Критик Лев Аннинский: Литература - это разговор с богом
Писательский конгресс, прошедший в конце сентября во Владивостоке под эгидой Русского ПЕН-центра, подарил любителям качественной литературы интереснейшие встречи. Писатели России побывали в вузовских аудиториях, приняли участие в большом литературном вечере, состоявшемся в Доме офицеров флота. Среди них Андрей Битов, Юрий Кублановский, Николай Климонтович, Лев Аннинский. Последний – фигура, стоящая в современном литературном процессе особняком, призванная высказывать мнение о… В разговоре с корреспондентом «В» - о литературе. Которая неразрывно связана с жизнью.
Писательский конгресс, прошедший в конце сентября во Владивостоке под эгидой Русского ПЕН-центра, подарил любителям качественной литературы интереснейшие встречи. Писатели России побывали в вузовских аудиториях, приняли участие в большом литературном вечере, состоявшемся в Доме офицеров флота. Среди них Андрей Битов, Юрий Кублановский, Николай Климонтович, Лев Аннинский. Последний
– фигура, стоящая в современном литературном процессе особняком, призванная высказывать мнение о… В разговоре с корреспондентом «В» - о литературе. Которая неразрывно связана с жизнью.- Лев Александрович, профессия литературного критика являлась разумеющейся в XIX веке. А сегодня?
- Критиковать нечего. Потому я не могу считать себя литературным критиком. Распался литературный процесс. Наша литература пытается ожить сегодня. Но не ожила. Она не знает, какие формы ей реабилитировать, наблюдается некая ностальгия, но родились дети, которым плевать на все советское и антисоветское.
Я ведь никогда не видел своей задачей объяснять, хорошо или плохо писал писатель. Это попутно. Научить читателя читать текст - это тоже надо делать попутно. Сверхзадача всегда заключалась в попытке осмысления того, что происходит. Теряем мы бога или не теряем, теряем себя или не теряем. Литература была для нас всем. И поэтому я ею занимался.
- Вы связываете распад с перестройкой, когда философские вопросы для большинства ушли на второй, третий, десятый план? А оставшееся меньшинство начало думать иначе, чем в предыдущее 70 лет
…-
Действительно, на одни и те же темы по-разному можно размышлять между двумя мировыми войнами. И ответы в эпоху застоя будут иными, нежели в эпоху расцвета. Но распадаться советская литература, она же русская - был этап советский – начала гораздо раньше. Когда деревенская проза осознала себя как абсолютный противовес молодой прозе 50-60-х XX века, с которой пришли Евтушенко, Аксенов и другие. Возникла ситуация, при которой люди, читающие Бродского, не читали ни одной строчки Юрия Кузнецова. И наоборот, люди, читающие Кузнецова, не читали ни одной строчки Бродского. И не хотели - ни те, ни другие. Вот тогда и произошел распад, возникло несколько литературных вселенных, между которыми потерялась связь. Это и был первый шаг к утрате универсального пространства.- Бродский, читавший лекции будущим литературоведам в американском вузе, страшно сердился на студентов за нежелание читать. В России тоже перестали читать хорошую литературу?
