Труба в тумане

Название токийского квартала Касуми-га-сэки в переводе на русский означает «Застава в тумане». В переводе на политический русский оно означает «Белый дом» - правительство. Здесь располагается важнейшее министерство японского правительства – экономики, промышленности и торговли. Именно оно координирует и направляет мощь японской промышленной системы, определяет основы и долгосрочные перспективы экономической политики Японии.

Одна из важнейших проблем, которая сейчас стоит перед японской промышленной элитой, - поиск на перспективу в 20-25 лет новых источников импорта энергоресурсов, в первую очередь нефти. О том, какие интересы заставляют Японию лоббировать принятие решения российским правительством нефтепровода по маршруту Ангарск - Находка, журналисты Приморского телевидения и радио (ПТР) спрашивали у наиболее осведомленного в этом вопросе чиновника из Касуми-га-сэки – начальника Агентства энергетики и природных ресурсов Министерства экономики, промышленности и торговли Ивао Окамото. Кстати, 9 июля этот высокопоставленный чиновник приезжает решать «ангарский вопрос» в Россию.

Господин Окамото возглавлял японскую делегацию, которая в начале марта уже прилетала в Москву с тем, чтобы провести консультации в российском правительстве и министерстве Германа Грефа перед заседанием 13 марта, когда кабинет министров обсуждал приоритетность маршрута азиатского нефтепровода из России.

Таким образом, несмотря на то, что после завершения переговоров по «нефтепроводному» вопросу с министром иностранных дел Ёрико Кавагути вице-премьер Виктор Христенко заявил, что «решение о строительстве нефтепровода Ангарск - Находка будет принято после проведения всесторонней экспертизы, включающей технико-экономические и экологические аспекты», суть этого решения лежит не в экономической, а политической сфере.

Именно это подчеркивал в интервью Приморскому телевидению наиболее осведомленный в этом вопросе государственный чиновник Японии.

- Проект строительства нефтепровода Ангарск - Дацин и совместные российско-китайские действия в этой области рассматриваются японской стороной как конкурирующие с проектом Ангарск - Находка или как возможно дополняющие друг друга?

Ивао ОКАМОТО:
- Для обсуждения этого вопроса следует понимать три момента. Первый – право принимать решение о строительстве принадлежит исключительно России, это сугубо внутреннее дело вашей страны и вашего правительства, никакого давления и вмешательства второй или третьей стороны в это дело не может быть по определению. Второй момент – характер двух маршрутов абсолютно разнится, но, как нам кажется, маршрут Ангарск - Находка дает России выход к мировому рынку, на котором Япония будет выступать лишь как равноправный покупатель в ряду других государств, таких как США, Тайвань, Китай, Южная Корея. Третий момент – строительство нефтепровода к тихоокеанскому побережью России создаст уникальную возможность для быстрого развития Восточной Сибири и Дальнего Востока, потенциал которых очень велик, но освоение которого в последние годы фактически остановилось из-за недостатка финансовых, людских и технических ресурсов.

Понимая именно эти три момента, Япония выступает за то, чтобы речь шла не о выборе маршрута – или Дацин, или Находка, а о развитии ресурсной базы Восточной Сибири и Дальнего Востока. Ведь фактически главный вопрос – это наличие нефти. И поэтому необходимо ускорить нефтеразведку в этих районах, и мы готовы максимально усилить российско-японское сотрудничество в области геологоразведочных работ. Когда будет найдено достаточно нефти, мы сможем заполнить и трубопровод до Дацина, и трубопровод до Находки.

- И все-таки в чем заключается конкретная заинтересованность японской стороны в осуществлении проекта строительства нефтепровода Ангарск - Находка?

- Мы убеждены, что данный проект полностью соответствует как интересам России, так и интересам Японии. Говоря конкретно о японских интересах, не буду скрывать, что энергетическая ситуация в нашей стране выглядит достаточно сложной. 50 процентов наших энергоисточников работают на нефтепродуктах. Собственной нефти в Японии нет, а 86 процентов поставок для производства электроэнергии имеют один источник – Ближний Восток. Зависимость чрезвычайно высока. Мы всерьез обеспокоены энергетической безопасностью страны. Поэтому любая диверсификация поставок, то есть получение новых источников импорта нефти, для Японии сродни целесообразности.

По большому счету обсуждение этих двух проектов пока носит опосредованно-экономический характер. В нем до сих пор больше политики. А именно, России предстоит выбрать, кого выгоднее сажать на энергетическую иглу: Китай или Японию.

Если говорить применительно к интересам именно Приморского края, то они, естественно, однозначны, и губернатор Приморья Сергей Дарькин их уже достаточно недвусмысленно озвучил после встречи в апреле с президентом Японской национальной нефтяной корпорации Ёсиро Камата: хорошо бы нефтепровод прошел через территорию Приморья, что возможно только в том случае, если Россия предпочтет Японию Китаю. Насчет предпочтений Дарькин, конечно, ничего не говорил, но, очевидно, подразумевал.

Между тем без этого решения политического свойства нет и движений в сторону экономических и технических решений, и это означает, что начало строительства находится в точке абсолютной неопределенности. Если же будет избран приморско-японский вариант, то стройка продлится не один год, и сколько-нибудь ощутимую отдачу от этого проекта Приморье сможет почувствовать лишь через 10-15 лет. В лучшем случае через 10-15.

Тем не менее общая настроенность властной элиты Приморья такова, что приход нефтепровода вряд ли станет существенным источником непосредственной прибыли в бюджете Приморья, но он стимулирует экономический рост в других отраслях, привяжет нашу окраину к политическим и экономическим центрам России, привлечет иностранный бизнес и капитал в сферы транспорта, строительства, сервиса.

Поэтому и для приморского «Белого дома», где составляются стратегические планы развития Приморья до сих пор без учета возможного строительства нефтепровода, и для японской «Заставы в тумане» почти одинаково важно, чтобы туман неопределенности вокруг проекта транспортировки российской нефти в Азию рассеялся как можно скорее.

Справка «В»

В последнее время Россия выбирает между двумя маршрутами движения нефти из Ангарска (Иркутская обл.): в китайский Дацин (покупателем будет только Китай - вариант «ЮКОСа») и российский порт Находка (теоретически нефть отсюда можно поставлять в Китай, Японию, Корею и США - вариант «Транснефти»). Поэтому первый проект стоимостью $2.2 млрд. получил поддержку на политическом уровне со стороны Китая (он готов закупать 30 млн. тонн нефти в год), за второй стоимостью около $6 млрд. ратует Япония (она готова приобретать все 50 млн. тонн нефти в год).

Российские компании ищут способ удовлетворить запросы обеих стран. «Транснефть» предлагает Минэнерго избрать «южный» вариант. То есть трубопровод пойдет от Ангарска до Забайкальска, а затем раздвоится: одна ветка уйдет на Китай, вторая - на Находку в бухту Перевозная.

Изобретение компромиссного маршрута еще не означает, что правительство изберет именно его. Возможно, поэтому глава «ЮКОСа» Михаил Ходорковский говорит, что рассчитывать на большое количество потребителей нефти на Дальнем Востоке не стоит. По его словам, их будет всего два: Китай и Япония, в то время как воплощение дацинского проекта потребует меньше средств и времени.

Токио – Владивосток

Автор: Владимир ОЩЕНКО, Ё Курабаяси, Int. Motion Pic. Co. (фото), специально для «В»