Компания «Приморье»

Еще три года назад Приморье считалось одной из горячих точек на карте России - вся страна следила за коммунальными катастрофами в крае, за постоянными конфликтами ветвей местной власти между собой и с энергетиками, за бесконечной борьбой за пост мэра Владивостока, за коррупционными разоблачениями.

В начале февраля 2001 года под явным давлением Москвы руководивший краем с 1993 года Евгений Наздратенко согласился сменить губернаторское кресло на пост председателя Госкомитета РФ по рыболовству. В мае того же года состоялись новые выборы губернатора. Неожиданно для всех, и в первую очередь для федерального центра, победу одержал 38-летний бизнесмен Сергей Дарькин - он тогда возглавлял Уссурийский масложиркомбинат и фирму «Российский лизинг».

Многие тогда ожидали новой волны политических конфликтов и социальных потрясений, однако губернатору и его команде удалось ввести жизнь в регионе в нормальное русло.

Ровно два года прошло с того момента, как Сергей Дарькин начал управлять краем, и ровно два года осталось до новых выборов. Об итогах и перспективах он рассказал в беседе с корреспондентом «Эксперта».

- Как вы ладите с полпредом президента в Дальневосточном федеральном округе Константином Пуликовским? Ведь на губернаторских выборах он активно поддерживал кандидатуру вашего конкурента и своего заместителя Геннадия Апанасенко.

- Я победил честно, и поэтому, видимо, у нас нормальные отношения с представителем президента. Если в других регионах, как многие говорят, полпредство не принесло ничего, то у нас, я считаю, это полезный институт. Дальневосточные регионы находятся от центра слишком далеко, они и между собой довольно разобщены, и полпредство здесь выступает как координирующий и кооперирующий центр. Многие вопросы мне легче решать с Константином Пуликовским, ведь иной раз сложно ехать в Москву, пробиваться в Кремль.

- Сергей Михайлович, вы часто утверждаете, что вы не политик, но губернатор не может не быть политиком. Сочетать интересы края и интересы страны - это ведь довольно сложная политическая проблема.

- Отношения у меня и с правительством, и с администрацией президента рабочие, в рамках российских законодательных актов. Я понимаю, что вас интересует вопрос распределения налоговых поступлений, субсидий и субвенций между нами и центром. Тут у нас серьезных проблем нет. Хотя, конечно, мы бы хотели получать больше от центра. У края достаточно доказательств, что расходов у нас больше. Впрочем, у других регионов их тоже много. Сейчас мы отчисляем пятьдесят семь процентов всех налоговых поступлений в федеральный центр, сорок три процента остается в крае. Но у нас быстро растет доходная база, за полтора года мы ее увеличили в два раза. А недофинансирование - проблема не только для нашего края, но и для всех регионов. Тем не менее мы нормально работаем. Что же касается распределения налогов - один регион живет богато, другой - бедно. Но необходимо, чтобы все жили нормально. Добиться этой сбалансированности и есть задача федерального центра.

- Но многие руководители сильных регионов жалуются, что таким перераспределением у них, дескать, отнимают стимулы развиваться, наращивать доходную базу.

- У нас принята программа развития края до 2010 года, и нам понятно, как работать дальше, как будет развиваться Приморье. Такая программа должна быть и у России в целом. Работа государства должна планироваться. А у нас, к сожалению, никто этим не занимается. У нас есть федеральный бюджет, а консолидированного бюджета у нас в России нет. Государство серьезно не занимается макроэкономикой и прогнозированием. А если и занимается, то слишком это далеко от реального положения дел на местах. Надо, чтобы каждый субъект представил свою стратегию развития, потом в Москве это проанализировать и создать программу развития и стратегию развития страны. И тогда будет возможность планировать на местах работу. А у нас все местечковое, каждый регион пытается планировать свое развитие. Вот мы такую программу сделали для региона, но мы не можем быть до конца уверены в своих планах реально планировать, потому что такой программы нет у государства, и неясно, куда мы все идем.