- У американских студентов другой вектор образования. Они стихи не читают для собственного удовольствия. Я предпочитаю формулировку
– иначе ориентированы. Русский человек всегда ориентирован на поиск истины. Всю жизнь он должен был размышлять не о самом себе, и меньше всего о самом себе, а обязательно обо всем мире. Литература для нас была всем. Таков менталитет. С точки зрения американцев или французов - это безумие. И когда это ощущение мировой задачи, которую мы выполняли (хорошо или плохо – вопрос второй), стало распадаться, стало теряться ощущение, что литература -это наше все. Она стала составной частью комфорта. Потому что Маринина, Донцова, Акунин - это детали интеллектуального комфорта, релаксации, интеллектуального ликбеза. Та же Маринина – умная, сильная женщина. Прекрасно понимает, чем она занимается. Как-то она пригласила меня участвовать в радиопередаче. Пока мы готовились к эфиру, я сказал, что читаю ее книги. На что она ответила: «Не смейте этого делать!». На одной из книжных ярмарок в Германии ее спросили: «У вас 17-миллионный тираж, ни у кого из современных писателей такого нет. Скажите, пожалуйста, какое духовное послание вы адресуете своим читателям?». На что она ответила гениально: «Что я - Достоевский?». Все. Когда я читаю Достоевского, я знаю, что мне откроются бездны, когда я читаю Маринину – научного работника, разработчика методик для органов внутренних дел, во мне живет лишь ожидание того, что она познакомит меня с фактурой из этой области. С литературной точки зрения это глупо оценивать, потому что другая задача. Как у Акунина, который стилизует все, что угодно.- Но молодежь их читает
…-
Молодежь другая, чем мы. Надо прислушиваться к ней. Мы же не читаем Ломоносова каждый день. Ушло. Даже Пушкина не читаем. Все меняется. На наших глазах эпоха сменилась. Даже дважды. Другое дело, что вопросы вечные остались, а ответы на них и дает качественная литература. Есть качественные ремесленники, именно к ним и относятся Донцова, Маринина, Акунин – они выполняют свою задачу. Но повторю - это техника в первую очередь. Фет был неважнецким техником, а Пушкин – блестящим. Но тот и другой были истинными писателями, у которых обязательно есть ощущение сверхзадачи. Личность должна говорить с богом. Даже если она отрицает бога, она все равно с ним говорит.Так вот именно это ощущение бога и отличает личность от индивида.
- Но сегодня и бога сделали элементом масскульта. В церковь идут абсолютно незнакомые с церковной идеей люди. Разве может сегодня это быть сверхзадачей?
- Действительно, когда легенда о человеке-боге становится массовой религией, она преображается. Но в данной ситуации речь не о приверженности той или этой церкви. Я человек нецерковный, я верю в то самое, что должно быть в каждом в то мгновение, когда он из индивида превращается в личность. К сожалению, современная литература
– это великий хаос, где все стремятся к успеху.- Об этом замечательно писал в одном из своих романов Фредерик Бегбедер. Главный герой
– сотрудник рекламного агентства, его задача – продвинуть проект. На размышления о жизни времени не остается, все происходит в подкорке и в конечном счете приводит к человеческому кризису. Что происходит в русской литературе?- Сегодня больше проектов. И я могу объяснить почему. Рекламный агент естественно функционирует как индивид, как специалист, как профессионал. Как рекламный агент он знает, какой клип работает, какой нет. Что успешно, что нет. Есть мостик между клипоманией и служебной словесностью. Представьте себе, русский литератор - философски образованный, очень хорошо пишуший, интересно мыслящий, обнаруживает, что человечество, прежде всего русские, скатывается к рекламе секса. Он пишет роман на эту тему. Издеваясь, он говорит о том, что все построено на сексе. Виктор Ерофеев -
«Русская красавица». Другой писатель, тоже умный, хорошо образованный, сын профессора, вдруг возмущенно рассказывает, что мир свихнулся, личности нет, а есть сплошные испражнения. Сорокин - «Голубое сало». Третий писатель, блестяще образованный, умный, воспитанный на переводах из западной научной фантастики, говорит: «Да нет, сперма, дерьмо – все это неважно. Весь мир надувается наркотой». Это Пелевин - «Чапаев и пустота». Их задачи абсолютно отрицательные. Но сегодня они – властители дум, они умело применяют постмодернистские приемы. Но это лишь доказательство отсутствия большой литературы.- А как в будущем?
- То есть что делать? Я вам скажу. Розанов ответил на этот вопрос:
«Летом собирать ягоды, зимой есть варенье». Толстой говорил, что есть только один способ быть героическим - делать свое дело, как полагается.- Для самого себя?
- Все происходит зачем-то. Путь к абсолютной истине ищут гораздо больше людей, чем мы можем предположить. Возьмем наше интервью. Допустим, я что-то такое скажу, что будет интересно читателю. Газета напечатает это интервью. И домохозяйка перед тем, как завернуть в эту газету курицу, пробежит глазами. Может быть, сразу мысль и не будет осознана, но она зародится.
