдами, даже не упоминается. Был капитан – и нет капитана.

Подвигу «Владивостока» посвящены солидные научные труды, изданы воспоминания ученых и специалистов, находившихся в те дни как на «Владивостоке», так и на «Сомове». И ни один из авторов даже не заикнулся…

Автор этих заметок посвятил немало времени изучению необычной тайны. Должен признаться, что пока причины до конца так и не прояснились. А самое главное – все еще остаются в тени творцы этой, с позволения сказать, инициативы.

…В 1966 году юный Гена Антохин поступил в Дальневосточное высшее инженерное морское училище имени адмирала Невельского. Вырос он в Сибири, в Красноярском крае, моря отродясь не видывал, разве что в кино. Но еще в детстве решил: буду моряком. Ему очень повезло. Прекрасный преподавательский состав, стажировку проходил на судах у опытных судоводителей. Наставниками были известнейшие капитаны-полярники Филичев, Инюшкин, Холоденко, Абоносимов.

- Знаете, - рассказывает ветеран дальневосточного флота Герой Соцтруда Вадим Иванович Абоносимов, - ничем таким особенным молодой моряк, а плавал он у меня после окончания ДВВИМУ третьим помощником, не выделялся. Даже казался медлительным. В то же время отличался основательностью, взвешенностью, в его действиях так и сквозило истинно сибирское - «семь раз отмерь…».

Для моряка это дорогого стоит. Эти качества более всего ценимы в суровых ледовых походах, когда каждое решение, принятое в борьбе с белым безмолвием, могло иметь самые непредсказуемые последствия. Нужно ведь многое предугадывать, многое взвешивать, ибо во льдах цена риска возрастает многократно.

Именно эти качества и перевесили при выборе кандидатуры на должность командира рейса в Антарктику. К тому времени Геннадий Иванович, несмотря на свой молодой возраст (было ему чуть больше 35), имел уже солидный опыт хождений в полярку. Не раз приходилось и вызволять суда, попадавшие в ледовые ловушки. Делал все Антохин с присущей ему капитальностью. При подготовке рейса ни одна, даже, казалось бы, самая незначительная, деталь не ускользала от его внимания… И еще Геннадий Иванович умел, как никто другой, подобрать экипаж, создать в коллективе то, что принято называть микроклиматом. Забегая вперед, замечу, что один опытный судоводитель, побывавший на ледоколе после антарктического рейса, восхищенно сказал: «Такого сплоченного экипажа я еще не встречал».

Решение о посылке ледокола принималось на уровне правительства СССР. За походом следила вся страна. Впервые в истории отечественного мореплавания к Южному континенту через «ревущие сороковые» должен был пройти ледокол, что никакими нормативами и инструкциями не предусматривалось.

Но был и еще один момент…

Незадолго до ледового броска на юг «Владивосток» заходил в Японию, и, как поведал автору этих строк один высокий партработник тех лет, попросивший его не называть, капитан решил потратить на нужды экипажа часть сэкономленной судовой валюты. Но...

Во-первых, не имел права, во-вторых, по тогдашним инструкциям такое решение мог принимать только берег. А в-третьих, даже не поставил в известность вышестоящее руководство. Сегодня это – пустяк, в порядке вещей, даже поощряется хозяйская инициатива, а тогда это была неслыханная самодеятельность.

Последовало строгое партийное взыскание, особо дотошные ревнители предлагали меры и покруче…

И коротать бы смелому мореходу оставшуюся трудовую жизнь где-нибудь в порту или штурманить в каботаже. Но тут подоспел «Сомов». Случай из тех, что названы Стефаном Цвейгом звездным мигом.

БРОСОК К ЛЕДОВОМУ КОНТИНЕНТУ

Разумеется, Геннадию Ивановичу никто прямо в глаза не говорил, что посылают на «устранение». Что для экипажа это – один рейс, а для капитана – другой. Штрафной.

Остается только подивиться выдержке и хладнокровию Геннадия Ивановича, ведущего «на полных парах» ледокол к далекой Антарктиде. В любой момент ведь могло случиться непредвиденное… И тогда обобщили бы, и выводы сделали бы по полной схеме. Далеко идущие. Мастаков на такие дела было хоть отбавляй…

Я говорил с участниками того рейса, и ни один не мог вспомнить даже малейшего случая, когда капитан оказался бы не на высоте. Были моменты высшего напряжения, когда уже самому ледоколу угрожала мертвая ледовая хватка. И только высочайший профессионализм экипажа и опыт капитана позволили благополучно избежать ловушек и вывести «Сомов» на чистую воду.