Правила игры меняются с завидной регулярностью. Многие мои коллеги говорят: нам мало оставляет центр. Но ведь неважно, мало или много оставляют регионам. Какая разница? Вот есть бюджет федеральный: столько-то средств идет на одно, на другое. К примеру, бюджет сто миллиардов рублей, из них какой-то процент, допустим, пять миллиардов - фонд финансовой поддержки субъектов. Но нам надо, чтобы это было зафиксировано в абсолютных цифрах. Я должен планировать, что я буду делать завтра, послезавтра, а не пробовать. Моя задача - рост валового продукта региона. Чем он будет больше, тем больше будет бюджет. А чем больше бюджет, тем больше мы могли бы перечислить в фонд финансовой поддержки регионов. Я ведь не за то, чтобы Приморью больше доставалось, а за то, чтобы вся страна жила лучше. А если каждый будет тянуть одеяло на себя, у нас не будет никакого федеративного государства.

- Некоторые ваши коллеги считают, что порога самодостаточности во многих случаях можно достичь только при объединении слабых регионов с сильными.

- Здесь я бы рассуждал с позиции управляемости. Неуправляемым можно считать все, что больше семи. Восемью областями невозможно управлять. К примеру, у меня в крае тридцать девять районов, но я ими не управляю - невозможно. Контролировать можно, а управлять - нет. Я руковожу семью сотрудниками, а они, каждый в свою очередь, еще семью, и так далее. Мои коллеги занимаются управлением промышленностью, бизнесом. Хотя, конечно, все само развивается, но направлением необходимо заниматься. Ведь наша задача - наполнить бюджет доходной частью, а потом эффективно и грамотно ее распределить на выполнение государственной задачи. Все очень просто на самом деле. Вопрос в том, что необходимо установить правила игры. И они уже начинают устанавливаться. Надо только ликвидировать дыры в нашей экономике: в энергетике, железнодорожном транспорте, ликвидировать несоответствия. К примеру, мы только решили проблему ЖКХ, наполнили коммунальные предприятия реальными деньгами, только ввели единый тариф, по которому краевая администраци
я платит всем жителям края двадцативосьмипроцентную льготу. А сейчас нам говорят, это неправильно: девяносто процентов должно платить население, и только десять процентов - давать государство. Но оно пока не дает, равно как и не решен пока вопрос с субсидиями. Это неправильно. Или программа «Молодая семья», по которой регион и федеральный центр вкладывают деньги в строительство жилья для молодых семей. Сегодня мы реальные деньги выделили на строительство жилья, начали строить, а федеральный центр свою половину выделит только тогда, когда у людей родятся дети. Но мы-то строим сегодня! И, к сожалению, таких вопросов еще очень много.

- Когда вы начали работать, была тяжелейшая ситуация в крае. Помимо долгов энергетикам были конфликты между местным самоуправлением и губернатором. Как удалось урегулировать ситуацию?

- Не все мэры приходят заниматься политикой, есть и те, кто занимается своими обязанностями. В чем сегодня задача мэра? Чтобы были хорошие дороги, тротуары. Мэр нужен, чтобы все работало в городе, чтобы людям жилось комфортно. Ну и какая же тут политика?

- Но мэры частенько поглядывают на место губернатора...

- Вот это плохо. Эта проблема хоть и есть, но не самая важная. Проблема местного самоуправления не в этом. Мы за годы перестройки потеряли кадровый состав, мы не занимались местным самоуправлением. Функции потеряны полностью. Руководители не могут или не хотят эффективно распределять те небольшие ресурсы, которые у них есть. Почему Приморский край смог прожить две зимы нормально? Мы создали предприятие «Примтеплоэнерго», через эту структуру проходят все финансовые потоки (у муниципалитетов остались и котельные, и теплосети). И сделали это для того, чтобы не тридцать девять глав администраций занимались закупкой топлива на зиму для муниципальных котельных, а единая структура по одной цене. Сегодня у предприятия оборот в шесть с половиной миллиардов рублей. И мы руководим им, хотя это дело горадминистраций. Но если бы я этого не сделал, были бы проблемы, как в тридцати регионах России. Система муниципалитетов, к сожалению, сегодня находится в плачевном состоянии. И рассуждения о том, что все равно у нас ничего нет лучше, - не выход.

