«Прошу отдать себя под суд…»

Такой рапорт коменданту крепости Владивосток и командующему Тихоокеанской флотилией написал Владимир Константинович Неупокоев в марте 1905 года.

К тому времени он уже поучаствовал в сражениях и получил орден «Святой Анны» 3-й степени за храбрость. После начала русско-японской войны его, военного гидрографа, отозвали из запаса, назначив сначала командиром транспортов «Алеут» и «Тунгус», а позже - «Шилка». Это был поступок смелого и честного человека, который считал войну чудовищным злодеянием и не видел другого средства ее прекратить, как отказаться воевать.

Опального офицера отправили в госпиталь с формулировкой «по душевному расстройству», а пять месяцев спустя уволили со службы с присвоением очередного звания капитана 2-го ранга. В. К. Неупокоев тотчас подал прошение назначить его на свободную должность начальника училища дальнего плавания.

Ходатайство удовлетворили. На этом поприще за семь лет, отпущенных ему судьбой, он успел сделать так много, что имя его сегодня должно быть золотыми буквами вписано в историю становления морского образования во Владивостоке. К сожалению, о судьбе этого незаурядного человека знают до обидного мало. Этой весной исполняется 130 лет со дня его рождения.

Восполнить этот пробел взялась Наталья Семеновна Катченкова, которой В. К. Неупокоев приходится двоюродным дедушкой.

ОТ ГУЛАГА СПАСЛА СЕСТРА ЛЕНИНА

Занимаясь в клубе «Родовед» при музее им. В. Арсеньева, Н. С. Катченкова вернула из забытья пять поколений рода Неупокоевых, начиная с мастерового по корабельным делам в Кронштадте Федора, который, как свидетельствуют документы, строил Балтийский флот еще при Петре I...

Почти все Неупокоевы по мужской линии были связаны с российским флотом и служили ему (каждый по собственным убеждениям) верой и правдой. Константин Неупокоев считался одним из лучших штурманов на Дальнем Востоке, участвовал в пяти крупнейших экспедициях по изучению Северного Ледовитого океана (1910 - 1915 гг.) на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач». Стал участником великого географического открытия ХХ века – архипелага Северная Земля (первоначально ее назвали Земля Императора Николая).

Дмитрий Неупокоев, будучи гардемарином, спасал жителей Мессины во время страшнейшего землетрясения 1908 года и пожалован был итальянской серебряной медалью за героизм. Позже, уже от командующего Балтийским флотом, за особые труды и мужество, принесенные в дозорной службе во время первой мировой войны (Д. Неупокоев состоял минным офицером эскадренных миноносцев особого назначения), отмечен был орденами «Св. Станислава»

3-й степени с мечами и бантом, «Св. Анны» 3-й и 4-й степеней с мечом и бантом, «Св. Владимира» 4-й степени. В октябре 1917-го встал на сторону революции, был в числе офицеров, вернувшихся из Гельсингфорса в Петроград. В 1934-м арестован по оговору. Жена отправилась искать правду в Москву к сестре Ленина - Марии Ильиничне Ульяновой (она в то время заведовала бюро жалоб комиссии советского контроля). Дмитрия Константиновича оправдали.

МОРЕХОДНЫЕ КАРТЫ И УЧЕБНИКИ – НА ГОНОРАР ОТ ПЬЕСЫ

- Я потомственная ленинградка, а во Владивосток приехала по распределению после окончания университета,- начала свой рассказ Наталья Семеновна. – Никогда не думала, что именно здесь, на другом конце страны, смогу перелистать страницы судьбы рода Неупокоевых (это мои предки по материнской линии), а помог случай. Почти десять лет назад на глаза попалась газетная статья В. Щербака о Владимире Константиновиче Неупокоеве. С этого все и началось.

Владимир Неупокоев был старшим из пяти сыновей (четверо связали жизнь с морем) генерал-майора Константина Михайловича Неупокоева, служившего в свое время в корпусе флотских штурманов (его имя носят шесть островов в Рижском и Финском заливах). В 20 лет Владимир с отличием окончил Морской кадетский корпус в Санкт-Петербурге и получил премию имени адмирала Нахимова, как и А. В. Колчак, с которым они значились в числе самых лучших воспитанников.

Это было привилегированное военно-учебное заведение закрытого типа, где давалось самое разностороннее образование. В мирное время его выпускники занимались составлением карт рельефов морского дна, описывали вновь открытые земли. В военную годину становились боевыми офицерами.

