Парижский аукцион для русских сирот

Во Владивостоке состоялся третий Тихоокеанский форум соотечественников. Отрадно, что мы наконец-то начинаем поворачиваться лицом к российской зарубежной диаспоре. Обращаемся к их интеллектуальному, экономическому, культурному, духовному потенциалу. Ищем пути взаимодействия. Поистине пришло время собирать камни.

Этим летом в Верхней Луаре мне довелось познакомиться с нашей соотечественницей, ныне французской подданной Ольгой Ильиной-Лаиль, родной сестрой известной писательницы Натальи Ильиной (автора нашумевших эмигрантских романов «Возвращение», «Дороги и судьбы»). Признаюсь, она поразила своим патриотическим, не побоюсь этого непопулярного в последнее время слова, настроем.

 Вот уже несколько лет Ольга Ильина-Лаиль помогает московскому детскому приюту «Наша семья», где живут и воспитываются свыше ста детей. Наша бывшая соотечественница нашла довольно простой и в то же время оригинальный, деятельный способ помощи детям. В Белокаменной Ольга покупает предметы русских художественных промыслов: павловопосадские платки, хохлому, фарфор, жостовские подносы, а потом устраивает аукцион в Париже. Все вырученные деньги переправляются в московский приют.

Два года назад Ольга Ильина-Лаиль создала ассоциацию «Надежда-Восток», которая сейчас насчитывает 50 постоянных членов (вступительный взнос 30 евро). Есть еще немало приходящих, так называемых сочувствующих, которые регулярно бывают на распродажах или присылают спонсорские чеки.

Несмотря на свой уважаемый возраст, Ольга очень энергичная и деятельная дама. Светловолосая, моложавая, порывистая - она довольно цепко берет в оборот любого, кто может помочь делу ее сердца. Вот и на ужине, устроенном в честь ее приезда - они вместе с мужем Морисом проделали большой путь из предгорий Альп, чтобы проведать давнюю знакомую по Шанхаю Лариссу Андерсен, - Ольга не преминула бросить клич: «Посмотри, Ларисса, что сможешь предложить для аукциона из своих запасов, и присылай! Давай поможем нашим русским детям. Сегодня им это очень нужно!». И даже легкий французский акцент не может умалить ее патриотического настроя.

Наша беседа получилась доверительной и непринужденной. Может быть, потому что в этот душноватый французский вечер за бокалом добротного красного вина урожая 2000 года мы говорили на одном языке - русском.

- Ольга, почему вы вдруг решили помогать детскому приюту?

- Не вдруг. Это решение пришло после смерти сестры Наташи, у нее своих детей не было. Да и перестройка подтолкнула. Раньше, в том же 1962 году, когда я впервые смогла приехать на родину (еще маму застала в живых), в Москву невозможно было лишнюю пару полотенец в подарок провезти - таможня не разрешала. Теперь все проще, разумнее и спокойнее. Бери и помогай, если сердце просит. К тому же, когда я познакомилась с Марией Терновской, хозяйкой приюта для обездоленных детей, то поверила ей как себе самой. В этом доме работают удивительные люди. Большинство из них - верующие. Они взяли на вооружение английский опыт, который лично мне очень симпатичен: дети живут не только в приюте, в семьях тоже. Родители при необходимости получают на них пособие.

Что особенно важно, обязательно учитываются чувства ребенка: если ему не нравится в семье, если она не становится для него родной, он может снова вернуться в приют. Правда, говорят, это случается крайне редко.
Хотя я занимаюсь не только приютскими детьми. Случай свел меня с очень талантливым мальчиком флейтистом Женей Каковским. Его пригласили учиться в Париж, он живет в доме для музыкально одаренных детей, но на каникулах парень должен жить где-то в другом месте, дом закрывается. С тех самых пор, как я познакомилась с Женей, постоянно волей или неволей участвую в его судьбе и все мои знакомые тоже. Сейчас изыскиваем деньги, чтобы заплатить за его пансионат (он обучается уже третий год).

- Можно сказать, пошли по стопам предков-дворян, чья родословная идет от Толстых и Воейковых?

- Ну, мне до них далеко. Мой дедушка Воейков посылал каждый год пять студентов на свои личные средства в Германию на учебу, платил им стипендию. Мама вспоминала, что у нее были одни-единственные бальные туфли, хотя семья считалась далеко не бедной. Не принято было много тратить на себя, неприличным считалось, вот на милосердные дела - другое дело.

Я недавно была в Симбирске, мой отец там жил. Брат отца моей мамы Александр Иванович Воейков был знаменитым географом, климатологом. В 1949 году географической обсерватории под Ленинградом было присвоено его имя, а поселок Сельцы, где находилась обсерватория, стал называться Воейково. Сейчас недалеко от Симбирска открылся музей, где одна из комнат посвящена моему знаменитому дяде. Так вот я хочу подарить музею одну из наших семейных реликвий - парадный портрет XVIII века - Елизаветы Васильевны Толстой, которая была замужем за Мусиным-Пушкиным. Это сестра моей прабабушки.

- Ваши дети говорят по-русски?