- Многие считают, что мэров следует назначать из числа профессиональных менеджеров...

- Но тогда у нас не будет демократии. А я в такой стране жить не хочу. Нельзя устанавливать черту: до должности губернатора - демократические выборы, а местное самоуправление - без них. Тогда всегда будет искушение сдвинуть черту, и не всегда в пользу свободных выборов. Кстати, поэтому я лоялен к СМИ, ко всем депутатам, ко всем партиям, потому что мы либо живем в демократической стране, либо нет. И мы должны соблюдать мировые правила демократизма, в том числе и на уровне самоуправления. Другой вопрос, что функции какие-то нужно забрать у муниципалитетов. К примеру, дать губернатору полномочия, финансирование, чтобы он мог заниматься и городом.

- А мэр тогда что делать будет?

- А мэр будет заниматься политикой. Но если серьезно: это большая проблема в нашей стране. Ведь есть два вида политиков - карьерный и выборный. В нашей стране присутствует что-то среднее. Эти понятия необходимо разграничить. И пусть у нас будут карьерные политики по профессии, как в Японии, Америке, Канаде. Это профессия. К примеру, там губернатор работает политиком, у него есть помощники, которые занимаются экономикой, социальными нуждами населения. Но там заместитель никогда не станет губернатором - он всегда останется замом. Но сейчас рассуждать об этом в России нелепо. Я думаю, у нас только один выход - заниматься кадровым воспитанием, и на деле, а не на бумаге. И только так у нас решится проблема местного самоуправления. Другого пути нет, без этого реформа не двинется - бесполезно. На воспитание кадров уйдет лет пять - десять.

- Но с главами местных администраций работать же нужно сегодня...

- Я ввел жесткую систему бюджетирования для муниципалитетов, в которой видны все расходы. И этот бюджет проходит под нашим контролем. А если они зарабатывают сверхдоходы, они их могут тратить на свои нужды. Опять же под нашим контролем. И это не тот бюджет, что декларируется, а реальный, прозрачный, где просматриваются все доходы и расходы. Расходы мы помогаем им оптимизировать. И, естественно, я смотрю внимательно за доходной частью, и среди приоритетов - все, что касается аренды земли. Все основные проблемы мы собрали в краевые программы. Помните, у нас была большая проблема по выплате зарплаты учителям. Теперь мы собираем эти средства в краевой бюджет и сами полностью финансируем эту статью. Или строительство муниципальных дорог. То же самое. Мы собрали эти деньги и по краевой программе выделяем их целенаправленно. Все средства находятся в одной организации, в одних руках. И все прозрачно...

Когда я начал работать, мы с коллегами полгода разбирались. Сначала стабилизировали ситуацию, и только потом у нас все процессы пошли по нарастающей. Сначала мы создали комиссию для контроля за расходами, провели монополизацию всех финансовых потоков, я убрал в муниципалитетах все финансовые департаменты. У нас единый расчетный центр и единый расчетный счет. Мы провели проверки всех документов, контрактов. Запретили бартерные схемы. И только потом начали заниматься доходной частью бюджета. Что касается энергетиков, я уже сказал - мы создали «Примтеплоэнерго» и сделали все финансовые операции прозрачными, насытили деньгами из бюджета предприятие. Буквально кинули все силы на это. Договорились с РАО «ЕЭС» о реструктуризации долгов.

Как только мы все это сделали, оказалось, что у нас есть деньги на развитие! В прошлом году у нас консолидированный бюджет был двадцать пять миллиардов рублей, из них пять миллиардов мы можем пустить на развитие. Но не на помощь бизнесу, а на социальную работу.

- Вы стабилизировали ситуацию в энергетике, разобрались с финансовыми потоками. А насколько здесь комфортно работается бизнесу? Ведь еще два года назад Приморье было чуть ли не единственным регионом, куда не приходили крупные компании.