Главный механик Олег Андрусенко, старший помощник капитана Павел Сидоркин, старший моторист Юрий Чембаров, матрос Владимир Константинов, боцман Николай Романов и их товарищи стали настоящими героями битвы во льдах.

Не представляется возможным рассказать обо всех деталях ледовой эпопеи, но об одном случае нельзя не упомянуть. Когда с «Сомовым» продрались сквозь льды и до чистой воды оставалось рукой подать, капитан вдруг велел остановиться. Все – в недоумении. Опасность как будто позади. Но капитан ведомым только ему чувством понял, что надо проверить винты. Дали команду водолазам спуститься под воду. Участники экспедиции, преимущественно ученый люд, упрашивали не терять времени и как можно скорее убегать ото льдов…

Чутье не подвело. Оказалось, одна из лопастей  держалась на честном слове. Отвались - и тогда уж точно им ничто бы не помогло.

Капитан вышел победителем. В 41-м сказали бы «в бою смыл пятно…». За три месяца на ледоколе ни одного ЧП. Кроме одного: капитан вернулся поседевшим.

НАГРАДЫ НАШЛИ ГЕРОЯ

Кто же вычеркнул из наградных списков? Точнее, «позаботился», чтобы героя в них не оказалось?

Знающие люди говорят: ищите в архивах КПСС. Но не все еще доступно. Достоверно известно лишь одно: откуда бы это решение ни исходило, но только моряки к нему непричастны. Более того, несмотря на «высочайшее забвение», в пароходстве и не подумали усомниться в деловых и моральных качествах капитана. Вне очереди ему была выделена благоустроенная квартира, а это заработать в то время было никак не легче, чем получить орден.

Спохватились и в Москве. Весь мир твердит о подвиге, а у нас молчок – нехорошо. Быстренько издали еще один указ. На этот раз без помпы, в рабочем порядке – орден Трудового Красного Знамени. И на том спасибо. 

Затем была партийная конференция, на которой коммунисты пароходства избрали Антохина… делегатом Всесоюзной партийной конференции. По-разному, особенно в свете сегодняшних реалий, можно относиться к этому факту, но тогда это считалось едва ли не высшей степенью признания заслуг.

Словно по иронии судьбы тот высший партийный форум Союза посвящался вопросу… гласности. В музее пароходства сохранился уникальный документ - проект резолюции конференции, выданный Антохину как делегату. В нем имеются пометки, поправки, которые Геннадий Иванович вносил и предлагал в окончательный текст. Можно только догадываться, какие чувства испытывал капитан, слушая велеречивые излияния с высокой трибуны о гласности, открытости, справедливости. В море Росса капитану, наверное, было легче.

В пароходстве не могли смириться с вопиющей несправедливостью. Все эти годы настойчиво хлопотали коллеги Геннадия Ивановича, руководство “ДВМП”, министерство морского флота. Потребовалось целых 14 лет... В марте 1999 года справедливость наконец восторжествовала. Указом президента России капитан Антохин был награжден орденом Мужества. Как явствовало из указа, «за спасение в 1985 году советского научно-исследовательского судна “Михаил Сомов”…». Воистину лучше поздно, чем никогда. Впоследствии грудь отважного морехода украсила еще одна награда - орден «За морские заслуги».

В общем, жизнь взяла свое. Геннадий Иванович по-прежнему на капитанском мостике. В эти дни опять далеко от дома.  ведомый им ледокол «Адмирал Макаров» работает во льдах Балтики.

А история ледокола «Владивосток» закончилась весьма прозаически. Отслужив положенное, он готовился к отправке «на гвозди». В другое время можно было и побороться, поднять общественность. Есть у нас корабли-музеи - «Красный вымпел», «Красин», «Аврора»… Почему бы в этом созвездии не занять место и ледоколу-орденоносцу? Но, увы, время выдалось неподходящее - вселенская приватизация, распродажа. За бугор сплавлялись авианосцы… Кого могла взволновать судьба списываемого ледокола? Тем более что флот переживал не лучшие времена…

Узнав, что не сегодня-завтра «Владивосток» уйдет на слом, капитан Абоносимов, в то время возглавлявший баскомфлот, срочно вызвал к себе его капитана (это был другой человек, Геннадий Иванович находился в другом рейсе) и предупредил, что не уйдет, пока не сдаст орден Ленина.

Сегодня о великом, героическом рейсе напоминает лишь небольшая, но со вкусом оформленная в пароходском музее экспозиция. Макет ледокола, немногие документы и фотографии. Да орден Ленина. Высшая государственная награда, которой удостоен ледокол дальневосточного флота.

Автор: Владимир КОНОПЛИЦКИЙ, «Владивосток»