- Еще один не новый вопрос: кто сегодня герой
– рефлексирующий интеллигент, человек дела, представитель андеграунда?- Нет героя. Мы сегодня только и говорим с вами о сверхзадаче. Так вот она в данном случае отсутствует. Поиски героя чрезвычайно усложнены. Писатели просто в отчаянье.
- А героиня?
- Она есть. Коня на скаку остановит...
- Героиня недавно опубликованного романа Ольги Кучкиной
«Вот ангел пролетел» - бомжиха. Образованная женщина, занимавшаяся исследованиями в области русского языка (примечательно), сознательно уходит от общества… Это и есть она?- Я хорошо знаю Олю, извините, Ольгу Андреевну. Я знаю круг ее общения, специфику работы, мы вместе преподаем. И понимаю, почему она выстроила линию героини именно так. Женщина - это природное начало. А мужчина
– антиприродное, рискованное. Женщина отвечает за данное место, за рождение, за жизнь. Так создано самой природой. Так вот сейчас в России надежда только на женщину. Что она родит. А если она взбунтуется, то мужчина никому не нужен. Будет просто так гулять по земле и убивать. И то, что героиня – бомжиха, означает месть природы за наши безумства через женщину. Всегда юбками отхлестывали человека в XIX веке – тот же Онегин. Баба всегда придет, и в ней последний ответ. А бомжиха - значит и приговора не будет. Конец света. Вот такое настроение у Ольги.- А ваше?
- У меня несколько иное
…... В студенчестве, начитавшись Маркса и Энгельса, я считал, что буду заниматься критикой, а все остальное должно делать общество. Потом женился. Жена, не спросив меня, родила трех дочерей, они - двух внучек и внука…... И я все делал, чтобы обеспечить семью. И никуда не делся. Написал на пять книг меньше. Было дико трудно: и физически, и материально, и психологически. Но у меня никакого конца света не предвидится.- Ваша книга называется
«Русские плюс…». По сути вы отрицаете национальность…-
По мнению Льва Гумилева, Россия - есть хрящ, нарастающий от трения Запада о Восток. Россия - это парадоксально выросшее нечто, культура, которая набралась от всех. Нечто подобное должно было произойти, должен был народиться некий мостовой сплав людей, которые соединяют крайности. Это еще одна сверхзадача - попробовать путь, противоположный пути евреев (ничто не менять, сохранить верность заповедям). Мы – опыт всесмешения, чтобы не было возможности друг друга уничтожить. В результата появляется Толстой из немцев, Достоевский из литовцев, Пушкин из немцев и негров, Некрасов из поляков и так далее. Сегодня это актуально. Или мы сумеем русифицировать то, что к нам вливается через Японское море, китайскую границу, или они нас разорвут. Книга «Русские плюс» - об этом. Ключевский говорил: славяне –это финны и татары. От славян остался язык, пусть и искаженный, они дали сентиментальность, невероятную интенсивность чувств. Татары дали государственность. Великая держава создана по татарской модели. И никогда славяне бы ее не создали, если бы Батый не научил. От финнов – мистика, таинственность. Есть национальное сознание, которое себя вычитает, мы же - то сознание, которое прибавляет. Книга - сборник эссе. Вышла вторым изданием.- Ваши студенты
– то самое новое поколение. Они отрицают ваши идеалы? Ведь великие идеи не принесли стране счастья. И даже комфорта…-
Моя дочь, учась в Московском мединституте, громила комсомол. Поколение наших детей почувствовало себя поколением, когда обвинило нас в мягкотелости, в легковерии, в либеральности. Может, они были правы, они захотели стать финансистами, проститутками, но не космонавтами, полярниками... Они работают, вкалывают с утра до ночи. Но их дети, мои нынешние студенты, пришли к нам за ответами на свои вопросы. Так что жизнь человеческая загадочна, и в нее надо верить...СПРАВКА "В"
Лев Аннинский. Родился в 1934 году в Ростове-на-Дону. Окончил филфак МГУ. Регулярно публикуется в журналах
«Родина», «Дружба народов», «Русском журнале» и др. с 1955 года. Автор более чем 20 книг. Член Союза писателей России. Театральный, литературный, кинокритик.Автор: Ольга ЗОТОВА, Василий ФЕДОРЧЕНКО (фото), «Владивосток»