- Вы правы, ни о каком инвестиционном климате не могло быть и речи. Край был закрыт для инвесторов. Сегодня стабилизировалась и политическая, и экономическая ситуация - бизнес знает, сколько у нас завтра будет стоить электроэнергия, сколько у нас рабочей силы. Причем администрация не дает льгот, не руководит, не давит на предприятия. Они платят налоги. Мы наблюдаем за их деятельностью по принципу наименьшего отклонения: если видим, что компания меньше стала платить налогов, разбираемся, почему ей некомфортно, и создаем нормальные условия для работы. Сейчас в крае работают крупнейшие российские компании. И инвесторы идут. Недавно во Владивостоке открылся завод по огранке алмазов с участием индийского капитала, началось строительство фармацевтического завода в Уссурийске. Фабрика «Покровская мебель» построена всего за несколько месяцев в Октябрьском районе. Ярославский ГОК, ОАО «Бор», «Дальполиметалл» работают в крае. И торговая зона Пограничный - Суйфэньхэ будет работать. Большие надежды мы возлагаем на нефтепровод Ангарск - Находка. Скоро заработает канадский завод деревянных домовых панелей. Инвесторы видят, что ситуация стабильна - и политическая, и экономическая. У нас впервые рост экономики сто пять процентов, а в среднем по России - сто три процента.

- И статус одного из криминальных регионов не сдерживает этот рост?

- Поверьте, этот статус давно устарел. И криминала у нас в крае не больше, чем в целом по России. Компании становятся открытыми, им выгодно работать честно - такая тенденция по всей стране. У нас предприятия торговли увеличили оборот на двадцать пять процентов, потому что мы устранили административные барьеры. Конечно, у нас есть еще проблемы в рыбной отрасли, в лесном бизнесе. Но, зная бизнес изнутри, мы можем устранить факторы, которые делают этот бизнес криминальным. К примеру, мы запретили грузить лес в вагоны - теперь он отправляется только на платформах. Мы стараемся создать такие условия предприятиям, чтобы им было выгодно работать открыто.

- Сложно говорить об открытости рыбного промысла...

- Конечно, нужно отказаться от продажи квот на аукционах для массовых объектов рыбодобычи. Главным принципом распределения квот должна быть стопроцентная платность за квоты по фиксированным ставкам, например от трех до пяти процентов от стоимости готовой продукции. При этом квоты должны также распределяться с учетом мнения регионов. К примеру, в небольшом поселке рыбаки всю жизнь занимались ловлей рыбы и за счет этого жили. Суда специализированные - могут ловить только краба. Объявлены аукционы, на которые выставили квоты по крабу. Денег нет, квоты купить не смогли. Стоимость квот на аукционе выше, чем стоимость краба на рынке. Так куда пойдет рыбак, у которого есть семья и который, кроме как промышлять краба и рыбу, ничего делать не умеет?

Что же касается борьбы с крупным браконьерством - мы за счет администрации края арендовали суда, посадили на них межведомственные группы силовиков, и в прошлом году они задержали двадцать шесть браконьерских судов. Мы по собственной инициативе боремся с ними, потому что браконьеры сбивают цены на рынке. Если предприятие ловит незаконно, оно может продавать рыбу гораздо дешевле, чем те, кто работает, соблюдая условия. А это нарушение основного правила рынка - конкуренции.

Конечно, аукционы по продаже водных биоресурсов собирают в бюджет приличные средства. Но что будет с отраслью завтра? Система аукционов лишает предприятия возможности планировать работу. Рыбаки не знают, какие будут цены, сколько они смогут купить квот и смогут ли вообще... Ни о каком бизнес-планировании не может быть и речи.

В России нет сегодня четкого и ясного правового регулирования рыбохозяйственной деятельности. Необходимо принять федеральный закон «О рыболовстве», который разграничит полномочия федеральных структур и регионов в процессе управления рыбным хозяйством. Также необходим четкий порядок распределения квот на вылов водных биоресурсов, утвержденный правительством РФ на срок не менее десяти лет. Надо дать людям перспективу и возможность планировать свой бизнес.

Автор: Юлия НОВОСЕЛОВА, («Эксперт» - «Владивосток»)