- У меня две дочери, и я очень много занималась с ними, стараясь, чтобы они знали свой родной язык. Я привозила в Москву младшую Катю, мы останавливались у Наташи, в ее писательском доме (сестра завещала квартиру моим дочерям), Катя играла с русскими детьми и очень легко схватывала слова. К сожалению, ее судьба сложилась непросто. Первый ее муж, немец, после развода забрал, а точнее сказать, выкрал сыновей. Она впервые смогла увидеть их лишь десять лет спустя. Это для нее настоящая трагедия, наша семейная печаль. Катя даже книгу написала «Они тоже мои дети», она вышла на английском и французском языках.

- В этом году в издательстве журнала «Звезда» на русском языке вышла ваша книга «Восточная нить», посвященная первым, самым непростым страницам вашей эмигрантской судьбы: Харбин, Шанхай, Вьетнам. Из тысячного тиража пятьдесят экземпляров попали во Владивосток. Почти все они были раскуплены во время презентации книги в Обществе изучения Амурского края. Это о многом говорит. А как складывалась ваша дальнейшая судьба, которая осталась за рамками книги?

- После той страшной трагедии, которую мне довелось пережить - мужа убили японцы, я в то время ждала рождения своей первой дочки, - мир не обрушился: добрые люди помогли, ангел-хранитель спас. Потом я познакомилась со своим вторым мужем - Морисом, мы все эти годы вместе. Это тоже было в Индокитае, оккупированном японцами. Морис находился в лагере для военнопленных. Когда его освободили, мы поженились и уехали в Париж, моей маленькой дочери Веронике было в ту пору всего 10 месяцев.

После войны Франция жила очень трудно, мой муж, как и все военные, получал очень скромное жалованье. Первое время он служил в морском министерстве, я ходила в Сорбонну изучать французский язык. Затем мужу предложили место в зоне французской оккупации в Германии, в маленьком городке, недалеко от курортного местечка Баден-Баден. Мы там прожили пять лет. Наша младшая дочь Катя родилась в Германии. Со старшей дочерью я занималась на заочных курсах французского языка, она к тому времени уже свободно говорила по-немецки. Дома мы с ней общались только по-русски.

Потом мы вернулись в Париж и смогли купить первую в нашей жизни квартирку, в которой живем и по сей день. Она совсем небольшая, но находится в хорошем районе, на берегу Сены. Когда муж ушел с военной службы, он стал работать инженером-нефтяником в одной из американских компаний в Африке. Так что мы поколесили по свету, пока окончательно не осели на берегу Сены.

- Ольга, вы хотите еще чему-то в жизни научиться?

- А как же, например, освоить компьютер в полной мере. Когда вдруг однажды я проснусь и не захочу узнать что-то новое - для меня это будет конец.

 - Вам никогда не было скучно в вашем благополучном периоде жизни?

- У меня никогда не было спокойного благополучия.

 - Ольга, вы сказали, что до сих пор играете в гольф, а чем еще интересуетесь?

- Люблю путешествовать. Обожаю читать, сейчас перечитываю романы Анри Троя. Он русский по происхождению, приехал во Францию, будучи еще совсем маленьким. Все его исторические романы посвящены России: Екатерине Второй, Петру Первому. Мне кажется, никто столько не сделал для России, сколько Петр Великий, он служил ей истово, с верой... Без веры - без бога - ничего не достигнешь. А у нас в Европе религии в истинном смысле этого слова больше нет. Каждый прежде всего думает только о личном удовольствии…

- Ваша книга - это только начало, будет продолжение?

- Думаю, что нет.

- Почему?

- Я всегда считала себя упрямой по жизни, при любых перипетиях не боялась оттолкнуться от берега и отправиться в плавание, но у меня нет такого терпения, которое нужно для того, чтобы писать книги. Вообще русская эмиграция в Китае - это совершенно особенное явление. Она оставалась, как остров в океане чужой жизни, со своими традициями, языком, культурой - в отличие от Европы. И для меня очень непросто все это вспоминать.

- Ольга, сколько вам было лет, когда вы уходили из Владивостока в Китай?

- Можно сказать - «зеро», я только родилась.

- Вы Россию не знали, вы в ней не жили, ваших знатных предков с древними корнями революция пустила по миру. На чем зиждется ваш интерес к стране и активное желание ей помочь?

- Это кровь. От этого никуда не деться. Побольше бы таких беспокойных русских, рассеянных по всему свету, - смотришь, мы бы хоть чем-то смогли быть полезными России в ее трудное время. Может быть, наше скромное участие станет примером для новых русских, которые сейчас делают свой большой бизнес и совсем забыли о традициях российского меценатства.

- У вас есть цель, которая больше жизни?

- Это московский приют «Наша семья», который считаю уже отчасти и своим.

Редакция «В» выражает благодарность ТАМАРЕ ВАВИЛОВОЙ, хозяйке «Ностальгии», за участие в проекте «Русские без России», которая финансировала поездку корреспондента «В» во Францию.

Автор: Беседовала Тамара КАЛИБЕРОВА (фото автора), «Владивосток»