Северная Венеция

Владимир Михневич. «Петербург весь на ладони». Издательство «Центрполиграф».

“Хочу воспеть я город свой мастеровой, хочу успеть, покуда в силах и живой…” - помните ли вы эти строки Александра Розенбаума, читатель? Или эти, пережившие века, но не ставшие от того банальными: “Люблю тебя, Петра творенье!”?

Говорят, что владивостокцам Петербург много ближе и понятнее Москвы. Что ж, неудивительно: у жителей двух морских городов столько общего – привычка к холодным ветрам, к туману, наползающему на город словно бы ниоткуда, к черным с золотом шинелям и полосатым тельняшкам, к грозному и в то же время спокойному виду тяжелых военных кораблей, замерших на рейде…

И Владивосток, и Петербург – города, в отличие от многих рожденные по необходимости. “Здесь будет!” - это слово определило их появление. Они росли и развивались словно бы назло врагам – усилиями десятков тысяч людей, видевших в их процветании залог процветания и мира державы.

Предлагаемую сегодня в обзоре книгу, читатель, новинкой в полном смысле этого слова назвать очень трудно. Она написана давно – в те времена, когда слова “процветание державы” еще не казались напыщенными и не были лишены путем многократного выхолащивания своего высокого смысла, - в 1874 году. Легко подсчитать, сколько лет тогда было маленькому посту на берегу далекого Тихого океана, когда Владимир Михневич поставил себе цель: составить энциклопедию, если хотите – справочник, отражающий общественную жизнь города на Неве позапрошлого века и его историю. Как он начинался, как строился, кому принадлежит каждое здание и какая за ним тянется история – работа, согласитесь, одним объемом внушает уважение.

Огромное количество статистики, топографических, климатических описаний; множество сведений социального характера – нравы городских обывателей, их занятия и промыслы… Все это, к чести автора, не засоряет, не захламляет издание, оно и два века спустя читается на одном дыхании.

“Во времена Петра площадь, находившаяся слева от Адмиралтейства, представляла обширный луг, на котором по праздничным дням собирался разный рабочий и мастеровой люд, преимущественно молодежь, и, подгуляв в кружале, расходился на две стены и вступал в кулачный бой. Побоища эти, начавшись в шутку, заканчивались обыкновенно тем, что на них лилась кровь и многих бойцов относили домой полумертвыми… Конечно, терпелись кулачные бои только потому, что они держались издавна укоренившимся обычаем и никого в то время не возмущали своим безобразием… позднее… полиции было предписано, допуская бои “токмо для увеселения”, того смотреть, чтоб у состязателей не было оружия, а равно чтоб “драк” не было и “кто упадет – лежачего не бить”.

Автор: Ваш Книжный Лоцман