Для прохождения службы Владимира Константиновича направили в Тихоокеанскую флотилию. В 1901 году он участвовал в полярной экспедиции адмирала Макарова на ледоколе «Ермак» как метеоролог и гидрограф. В своей книге «Ермак» во льдах» С. О. Макаров очень тепло и с большим уважением отзывался о моем деде. В течение двух последующих лет он участвовал еще в гидрографических исследованиях морей Восточного океана, а позже издал материалы по лоции – описание восточного берега Китая и Кореи.

Как вспоминали первые ученики В. К. Неупокоева, мореходное училище, которое в 1905 году возглавил пацифист в погонах, находилось в ту пору в плачевном состоянии – помещения своего не было, как и учебников, занятия проводились в городской школе вечером.

На первых порах В. К. Неупокоеву удалось отвоевать для учебной базы училища отстойный пароход «Эльдорадо», а уже в 1908 году он затеял строительство нового здания для курсантов на ул. Светланской (рядом с лютеранской кирхой). Причем, когда выяснилось, что денег на завершение работ не хватает, Владимир Константинович за короткий срок написал пьесу «Переход через экватор» и поставил ее со своими учениками на подмостках театра «Тихий океан». Спектакль имел большой успех. Вырученных средств хватило еще на учебники и морские карты.

В. К. Неупокоев, по воспоминаниям современников, был отзывчивым, честнейшим человеком, настоящим другом для воспитанников. Курсанты получили возможность отправиться на шхуне «Надежда» к берегам Камчатки, Японии – на практику, а как-то совершили большое путешествие на датском судне «Викинг», которое побывало во Владивостоке в 1910 году.

Владимир Константинович Неупокоев стал инициатором создания Морского общества и морской библиотеки. Руководил кружком авиаторов. Прекрасно владея несколькими иностранными языками, был горячим пропагандистом эсперанто. В кабинете В. К. Неупокоева вместо положенного в то время парадного портрета Николая II висел портрет Заменгофа, создателя языка международного общения.

Этот человек очень спешил жить, будто чувствовал, что ему отпущено не так много лет. Во время путешествия на «Викинге» у мыса Доброй Надежды Владимир Константинович смертельно простудился. Он умер весной 1912 года, когда ему не было еще и сорока лет.

«Смерти я не боюсь, - говорил он незадолго до кончины. - Меня волнует, что в Петербурге я слыл крамольником... И многое из того, что удалось достигнуть, - будет поругано и осуждено»...

В чем-то его слова оказались пророческими...…

ПУТЕШЕСТВИЯ ИЗ ЛЕНИНГРАДА – В САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Квартира семьи Натальи Семеновны скорее напоминает музей. Они с мужем - Юрием Владимировичем - геологи по профессии, заядлые путешественники, особенно Наталья Семеновна. Она побывала уже почти в 40 странах мира. В этом году снова собралась в дальний путь – в Санкт-Петербург, на празднование 300-летия родного города. Две взрослые дочери - Нина и Аня по натуре такие же непоседы.

Но самая главная достопримечательность семейной коллекции – старые гравюры известных мастеров: «Крымский вид» Васильева и «Лесная чаща» Шишкина. Они уцелели после страшной блокады, пережив своих владельцев.

- Так получилось, что «путешествовать» мне довелось с самого детства. Мы жили на 2-й линии, в доме № 33, том самом, где находилась семья Тани Савичевой, девочки, которая вела свой «Дневник смерти». У нас тоже умерли все – только я писать тогда не умела, мне было в ту пору чуть больше трех лет. Сначала похоронили мою прабабушку, потом бабушку. Нас с мамой отец, воевавший на Северо-Западном фронте, в марте 42-го вывез через Ладогу, по уже проступающей воде, под бомбежками. До сих пор помню вкус рисовой каши, которой нас, полумертвых от голода, кормили в машине. На следующий день мама умерла. Ей было всего 27 лет.

Папа забрал меня с собой на фронт. Сначала это был военный аэродром под Старой Руссой. Потом, когда началось наступление по всему Северо-Западному фронту, меня отправили на Урал, в глубокий тыл. Позже снова фронт – на этот раз Украинский. Затем детский дом под Киевом, дальше – Варшава.

И только год спустя после Победы, в 1946-м, мы вернулись в Ленинград. Дом наш уцелел, правда, в квартире жили другие люди. Но вскоре все наладилось. Папа, Семен Михайлович, был для меня всем. Вот почему, даже выйдя замуж, я оставила его фамилию – Катченкова. Но это уже другая история в нашей родовой книге.

Если вы захотите узнать историю своей семьи «до седьмого колена» - приходите в клуб «Родовед», созданный при музее им. В. Арсеньева. Он собирается каждый последний четверг месяца в 15 час. Конт. тел. 41-39-77.

Автор: Записала Тамара КАЛИБЕРОВА, «Владивосток». Фото из семейного архива Н. С. Катченковой